Наталья Бульба - И осталась только надежда
— Осталось узнать, решится ли человек?
— У него есть выбор? — Наверное, сейчас и я был похож на него. Но мне было не до жалости. — Когда он начнет действовать, ты должен опередить меня и подняться на поверхность, сбить настройки. И….
Как оказалось, ошибся я и в этом. Я не имел права на сострадание, но осознавая, насколько рисковал Сэнши, не желал этого.
— Это будет интересно, — неожиданно для меня хмыкнул Сэнши и… зажмурился от удовольствия. — И не стоит меня раньше времени отправлять на встречу с Хаосом. Думается мне, именно я буду учить твоего сына держать меч.
Отвечать я не стал. Он предлагал мне не торопиться с выводами… что ж, ждать я умел. К тому же, было, действительно, интересно оценить создание еще и с этой стороны. Воином он был великим, теперь давал шанс узнать, насколько виртуозно умел играть с чужими замыслами.
— Мне нужна запись.
— Я передам ему сам, когда поведу девочку. Ты только предупреди.
Возражать я не стал. Вопрос доверия у нас с отцом оставался открытым, так что лишний раз рисковать не стоило.
Вопрос доверия… Яланир был прав, что сомневался во мне. Ошибался только в причине.
— Не знаю, как ты собираешься избежать его гнева….
Договорить он мне не дал, указал на дверь, предлагая закончить разговор на этом. И опять был прав, сентиментальность не была нашей сильной чертой.
Поднявшись на второй ярус, я как раз подгадал к тому времени, когда Алексей закончил дежурство на одном из внутренних постов. На первый уровень я его теперь не ставил по просьбе отца, прозвучавшей жестким приказом.
Тот как раз выходил из шлюза. Воины из его взвода прошли мимо, инстинктивно максимально увеличив расстояние между нами. Взводный чуть задержался, так что когда поравнялся со мной, остальные уже подходили к следующей переборке, делившей уровень на изолированные модули.
— Не с кем тренироваться?
Он казался сосредоточенным и учтивым, насколько это было необходимо между наемником и тем, кому он служил. Но внешнего проявления этого самого подобострастия, слов и даже интонаций оказалось мало, чтобы скрыть за собой иронию.
Сэнши не ошибся с выбором, если кто и мог вытащить Амалию с базы, так только он. Сосредоточенность и кажущееся разгильдяйство, готовность к бою и ощущение раскрепощенности.
— Сегодня во время прогулки выведешь девочку за периметр охраны.
Он не стал делать вид, что не понял — был готов к чему-то подобному.
— Это невозможно.
— Твое мнение меня не интересует. Когда начнется стычка у внешнего шлюза, ты получишь приказ возвращаться через мобильный бункер. У развалин ангара мертвая зона, оттуда на твое усмотрение. Сбой внешнего контура даст тебе время.
— А если я сейчас напрошусь в гости к Яланиру?
Он не угрожал, оценивал варианты.
Я мог, конечно, уточнить, что он сам думает об этом, но и так в последние дни все чаще проявлял присущие людям качества. Это могло стоить жизни не только мне.
— Ты не успеешь его даже вызвать.
Мое равнодушие его нисколько не смутило.
— Чего-то подобного я и ожидал. Хоть ради чего рисковать?
— Если она останется здесь, свой мир ты не узнаешь.
— Звучит не очень оптимистично. — Алексей продолжал усмехаться, но глаза смотрели на меня холодно и расчетливо.
— В моих словах нет преувеличения.
— Это я уже понял, — протянул он задумчиво. Но его размышления длились всего лишь мгновение. — Выведу я ее, что дальше?
— Остальное сделает она сама. — Я видел, он мне не поверил, но спорить не стал. Да и у меня не было времени разбираться с его сомнениями. Пусть я и не ощущал внимания отца, предпочитал быстрее закончить разговор. — Тебе передадут кристалл, сохрани его. Отдашь матери Амалии.
— У нас нет шансов. — Скупо, но уже приняв решение.
— Шанс будет. Не тебе — ей. Твоя жизнь, и жизни твоих людей не стоят ничего. Девочка — залог будущего Земли.
— Много пафоса. — И… как-то панибратски подмигнув, вдруг вытянулся передо мной. — Разрешите выполнять?
Я достаточно изучил воинские традиции землян, чтобы понять смысл этого жеста. Поддерживать его выходку не стал, просто направился к шлюзу, из которого вышел он.
Посты я проверял часто, так что мое появление никого не удивило. Только тише стали голоса, более настороженными взгляды, но, как обычно, хватило нескольких мгновений, чтобы мое присутствие перестало нагнетать напряжение. Я знал рамки, за которые в отношении с этими воинами заходить не стоило. Их сердца еще бились, но судьба каждого из них была уже давно предопределена.
Не торопясь поднялся на первый уровень. Здесь все выглядело немного оживленнее, сказывалась близость излучателей.
Взгляды в спину, в которых я ощущал пока еще сдерживаемую враждебность, желание прочувствовать чужую смерть. Все они уже были ненасытными чудовищами, хоть и не осознавали произошедших с ними изменений. Их кровь была отравлена, разум одурманен, душа пылала неутоленной яростью.
Мне не было жаль их, как и тех, из взвода Алексея, кому сегодня не будет суждено дойти до незримой черты, за которой у них появится надежда. Хаос затронул и их, но лишь одному встреча с Лерой была способна вернуть то, что уже отняла Пустота.
Ментальный вызов отвлек от размышлений, которые ненавязчиво сопровождали мою неспешную прогулку. Поток, не затрагивающий меня. Я — сам по себе, мысли….
Берсерк был более чувствителен к изменениям, потому и подталкивал меня к трансу, задействуя все, что было заложено в нас создателями.
'Сейчас будем', - откликнулся я, чувствуя, как замедляется время, растворяются в невозможности отступиться сомнения. Я и раньше отвергал их, оставляя им роль молчаливого соратника, который не давал сорваться в бесконтрольное безрассудство.
Мы с Сэнши оказались у моего модуля одновременно. Я зашел внутрь, отказав ему, как обычно, даже во взгляде. Он остался снаружи дожидаться, когда я выведу к нему Амалию.
Алинэ не испытывала к созданию страха (теперь я знал, почему), но я ощущал, как усиливалась ее нестабильность, когда она видела их вдвоем с Амалией. Никакие уверения принцессы, что с ней обращаются достойно не помогали. Мои попытки объяснить, что девочка в безопасности — тоже.
Сейчас причина этого была мне ясна: моя жена не понимала сути поведения Сэнши.
Вопреки уже сложившемуся порядку действий, дочь Леры не шагнула к двери, гордо приподняв подбородок. Остановилась напротив меня, показала жестом, чтобы я наклонился.
Ее просьбу я исполнил, пусть и своеобразно: опустился перед ней на колено. Этот ребенок был достоин той чести, которую я ей оказывал.
