Игорь Гаврилов - Стальной арбитр
Сверхмонстр принял решение, огромное число людей было обречено. К Земле устремились посланцы смерти, и не могли слабые человеческие силы им помешать. Свет в зале померк, в фиолетовом полумраке смутно угадывались контуры висевшего в воздухе диска, на котором угнездилась химера, порожденная сном Мирового Разума…
* * *Коннетабль и Великий имперский арбитр скакали рядом, ведя в бой воинов Истины и Железную когорту коннетабля – сто отборных английских рыцарей. Пешие воины расступались, торжествующий рев людей, поверивших в победу, закладывал уши:
– С нами Бог и гелиарх! Мы побеждаем!
Герцогу Стилу запомнился воин-норвег могучего сложения, с косматой шевелюрой и густой бородой, в плаще из шкуры медведя и рогатом шлеме. Глаза норвега горели, словно озерца расплавленной бронзы. Потрясая оружием, воин исступленно кричал, обращаясь к герцогу:
– Веди нас в последнюю атаку, Посвященный Богу! Мы сотрем нелюдь с лица Земли, мы вырвем сердце их короля и бросим его грязным псам! Смерть эарам! Мы идем за тобой. Викинги, не опозорим родину!
Это говорю я, Эрик из Тронхейма!
Воин махнул топором, издал страшный боевой клич берсеркера. Сотни таких же могучих воинов в шкурах с громадными топорами и мечами ринулись в бой вслед за кавалькадой, ведомой коннетаблем и Великим имперским арбитром.
Это была кровавая битва. Конные рыцари железным катком проходили сквозь шеренги врагов, мечи сверкали на солнце, беспрерывно поднимались и опускались, кони, свирепея, вставали на дыбы, топтали эаров. Чуть позади Эрик из Тронхейма, превратившийся в настоящего зверя, в одиночку разрубив топором трех эаров-воинов, сошелся с эаром-тысячником. Иззубренное лезвие топора викинга отсекло твари щупальце, но сломалась рукоять при следующем ударе. Меч эара застрял, глубоко войдя в железо щита, обтянутое толстой кожей. Наклонив голову, как бешеный бык, Эрик из Тронхейма, воин-берсеркер, вонзил в тело нелюдя острые рога шлема. Второе щупальце твари ударило по ногам воина, рассекло плоть до кости, однако викинг вонзал и вонзал стальные рога в грудь эара, а потом вцепился в его горло зубами, одновременно кромсая ножом раздутый чудовищным мозгом череп эара-тысячника. Чудовище сдохло. Эрик, не обращая внимания на раны, бросился на следующего нелюдя, вырвав из ножен меч вместо топора.
Викинг все еще сжимал в зубах кусок плоти эара, вырванный из горла, сочащийся не по-людски светлой кровью.
…Два матово-белых дисковидных тела из пустоты космоса вошли в атмосферу, мгновенно пронзили ее отравленными копьями, с чудовищной скоростью понеслись над поверхностью океана. Диаметр дисков превосходил длину хорошего драккара викингов, на каком приплыл из Норвегии Эрик, яростно бившийся сейчас в гуще эаров. Направляли зловещий полет дисков создания, похожие на Владыку Металла И Крови – существа касты Воинов расы рнайх.
Приблизившись к европейскому континенту, диски разделились. Один завис в небе высоко над стоявшей в Английском канале основной частью имперского флота, а второй смутным пятном мелькнул над нормандскими лесами и полями, держа курс на Энфийскую равнину…
Герцог Александр Стил почувствовал дуновение Черного Ветра Астрала – вестника бед: серебристый шлем арбитра стал холоднее полярного льда, Стилу показалось, что волосы сейчас превратятся в ломкие обледеневшие стебли сухой травы, что покроется коркой застывшей влаги кожа, вымерзнет мозг. Великий имперский арбитр находился на острие атаки, конники рассекали плотную массу эаров-рабов.
Герцог поднял голову, посмотрел в безоблачное, бледно-голубое неяркое небо Нормандии.
Примерно в миле от него, на западе, в тысяче футов над землей висел неподвижно выглядевший маленьким на таком расстоянии диск белого цвета.
Острое зрение герцога Стила не могло различить на его поверхности ничего – ни малейшей неровности, ни малейшего нарушения однородной белизны. Этот предмет воплощал две вещи: геометрическое совершенство и нечеловеческое зло. Разум Посвященного Богу опустел, Черный Ветер Астрала словно выдул все мысли. Стил, забыв про битву, завороженно смотрел в небо, на белую, мертвенно-белую каплю на голубом фоне.
Небо вдруг побелело, обрело сходство с небом раскаленных южных пустынь, диск стал неразличим, потом сияние сделалось невыносимо ярким для глаз. Герцог и все воины опустили головы, полуослепнув на время. Но и земля, темная минуту назад, светилась сейчас, словно раскаленная заготовка меча, выхваченная щипцами кузнеца из белых углей горнила. Необыкновенно контрастными стали тени, весь мир превратился в черно-белый театр теней.
Застыли, точно парализованные, эары по всей Энфийской равнине, замерли люди, ослепленные сиянием неба.
А потом пришла волна жара. Почувствовав огненное дыхание, заржал в ужасе конь Великого имперского арбитра. Торжествующие крики людей, которые побеждали, звон и треск сталкивающегося оружия, звуки музыки имперских оркестров сменились одним истошным воплем ужаса и боли.
В ста футах над головой гелиарха Торренса и у самой земли, среди наступающих полков Континентального Имперского Союза, вспыхнули два ослепительных огненных шара. На мгновение солнц стало три. Чудовищный жар, подобный которому существует только у сердца Земли и в недрах звезд, исходил от этих новых солнц.
Прежде чем потерять сознание, Торренс I увидел, что окружавшие его придворные и адъютанты вспыхнули подобно факелам, сгорели одежды, плоть почернела и сошла, миг спустя вокруг владыки стояли обугленные скелеты, а земля под ногами плавилась и кипела, точно вязкое масло.
Адский жар испепелил большую часть армии Империи. Эары пострадали значительно меньше, лишь ближайшие к местам вспышек твари обгорели и ослепли. Однако это было еще не все. Огненное дыхание превратилось в настоящий ураган, раскаленный воздух мчался быстрее пушечного ядра, быстрее падающего на добычу полевого коршуна. Скелеты вокруг императора, придавленные ударной волной к горячей земле, распались черным пеплом, темное облако взлетело ввысь, потом опустилось, окутало темным саваном холм Вечного стража. То же было и на равнине. Страшный ураган разбрасывал обгоревшие трупы людей и коней, перемешивал между собой прах сгоревших воинов и пепел, поднятый с поверхности выгоревшей земли. Ясный осенний день превратился в сумерки, лишь на горизонте небо сохранило первозданную чистоту.
Вместе с ударной волной пришел и грохот взрывов, оглушивший выживших, от него лопались барабанные перепонки. Людям казалось, что ударили одновременно тысячи молний и миллионы громовых раскатов слились в одну невообразимую какофонию смерти.
