Su.мрак - Награда для Героя
— Мистер Крохвар? Рад встрече. Не ожидал встретить вас на континенте.
— Взаимно, взаимно, мистер… хмм… лорд Блэк. Должен признаться, ваше расследование помогло и нашему филиалу, так как финансовые потери от действий мошенников начались именно у нас. И несмотря на вознаграждение, уже выплаченное моим коллегой, я считаю себя вашим должником. Мы, гоблины, умеем быть… благодарными… — усмешка на тонких бескровных губах и пронзительный взгляд Крохвара не оставляли сомнений: он знал заветное желание своего собеседника и просто тянул время, предлагая Гарри самому высказать просьбу.
— Я уже обращался с подобным вопросом к вашему коллеге во Франции, но господин Грайкхар уверил меня: то, что мне необходимо, совершенно невозможно.
— Да, он связывался со мной. Мы действительно не вмешиваемся в дела волшебников и соблюдаем ваши законы. Раз Британское Министерство Магии запретило вашу переписку и встречи с детьми, мы не вправе нарушать это постановление…
Голос старого гоблина стал вкрадчивым, и Блэк, тонко улыбнувшись, поддержал игру:
— В вашей речи подразумевается союз «но»?
— Вы правы, молодой человек. «Но» есть всегда. Мы не можем открыто связаться с вашими детьми и передать письмо, потому что это будет прямым нарушением закона, но через полгода… Если я не ошибаюсь, в сентябре вашему старшему сыну и Наследнику рода Поттер исполняется семнадцать лет, и…
— Постойте! Наследнику рода Поттер? Но ведь приказом Визенгамота я и мои потомки лишены этого имени, а род вычеркнут… — ледяная скорлупа, прикрывавшая израненную душу, треснула вместе с удивлением и недоверием к словам старика, выплёскивая в омут зелёных глаз непрошеную надежду, но Блэк тотчас же взял себя в руки, и через мгновение взгляд его выражал лишь привычный холод. — Уважаемый Крохвар, я жду ваших объяснений.
Старый управляющий, от которого не укрылись эти перемены, лишь сокрушённо покачал головой. Гоблины одобряли сдержанность в проявлении чувств, но не бесчувствие. Ему было больно видеть, во что превратило предательство друзей этого сильного и умного мага, которого он знал уже много перенесшим, но всё ещё жизнерадостным юношей.
— Вы с партнёром вашего деда провели полный ритуал введения детей в род. К сожалению, в отношении вас в своё время, пока был жив ваш отец, он проведён не был. Поэтому вы после вердикта Визенгамота потеряли право на ношение имени, однако оно перешло к вашим потомкам. Если бы ваш род придерживался старинных традиций, то магический суд никогда бы не смог этого сделать. Но речь сейчас идёт не об этом. По достижении семнадцати лет Джеймс Сириус Поттер будет приглашён в Гринготтс для вступления во владение наследством, вот тогда-то мы и передадим ему вашу просьбу о встрече и координаты, которые вы нам укажете. А сейчас, — Крохвар улыбнулся, продемонстрировав внушительный набор всё ещё крепких и острых зубов, — мой небольшой подарок вам в награду за проделанную работу, — он достал из кармана сюртука и увеличил до нормальных размеров внушительную шкатулку.
— Что это?
— Я, признаться, поразился, насколько догадливы бывают маги. Стоило мне только намекнуть ежемесячно являющейся в Гринготтс директрисе Хогвардса о своём желании иметь некоторые вырезки из газет и любительские снимки младшего поколения Поттеров и одной из ветвей Уизли, как мне на следующий же день были предоставлены копии всех студенческих репортажей о квиддичных матчах, турнирах и конкурсах, проходивших за последние четыре года в Хогвардсе, вкупе с некоторыми дневниковыми записями самой Минервы МакГоннагал.
— Она догадалась, для кого вы собирали информацию? — руки Гарри непроизвольно поглаживали шкатулку, содержащую такие дорогие для него вещи.
— Несомненно. Но, к сожалению, она, как и мы, связана необходимостью соблюдать законы, поэтому если вы надеетесь с её помощью наладить переписку с детьми, должен вас огорчить — вы не добьётесь результата.
Но Гарри и не надеялся уже на такое лёгкое решение проблемы. Промучившись почти год в попытке связаться с детьми, он прекрасно знал все препоны, которые стояли на его пути. Сейчас он был рад даже тем сведениям, которые добыл для него Крохвар.
Люк и Эрлих уже привыкли к периодически нападавшему на друга стремлению к одиночеству и целые сутки не тревожили Блэка, запершегося в своей комнате в компании принесённой из банка шкатулки. А Гарри со щемящим сердцем рассматривал любительские колдографии, с которых на него смотрели повзрослевшие дети и племянники. Радостно смеющийся Джеймс в красной квиддичной мантии, обнимающий за плечи взволнованного Хьюго, сжимающего в руке золотой снитч… Альбус на плечах слизеринской команды с точно таким же мячиком в руке… Уже начавшая превращаться из милого ребёнка в красивую девушку, чем-то неуловимо напоминающая его маму, Лили в синей райвенкловской мантии… Серьёзная, похожая на мать Роуз, державшая в руках Кубок Школы… Такие родные, близкие и в то же время совершенно изменившиеся за прошедшие годы дети… Почти взрослые люди. Шестнадцать, пятнадцать и четырнадцать лет. Гарри пытался вспомнить, что же он чувствовал и о чём думал в этом возрасте, но, кроме непрекращающейся череды потерь и давящего противостояния с Воландемортом, на память ничего не приходило. Он помнил свою детскую обиду на крёстного, погибшего в Министерстве, и изо всех сил надеялся, что его дети не испытывают сейчас по отношению к нему подобных же чувств. Перед глазами, как наяву, стояли неровно выведенные мелом на стене строчки, и глухая тоска грызла начавшую оттаивать душу: «Верят ли они мне сейчас? Ждут ли? Не отвернутся ли с обидой и разочарованием?» Эти записи и фотографии разбередили старую душевную рану, но Гарри бы ни за какие сокровища мира не смог от них отказаться. Он раз за разом перечитывал написанные круглым почерком МакГонагалл выдержки из дневника, и перед глазами, как наяву, вставали: вспыльчивый, но справедливый Джеймс, готовый до последнего отстаивать то, что считает верным и правильным; тихий выдержанный Ал, никогда не нарывавшийся на конфликты, но не побоявшийся на третьем курсе ввязаться в драку с шестикурсником, который оскорбил Роуз, и ухитрившийся выйти из этой неравной схватки победителем; добрая, готовая помочь каждому Лили; такая же бескомпромиссная, как и её мать, Роуз и смешливый весельчак, душа любой компании Хьюго.
Ничего особо существенного в записях его бывшего декана не было, но Гарри, знавший МакГонагалл больше тридцати лет, умел читать её лаконичные впечатления-зарисовки между строк. Вот сорванный урок ЗОТИ и проскальзывавшее в каждой фразе недовольство навязанным Министерством преподавателем. Виновники: Альбус Поттер, Роуз Уизли, Меддок Забини и Стивен Лозински. Двое гриффиндорцев и двое слизеринцев. Вот показательная дуэль, устроенная студентами четвёртого, пятого и шестого курсов месяц назад. Среди наказанных по распоряжению Министерства всё те же лица, плюс двое оставшихся представителей семейства Поттер, Хьюго Уизли, Френк Лонгботтом и ещё парочка знакомых фамилий. И так от происшествия к происшествию. Похоже было, что в школе существовало что-то вроде созданного им когда-то «Отряда Дамблдора». Причём, от проделки к проделке ребята явно совершенствовались, «приплести» их к произошедшим событиям удавалось всё реже и реже. В записях МакГонагалл попались даже две копии докладных записок, написанных преподавателем ЗОТИ (а по совместительству, штатным шпионом Министерства) на имя Министра Магии, в которых не раз упоминался бунтарский настрой студентов, невесть каким способом получавших доступ к не одобренным Министерством знаниям, с подробным перечислением использованных чар и заклинаний. Последнее заставило Блэка поморщиться и пробормотать себе под нос: «Дело Амбридж растёт и процветает». Ни в одном из приведённых заклинаний он не усмотрел ничего тёмного, наоборот, когда он сам заканчивал Хогвардс, они ещё входили в школьную программу.
