Ольга Силаева - Драконье лето
— А мне ничего не снилось…
— У тебя не было на это времени.
— Наверное… Знаешь, когда я выбиралась из Галавера, я злилась на тебя, — она коснулась щекой моего плеча. — Не за Херру, не за ложь… за другое. За то, что решать должна была я. Ты отсиживался в камере, от тебя ничего не зависело. Квентин не может выбраться, какой с него спрос? А мне пришлось бежать, петлять… выбирать.
— И ты выбрала нас?
— Корлина, — чуть подумав, ответила она. — Я хочу пройти этот путь до конца. Открыть книгу, прочитать строки, написанные его рукой, понять свою роль в этой истории. Я знаю, он писал и обо мне тоже.
Она все-таки мне поверила. Тогда, у костра.
Я закрыл глаза, пытаясь представить старого волшебника. Каким он был? Чего хотел? Мира, огня, запоздалого признания? Безнадежный романтик или страстный собиратель? Подвижник, влюбленный в магию, или простой человек, лишенный дома? Усталый и недоверчивый, одинокий или?.. Вся жизнь в поисках… тяжело. И так просто ошибиться в конце пути…
— И, прочитав его слова, ты узнаешь, как жить дальше?
— А разве вы не на это надеетесь?
— Верим и боимся верить, — раздался голос сзади. — Потому что разочарование убивает чаще всего.
Эрик стоял рядом. В стенах отзывался звук закрываемой плиты.
— Марек тоже говорил про обманутые ожидания, — серьезно отозвалась Лин. — Лучше так, чем не ждать ничего.
— Старый спор. Любить и потерять или не любить вовсе? Мы почти пришли.
Из проема впереди потянуло сыростью. Шаг, еще шаг — и я со всего маху ступил в узкий темный ручеек. Во все стороны полетели брызги.
Лин с сухим щелчком потушила зажигалку. Здесь она была ни к чему: над головой раскинулись звезды. Свежий воздух, небо и тополя, как спящие свечи… И громко, во весь голос, стрекотали цикады.
Эрик перешагнул через ручей. С его пальцев слетели искры, губы шевельнулись, беззвучно произнося слова, и за нашими спинами с лязгом опустилась решетка.
— Вензель Рист, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Магия крови во всех дверях и переходах замка. В тех, до которых волшебники еще не дотянулись, конечно.
— Но зачем закрывать? Проход все равно завалят…
Я замолк, понимая.
— Чтобы почувствовать себя хозяином в собственном доме, — подтверждая мою догадку, кивнул Эрик. — В последний раз, скорее всего.
— Я спал на постели родителей в замке Кор. Не помогло.
— И мне помогает мало. Ребячество… Но лучше так, чем… — Он замолчал.
— Почему кровь магов — не драконья? — спросила Лин, глядя вдаль. — Разве они… все вы… не родичи?
— Почему Эйлин смогла разбудить свой ветер и огонь, а ее сестра нет? — Эрик обернулся к ней. — Даже Корлин не знает ответов.
Мы стояли на пригорке в двух шагах от реки. Парк, с его лужайками и аллеями, остался в стороне, там, где блеклым чугуном темнела ограда. Замок же возвышался совсем близко: казалось, еще усилие, и я увижу окно своей бывшей комнаты. Той, где читал старые пьесы Эрик; где писал стихи Анри.
— А вы тоже писали стихи? — спросил я вслух.
— В свое время. Они чем-то похожи на заклинания: неточное положение пальца, не та метафора — и пропадает вся строфа, а огонь уходит в землю. Идем, экипаж нас ждет.
Беззвучно мы прошли вдоль ограды и свернули в одну из боковых улиц. Когда я в последний раз обернулся на замок, мне показалось, что над крышей вздымаются призрачные ступени, а на вершине огненной лестницы стоит фигурка и смотрит в небо.
Лин на секунду исчезла за углом. Когда она появилась, настоящий кортик висел у нее на поясе.
— Вперед, — она легонько подтолкнула меня в спину. — Видишь? Вон за теми домами.
Я поморгал, отгоняя рассеявшуюся было мглу из-под отекших век. Голова еще кружилась, но прежней слабости не было.
На тихой улочке и впрямь ждал экипаж. На козлах лежала знакомая книга.
— «Мифы и легенды», — я повернулся к Лин. — Помнишь?
…И вспомнил сам, словно получил молотом по затылку.
— Свитки! Заклинание Корлина — где оно?
— Здесь, — Лин театральным жестом запустила руку под окно ближайшего дома. Когда она выпрямилась, в руке белели смятые и расправленные страницы.
Я моргнул.
— Но как?
Она улыбалась, скосив голову.
— Не догадываешься? На самом деле я прихватила их еще два поворота назад, вместе с кортиком. Неужели брать их в замок? Нас бы обыскали, раздели, ну и… ничего хорошего.
— Лин, вывези нас из города, пожалуйста, — устало сказал Эрик, потирая глаза. Сколько часов он не спал? — Боюсь, нам с Квентином это будет не под силу.
Лин кивнула и сказала еще что-то, Эрик ответил, но я уже не слышал. Я только теперь понял, как устал.
— А все-таки чем драконы отличаются от людей? — послышался издалека голос Лин.
— «Мой пульс, как ваш, отсчитывает время и так же отбивает такт», — с легкой иронией ответил Эрик. — Ты уже спрашивала, и не раз.
— Да. Я просто… хочу знать. Должна знать, — она перевела дыхание, почти жалобно глядя на него. — Но ведь это бесполезно, правда?
Она посмотрела на меня. Я улыбнулся ей и потерял сознание.
…Экипаж мягко катился по прямой, ровной дороге. Эйлин рассказывала о вязких смесях для дорожного покрытия; когда-нибудь такими станут все пути…
Не станут. Если война начнется по-настоящему — не станут. Будут по проторенным дорожкам булькать рыбы да откладывать икру в щель, где Лин прятала свитки…
Последнее, что я помнил о Галавере, — два мага, два темных силуэта, бредущих по пустому бульвару, и голос Эрика: «Ночные мастера. Город должен быть чист, даже в дни войны».
Я очнулся от неровного стука колес. Экипаж трясло, голова то и дело подпрыгивала на облезлой подушке.
Во рту пересохло. Я поискал глазами Лин. Ее не было. Эрик сидел напротив и без улыбки смотрел на меня.
— Еще день-два, и у тебя бы остановилось сердце, — негромко сказал он. — Я вот думаю, они об этом знали?
— Я не знал, — с трудом шевеля губами, произнес я. — И не хотел бы знать, если честно.
— Я не говорил Лин. Но тебе стоит знать, на что способны наши друзья-маги. — Эрик протянул руку, и на ладони блеснуло что-то круглое. — Твой медальон.
Пальцы сомкнулись вокруг прохладного серебра.
— Спасибо. Я видел родителей во сне. Может быть, сны меня и сохранили. — Я сел. За окном кареты лил дождь, капли стучали по крыше, и я вдруг вспомнил, где я видел это раньше. В карете с Мареком и Анри, по пути в Галавер.
— Со мной что-то происходит, — хрипло сказал я. — Мне кажется, я вижу будущее.
— Немудрено, — Эрик улыбнулся. — Две недели полуголодного существования сделают провидца из кого угодно.
