Валерий Иващенко - Месть Проклятых
Храбрая лесная дева замерцала нестерпимым блеском. Содрогнулась, застонала еле слышно, выгнулась волной в руках подхватившихся и поддержавших её Весини и леди Эвелинн. Бесшумный шторм страстей человеческих бушевал в столь хрупком сосуде, с яростным рёвом бьясь в пределы нового вместилища и наполняя всё существо новым светом - и новым смыслом.
А с другой стороны широкого ложа поднялся бледный и зажмурившийся сэр Роджер. Он рванул неверной рукою ворот. Брызнули пуговицы - а может, то отлетели прочь последние страхи и сомненья? Неслышным жаром окутался он, вздрогнул. И когда всё утихло, изумлённые взгляды, вперившиеся в него, сменились улыбками. Таинство свершилось! Вот оно, то самое, непонятное никому и всё же явное - произошло прямо на глазах и при засвидетельствовании многих.
Будь ты хоть трижды благородного рода, но если твой отец не благословил тебя на власть, ничего путного из дальнейшего не выйдет. И даже потомки ощутят такую потерю. Когда ещё накопится заслуг и доблести... но тут всё прошло гладко.
Сэр Роджер, отныне полноправный граф Эверард соизволением богов, обвёл собравшихся горящим, давящим как тяжёлая рыцарская десница взглядом - и только потом умерил его, совладал с новой силой.
Граф Эверард умер - да здравствует граф Эверард!
Однако, ночь на том не закончилась. Печальный и не сдерживающий слёз седой Заник, что не смог сдерживать слёз, стоял наверху самой высокой, сторожевой башни замка. Рядом с ветераном на бешеном ветру бился гордый и славный стяг, словно в вечном споре с ним.
Старый капитан протянул ладони - и разорвал ткань. Две половинки снова рванулись было, затрепетали как раньше, но тут же грустно поникли. Даже ветер проявил сочувствие и уважение. Старый граф закончил земные дела, и только с рассветом над башней вместо прежнего, изорванного, поднимут стяг нового графа Эверарда.
Заник отвернулся от невыносимого зрелища, шагнул к каменному зубцу и опёрся на него, ощущая застрявший в горле комок. Затем смахнул из глаз слёзы и, чуть свесившись за край, стал со своей высоты наблюдать церемонию внизу.
Из ворот донжона высыпали солдаты, выстроились в две смутно блистающие шеренги. И их оружие с лёгким звоном скрестилось над оставленным проходом, в последний раз салютуя и словно защищая последний путь своего повелителя и господина. Затем яркими цветами высыпали дамы и родственники - старый граф настоял, чтобы никакого траура и мрачности. Как жил, так и ушёл - с лёгкой улыбкой дважды обманув самую смерть.
Первым на крыльцо вышел сэр Роджер, как по привычке ещё называли его обитатели замка и соседи. Сын никому не уступил права подставить плечо под сегодняшнюю скорбную ношу - и появился на удивление спокойный, хоть и мрачный. И с ним ещё трое родственников на скрещённых копьях с прибитыми к ним щитами вынесли завёрнутое в знамя тело Горного Дракона. Медленно ставя на камень негромко клацающие подошвы, они сошли на плиты двора и прошли меж двух затаивших дыхание рядов стали.
В каждом замке есть усыпальница для отпрысков благородного рода. Только напрасно стали бы вы искать на старых и не очень камнях выбитые витиеватым старинным письмом имена повелителей. Хозяин замка по прямой линии рода даже после кончины не оставлял здесь своего тела.
Так произошло и на этот раз - но с одним очень странным и романтичным отличием. Едва толпа расчувствовавшихся женщин и сурово поджавших губы мужчин обступила возложенное на низкий широкий алтарь тело старого повелителя, как оно начало истаивать белым, устремляющимся в выси светом.
Но тихая на удивление всем Мэйдэй, которая огромными безумными глазами не отрываясь смотрела на своего дракончика, что застыл на левом предплечье прежнего повелителя Семигорья, вдруг заискрилась словно фейерверк алхимика. С разгону, маленькой ракетой она метнулась вперёд. И не успел никто даже ахнуть - а не то чтобы и рта раскрыть - ветреная и безутешная цветочная фея уже впечаталась в левое предплечье старого графа, застыла там яркой отметиной рядом с родовым знаком.
И медленно растаяла вместе с властителем своих дум и мечтаний.
Звездочёты говорят, чо именно в ту ночь в одном созвездии и зажглась новая звезда - Глаз Дракона. Вон она, видите - яркая, всё время мерцающая и меняющая свой цвет драгоценной капелькой. И хотя она смотрится среди своих подруг как золотая монета в куче даже не серебрушек - пятаков, отныне лукаво подмигивающий небесный дракон, судя по всему, оказался вовсе не в претензии. А старый бард из замка барона Вейдера, когда ему рассказали подоплёку происшествия, долго качал умудрённой сединами головой и поглядывал в небеса. Но потом взял, да и сложил обессмертившую заодно и его имя песню.
Да-да, ту самую балладу - о серебряном драконе и радужной фее, при звуках которой во всём мире так любят разводить сырость мечтающие о великой любви девицы, да и их сопливые младшие сёстры тоже.
* * *Но никто из людей - да и из лесных существ тоже - не знал, что ночь не закончилась и на том. Ибо в тот час, когда Селена, позёвывая, уже осматривалась - за какую бы из спящих на полуденном восходе горушек закатиться, на вершине одной из них объявилась странная гостья.
Одетая и обласканная до холодного онемения лишь ветром да лунным светом, Мирдль ступила на голую каменную макушку. Осмотрелась вокруг, не обращая вдаль ровным счётом никакого внимания, выбрала участок поровнее, и удовлетворённо кивнула.
В правой руке её тёмно и загадочно мерцала шпага, а в левой истекал светом усталый и избитый клинок. Листвяной узор потемнел, замер на его выщербленном лезвии - уж рубить доботно выкованные и на совесть освящённые доспехи церковного воинства это работёнка, скажу вам, ещё та... но молодую женщину это, похоже, нимало не обеспокоило. Она присела и легко словно в масло, до половины, косо вонзила мрачный клинок шпаги в освещённый лунным светом камень - под углом.
А рядом, словно перечёркивая, под другим углом со скрежетом вдвинула в тугую неподатливость горной породы светлый меч своего избранника, что сейчас беспокойно задремал у корней Прадуба. Затаив дыхание, расслабила ладонь, отпустила рукоять.
И в тот миг, когда две столь разные сущности с лёгким позвякиванием соприкоснулись, диковинное перекрестие озарилось радужными сполохами, рождёнными из неслыханного мезальянса Света и Тьмы.
И когда лунная тень упала на камень, с трудом глотнувшая свежего воздуха Мирдль поспешила положить точно в её перекрестие потрёпанную книгу, что принесла с собой и доселе сжимала подмышкой. Полистала торопливо, раскрыла на вырванном месте дрожащими от возбуждения ладонями. Почувствовав присутствие в ночном воздухе незримой силы, молодая женщина распрямилась и шагнула назад.
