Ольга Ромашкина - Химера, будь человеком!
— Давайте с этим разберёмся на ночном привале, не будем сейчас терять времени. Если не задерживаться на остановках, — Терион многозначительно посмотрел на меня, — то прибудем к знаменательной деревне Мелия до обеда завтрашнего дня. — Прервав обсуждения, сказал Терион, упаковывая свои седельные сумки.
— Вот и славненько. — Я уже довольно сносно запрыгивала на Шельму (в смысле уже не елозила пузом поперёк седла).
Вплоть до привала на ночь мы не останавливались (не считая кустиков), правда и не гнали, но старались преодолеть как можно бОльшее расстояние. Добрались до дивной опушки без приключений… почти. Если не считать момента, когда по дороге мне стало скучно и, я решилась на маленькую шалость, дабы скоротать время до привала.
У меня всегда при себе есть пара булавок. Я обломала ветку, проезжая под деревом и насмерть закрепила лейкопластырем разогнутую булавку на её кончике, предварительно оборвав все листочки и маленькие сучки. Благо ехали мы неторопливо, давая лошадям небольшой перерыв. Только я было пристроилась позади Териона и взяла импровизированное копьё на изготовку, как Шельма скосила на меня глаза, почуяв неладное.
Я была так поглощена своей затеей, ну ещё бы! Попасть в круп впереди скачущей лошади, пусть и не быстро, да так, чтобы она или понесла или взбрыкнула, что не заметила, как обернулась козой.
Лошадь мне досталась впечатлительная, она, увидев на себе козу, видать запамятовала, что я так кардинально могу поменять внешность, да ещё и я пятками по бокам её приложила сдуру, она и понесла.
Представляю какой был вид со стороны — рогатая я, еле успевшая ухватиться за повод, с трепыхающимися коленями, подскакивая невпопад в седле и вопящая Шельме много чего «лестного», при этом наперевес с драной палкой «аля копьё».
Меня в седле так бросало из стороны в сторону, вверх вниз, что будь я мужчиной — осталась бы без наследства, но и без того ощущалось, что если Шельма не остановится, рога мои полетят в одну сторону, копыта — в другую.
В общем, ребят я поразвлекла, когда эта копытная зараза успокоилась и Терион с Мелием поравнялись со мной, смеяться они уже не могли, только всхлипывали, колика их побери.
Поужинав приготовленной Мелием кашей, Терион с завидным рвением углубился в чтение, а хамелеон в лесок отошёл за какой-то травкой, чтобы настой заварить.
— Мелий, ты только травку не перепутай, а то ты таки рискуешь познакомиться с глюками лично. — Крикнула я вслед хамелеону, который в ответ сказал что-то невнятное и скрылся за ближайшими кустами.
— Кияра, сейчас я настрою зеркало, попробуй ещё поупражняться. — Оторвался Терион от своей книженции делая уже знакомые мне пассы. Воздух пошёл рябью, и зеркало явило моё отражение. Вдруг Шельма всхрапнула и нервно перестукивая копытами уставилась в сторону леса. Из леса выскочил варг, поменьше разодранного мною, но это обстоятельство совсем не радовало. Терион, встал в боевую стойку, а я несколько растерялась.
— Там же Мелий! — спохватилась я и, забыв обо всём на свете, со всех ног понеслась в сторону варга.
Руку обожгло изнутри. Я лишь успела понять, что уже не бегу, а передвигаюсь огромными прыжками, а весь мой гнев и страх за Мелия перешёл из воинственного крика в низкий боевой рык, вибрацию от которого чувствовала даже я своим телом. Варг, вопреки моим ожиданиям, как-то резко сжался в комок и попятился назад, позади меня Терион что-то кричал.
Я замахнулась рукой и… замерла. Передо мной стоял белый, как снег Мелий, который не моргая смотрел на меня, казалось остекленевшими глазами.
— Кияра, это Мелий… — донеслось до меня. Терион материализовался рядом, подхватывая хамелеона.
— Мелий… — шёпотом повторила я, осознавая, что только что могла убить друга… однако, дошло до меня и другое…
— Кияра, всё хорошо, варга нет, ты только не нервничай… — начал было маг.
— АХ ХОРОШО?! АХ НЕ НЕРВНИЧАЙ?! Да ты… да Вы… оба…. да я Вас… — охваченная праведном гневом, я попёрла на них, рыкнув.
— Мы хотели тебе помочь, ну… спровоцировать появление вот ЭТОГО. — Очухавшийся Мелий ткнул в меня пальцем.
— Помощники хреновы! — я понемногу успокаивалась, хотя во мне всё кипело.
— Кияра, ну будь справедливой, получилось ведь. — Жалобно пролепетал Мелий.
— «Можно быть справедливым, только будучи человеколюбивым». (Люк де Клапье Вовенарг)
— Повторила я слова «мудрец». — Я похожа на расточающую любовь личность? — спросила я у обоих, оскалив и без того торчавшие клыки.
— Нет, но очень бы хотелось верить, что внешность обманчива.
— Если тебя это успокоит — верь! — огрызнулась я, направляясь к нашей ночной стоянке. Ребята насупившись шли позади, я дошла до рюкзака, намереваясь изобразить занятой вид, чтобы немного остыть, но тут краем глаза заметила что-то огромное и движущиеся. Я отпрыгнула, при этом развернувшись, и замерла, увидев саму себя в магическом зеркале, который сотворил Терион перед случившимся.
— А что? Красотка! — попытался сподхалимничать Мелий, но осекся, встретившись со мной глазами, для чего ему пришлось задрать голову.
— Мда… — передо мной в зеркале стояло нечто. Брюки стали бриджами, из-под которых виднелись вполне животного вида ноги, покрытые рыжей шерстью. Стопы я не видела, но в сапогах было некомфортно, стало быть ноги целиком претерпели метаморфозы. Сзади, приспустив штаны вниз, болтался хвост с пушистой кисточкой. Морда была львиная вся, только нос и губы казались лёгким упоминанием о человеке. Волосы не были такими косматыми как у льва, длинными прядями спадая до самого пояса, закрывая и плечи и грудь, они скорее походили на вполне человеческую пышную причёску. Голову венчали слегка округлые ушки.
— Надо же, рубашка-то и впрямь целая, интересно… — я приподняла рубашку, самой ведь любопытно — до какой степени я животное. Заглядывая под неё, обнаружила на животе недоразвитые соски во множественном количестве в виде пупырышков. Венец которых была моя натуральная грудь, не особо сильно превосходящая в размерах, но выпирающая будто из-под шерсти двумя выпуклостями. Что-то меня напрягло. Стояла тишина, ни одного постороннего звука. Я медленно подняла глаза и если бы уже не была рыжей, вся бы краской залилась.
— И куда это Вы пялитесь, позвольте спросить! — резко рявкнула я, одёргивая рубашку. Эти двое стояли как при выполнении упражнения по гимнастике — сильно наклонившись корпусом в сторону, при этом изогнув голову так, чтобы взглядом можно было залезть ко мне под рубашку. Вспомнились слова из песни: «…Что ж ты милая смотришь искоса, низко голову наклоня?…». Теперь я воочию увидела, что такая поза осуществима.
