Ирина Дворцова - Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств.
Пока сестра-хозяйка описывала политический расклад в Мунго, я принял решение, мисс Риган я беру, а с зельями что-нибудь сделаем, у нас тут целый грандмастер зельеварения есть, было бы странно не воспользоваться его педагогическим талантом. А раз так, я беру мисс Риган и веду к Ираклию.
В зельеварне я обнаруживаю его самого, Нимфадору и Теда Тонкса, который пришел повосхищаться успехами дочери, они все сидят на диване и о чем-то оживленно беседуют. Стоит нам только появиться в дверях, нас мгновенно сносит восторженным визгом Нимфадоры, судя по всему, она приобрела новую игрушку в лице мисс Риган. Еще бы, синие волосы, булавки и татуировочки! Нимфадора тут же принимается кружить вокруг Аэморы, прыгать и что-то совсем дикое петь про анархию в Соединенном Королевстве. Аэмора сдерживается пару мгновений и тоже начинает прыгать и петь. А Тэд, перекрикивая безумную песню задает мисс Риган вопросы, больше похожие на шпионские пароли и даже получает отзывы. Оказывается, на «Sex Pistols» надо отвечать «New York Dolls».
Глядя на это, я понимаю, что внучка сестры-хозяйки это то, чего не доставало нашему коллективу для полного и безусловного счастья. Пока малышка Тонкс и мисс Риган изображают буйнопомешанных, я оттаскиваю Ираклия и показываю ему аттестат, спрашиваю, может ли он подтянуть зелья у новой стажерки. Он отвечает, что никаких проблем, сейчас поставит всех к котлам и посмотрит что из этого получится. Тут же из недр аптеки извлекается Принц и получает задание проследить, как мисс Риган сварит экстракт серебрянки. Лицо у Принца перекошенное, перечить наставнику нельзя, но очень хочется, он собирает волю в кулак и спрашивает нейтральным тоном, будет ли эта девушка и дальше работать в аптеке. По шкодливой роже Ираклия видно, что он хочет сказать своему ученику, да еще и наврать чего-нибудь в педагогических целях, но лечить Принца от инфаркта не входит в его ближайшие планы, и он говорит правду, что эта девушка будет стажером в Проклятиях крови. Северус выдыхает сквозь зубы.
Подождав еще три минуты, Ираклий рявкает, чтобы все заткнулись и шли варить зелья, а потом долго вертит в руках аттестат, что-то в нем явно смущает грандмастера. Я молча жду, чтобы не спугнуть надвигающееся озарение. И озарение происходит. Ираклий со всего размаху хлопает себя по лбу и бежит в лабораторию, где Аэмора под надзором Принца довольно уверенно варит экстракт серебрянки, а Нимфадора толчет в ступке какие-то ракушки. Зельевар тихо подходит к котлу Аэморы и спрашивает ее где она сдавала свои экзамены, в Дублине или в Белфасте. Мисс Риган отвечает, что ни там, ни там, а в Корке. Ираклий кивает, светлеет лицом и утаскивает меня из аптеки. Следующие десять минут он тратит на то, чтобы объяснить, какой я везучий человек. Оказывается, председатель аттестационной комиссии в Корке мерзкий отвратительный старый пень, по фамилии Донахью, зельеварение он принимает лично, и никогда никому выше «Слабо» не ставит. «Слабо» по зельям в Корке это «Превосходно» в Лондоне, а может даже и лучше.
Ну раз так, то и беспокоиться не о чем, осталось только понять, кто будет наставником нового стажера. Тут без личного ученичества не обойтись, это я понял по суровым взглядам, бросаемым на меня сестрой-хозяйкой. Чтобы решить этот вопрос я иду к Райзенбергу, тот даже слово вставить мне не дает, машет руками и советует отлавливать Гвендаэля, потому как больше некого. Келли слишком молода для наставничества, Шанти пока не до этого, я не гожусь, у меня полно дел, а у него самого есть ученик. Зато Гвендаэль молод и свободен как ветер, вот эту дурную энергию и надо направить в мирное русло.
27
Секрет Молли Уизли, так и не разгаданный Райзенбергом
Сегодня на лестнице столкнулся с Арвен, вид у нее, краше в гроб кладут, совсем она извелась с этой Молли Уизли. Арвен так и не решила, что делать со сложной многоплодной беременностью, потому страдает и часто плачет. Мне ее жалко, я спрашиваю, не советовалась ли она с мадам Помфри. Арвен с Патрицией советовалась, но та категорически настаивает на прерывании, а Арвен не хо-о-о-о-чет, потому что двойня, потому что девочки и вообще жалко, девочки-то хорошие, это у Молли проблемы. Арвен снова заливается слезами, я сочувственно вздыхаю, а все наши коллеги которым случилось идти по лестнице в этот момент, старательно обходят нас. Арвен горюет и им страшно. Зато не страшно Райзенбергу, но ему вообще ничего не страшно. Этот дикий человек с разбегу налетает на меня, сует Арвен в руки пакет с кошачьим кормом, вопит что-то про «подарочек твоим котикам от моих котиков», шумно утешает Арвен. По его мнению, плакать тут совершенно не о чем, потому что он сделал портключ для его младшей сестрички Фирочки и Фирочка уже завтра будет. Младшая сестричка приглашена Вальбургой вести беременность мадам Лестрейндж, но она с радостью поможет Арвен и посмотрит Молли. Сложные многоплодные беременности это профессиональное хобби Фирочки Волотович, он, Соломон Райзенберг, гарантирует наилучшее решение проблемы. А пока, пусть Арвен не плачет, и пригонит эту самую Молли к нему, надо же женщину пообследовать и разобраться, отчего у нее проблемы. И, о чудо, Арвен перестает плакать, с нежностью смотрит на Райзенберга и на мешок корма, и на лице ее расцветает робкая улыбка. Вот Мордредов сын, ну как он умудряется настолько бестактно и настолько успешно утешать плачущих женщин?
Да, как я мог забыть, сестра Райзенберга! Она должна появиться в самое ближайшее время и надо будет устроить для нее кабинет в том самом коридоре. Логично было бы, чтобы она у Арвен в отделении работала, но там нет места, а я по нынешним временам совершенно неприлично богат. Как я переживу нашествие райзенберговых родичей, я не знаю, от одного-то иногда некуда спрятаться. А если их будет двое? За этими размышлениями я дохожу до кабинета сестры-хозяйки и даю ей задание насчет помещения для Фиры Волотович, на всякий случай прошу сделать на дверь табличку с ее именем. Миссис Коннолли кивает, что поняла задание, кабинет надо оборудовать для акушерки, а табличка требуется, чтобы от него держались подальше. Сестра Райзенберга это неизвестная величина, но люди уже принялись опасаться заранее, на всякий случай.
Пока мы бродим по коридору в поисках подходящего кабинета, миссис Конолли осторожненько выспрашивает, как мне глянулась ее внучка, все ли в порядке. Я ей говорю, что внучка прекрасная, особенно ее дар малефика, рассказываю про сцену в зельеварне и про то, как Райзенберг силой и угрозами заставил нашего Малфоя подписать Договор Наставничества. Уверен, Аэмора все вчера бабушке рассказала, но услышать рассказ от еще однго непосредственного участника событий хозяйке тоже интересно. Особенно миссис Коннолли понравился эпизод с Принцем, она громко смеется и восклицает, что нечего рожу кривить и все время ходить как похоронный агент, тут я с ней согласен. Принца мы не дразним за скорбный внешний вид и занудный нрав. Да и как дразнить, если его защищают Ираклий и Нимфадора, но иногда ужасно хочется хлопнуть у него над ухом хлопушкой или еще чего-нибудь такое же сделать. Хотя, мне кажется, Ираклий своему ученику в воспитательных целях и не такие сюрпризы устраивает.
