Анри Лёвенбрюк - Ночь волчицы
Когда генерал Рутер достиг вражеского арьергарда и приказал своим солдатам отступать, их, к его отчаянию, осталось не больше сотни.
Хотя харкурцам и удалось прорвать южный фланг, но генерал Локи был доволен тем, как его люди справились со своей задачей.
Укрывшись за рядом сосен, возвышавшихся над долиной с юга, они обрушили на конницу генерала Рутера град стрел. Этим они не только поразили много врагов, но и помешали им построиться заново в узкой ложбине.
Локи приказал стрелкам спрятать длинные луки и сесть на коней. Настало время перейти ко второй части их плана. Напасть на харкурскую пехоту с тыла, чтобы помочь пехоте Галатии.
Пока его солдаты готовились, Локи сел на коня, чтобы осмотреть долину. Пехоте Галатии, конечно, приходилось туго, и их помощь будет не лишней, зато, похоже, на севере капитану Джаметте улыбнулась удача, а на востоке харкурская конница разбилась об арьергард. Вполне возможно, что удастся победить. План советника Бёли, который вначале потерпел неудачу, теперь начинал действовать. Харкурская пехота попала в тиски в центре поля и скоро будет атакована с тыла на двух флангах.
Генерал повернулся к солдатам, поднял меч к небу и прокричал:
— Галатийцы! В память о короле! В бой!
И в этот миг все почувствовали готовность погибнуть в память об Эогане, их преданном короле. Локи, который хорошо знал своих солдат, правильно поступил, не напомнив им о королеве Амине… Если и было у галатийских воинов что-то, что их объединяло, так это, конечно, желание отомстить за Эогана. И всадники ринулись вниз по холму подобно лаве, стекающей с высокого вулкана.
Грохот битвы был столь велик, что харкурцы не услышали их приближения. Рыцари Локи, чтобы как можно дольше остаться незамеченными, не врезались глубоко в строй противника, а били его по краю, постепенно продвигаясь вглубь. Солдаты Харкура замечали их слишком поздно.
С лошадей люди Локи без труда громили врагов, которые дрались коротким оружием и оказались не готовы отражать штурм конницы. Галатийцы лупили плашмя или рукояткой меча по головам внизу и лихо рубили руки и головы.
Вскоре галатийская конница посеяла панику среди вражеской пехоты, враги потеряли позицию и были вынуждены перейти от атаки к обороне. Теперь уже Харкур и Темная Земля проигрывали бой.
— Ферен, думаю, нам пора сдаться.
Мерианд Мор Прекрасный сел на полотняный стул, стоявший в палатке командования.
— Вы сошли с ума? — воскликнул Ал'Роэг, обернувшись.
— Мы проигрываем, — сказал граф Темной Земли. — Каждая новая смерть ничего не изменит. Надо немедленно прекратить эту бойню.
— Ни в коем случае! Мы еще можем победить! — возмутился Ал'Роэг, стукнув тростью о землю.
— Солдаты Рутера почти все погибли, левый край только что разгромлен, а нашей пехоте придется в одиночку выдержать тройной натиск. Взгляните! У нас нет никакой надежды! Это просто кровавая резня!
— Воины Огня не сдаются, — очень спокойно заметил Эдитус.
— Ну а солдаты Темной Земли — да! — возразил Мерианд.
— Только не под моим командованием! — возмутился Ал'Роэг.
— Слишком много темноземельцев погибло. Я прекращаю это немедленно.
— Они гибнут ради будущего всего острова! — прокричал Ал'Роэг вне себя.
Граф Темной Земли встал. Нужно было высказать все Ал'Роэгу и епископу. Так больше продолжаться не может. Как мог он зайти так далеко? Неужели он был слеп? Нельзя больше поддерживать безумные затеи этих людей.
— Нет, — произнес Мерианд Мор торжественно и с горечью. — Мои солдаты гибнут, чтобы вы могли навязать своего Бога всем жителям Гаэлии, но за это не стоит умирать!
— Нашего Бога? — возмутился Эдитус.
— Да. Вашего Бога! Того, из-за которого ведутся войны, который насаждает свои законы! Больше я так не согласен, Ферен. Разумеется, я признателен вам за то, что вы помогли мне, когда туатанны вторглись в мою страну, но та война была справедливой. Я защищал свою землю и свой народ, который хочет спокойно жить. Сегодняшний бой не имеет смысла. Я даже не знаю, ради чего мы воюем! И мне это отвратительно! Поэтому прошу меня простить, Ал'Роэг, но я прикажу моим людям сдаться.
Мерианд встал и решительно вышел из палатки.
Ал'Роэг в гневе бросился за ним, чтобы удержать. Сдаваться нельзя ни в коем случае, и Харкуру еще нужны воины Темной Земли.
Но, оказавшись на улице, граф взглянул на поле битвы. И замедлил шаг. А потом и вовсе остановился.
Он чувствовал удары своего сердца. Солнце теперь ярко освещало долину. Отсюда была прекрасно видна картина боя.
Основное сражение развернулось в центре долины. Там было больше всего народу. Пехота. Повсюду, где битва была особенно яростной, вздымались тучи пыли. Всадники дрались с пехотой, пехотинцы с пехотинцами, мечи против копий, топоры против дубинок, кругом лязгал металл, железо кромсало плоть. А землю устилали тысячи трупов. Лежащих было больше, чем сражающихся. Не бывало еще битвы более кровавой. По краям поля виднелись убегавшие люди. Другие растерянно ожидали приказа. Вот среди убитых пронеслась перепуганная лошадь без всадника. А там солдат на коленях воздел руки к небу, моля, чтобы божий гнев поразил его и избавил от этого ужаса, переполнявшего его душу.
Тень легла на лицо Ферена Ал'Роэга, графа Харкура. Не думал он, что доживет до подобной минуты. Что станет свидетелем столь ужасного зрелища. Но вид трупов вернул его с небес на землю. Руки графа задрожали, лицо застыло. Глазами, полными ужаса, он посмотрел на епископа Эдитуса:
— Мерианд прав, Ваше Преосвященство. Мы проиграли.
Глава 11
В чертоге Шанха
Никто не писал о том, сколько в точности народу полегло во время битвы, в которой Харкур и Темная Земля противостояли Галатии. Известно, что там погибли многие тысячи, однако в Провиденцию ничьи тела не доставили.
Были спешно вырыты две огромные ямы, куда свалили изуродованные трупы, отрубленные руки и ноги, которыми была усеяна земля, и сотни мертвых лошадей. Генералы, праздновавшие победу, не дали своим подчиненным достаточно времени, чтобы завершить эту ужасную работу, так что многочисленные людские скелеты еще долгие десятилетия напоминали о самой страшной битве, какую знала эта маленькая галатийская долина. До тех пор, пока эти скелеты окончательно не рассыпались, словно для того, чтобы оправдать имя, данное этому месту, — Пыльный холм.
Битва оставила по всему королевству бесчисленное количество женщин вдовами и детей — сиротами, никто из них не получил ни извещения о гибели мужа и отца, ни денег. В любом случае ничто не могло утешить их в их скорби. Все эти несчастные семьи, будь то со стороны побежденных или со стороны победителей, пребывали в одном и том же отчаянии и горе, ведь для них война никогда не имела никакого смысла, а история была лишь малопонятным громким словом; теперь женщинам и детям приходилось самим справляться с трудностями повседневной жизни. Работать. Есть. Проживать день за днем. Только такую битву они считали достойной.
