Альвина Волкова - Сказка для злой мачехи или в чертогах Снежной королевы (СИ)
Сарина подошла к постели и наклонилась так, что наши носы оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.
— Кто ты? — спросила она, а ее ледяные глаза засветились.
В комнате ощутимо похолодало.
— Рита, — поежилась я, испытывая невероятно сильное давление жуткого светящегося взгляда.
— Почему ты заставляешь меня вспоминать это? — прошипела Сарин, и воздух вокруг нее заскрежетал от мороза.
— Я не…, — замотала головой.
— Уверена?
На секунду бледное лицо превратилось в ледяную маску. Не фарфоровою, а белую венецианскую с живыми морозными узорами. Я заглянула в ее прорези, и с ужасом увидела то, что скрывала под собой человеческая форма. Не человек и не ведьма. Сквозь прорези ледяной маски на меня в упор смотрела ожившая стихия.
— Да, — медленно кивнула я, и нервно проглотила слюну, но подавилась и зашлась кашлем.
Старшая отстранилась так же быстро, как и приблизилась.
— Хорошо, — паром выдохнула Сарин, и взмахом руки, а точнее порывом ледяного ветра, настежь открыв дверь, вышла в коридор, но не ушла, а развернулась и еще раз внимательно на меня посмотрела, после чего таинственно обронила: — Я подумаю.
Сразу после ее ухода, вошел Ирон, — под дверями он, что ли караулил, — и сострадательно поинтересовался:
— Ты как?
— Мне нужно поспать, — выдохнула я устало, — И поесть. И даже не знаю, что больше.
— Твердую пищу тебе еще нельзя.
Маг присел на край постели. Взял со стола поднос и положил его мне на колени. На поднос поставил белый фарфоровый горшочек с ручками, из правой ручки вытащил скрученную в трубочку салфетку и положил рядом, а на нее водрузил маленькую душистую булочку, которую достал из кармана халата. На мой вопросительный взгляд коротко ответил:
— Бульон. Куриный, — и пояснил, — Улла специально для тебя готовила.
Я сняла крышку с горшочка и восхитилась изысканностью казалось — бы незамысловатого блюда. Нежно — золотистый с добавлением душистых трав, ароматный бульон заставил меня неприлично громко проглотить вмиг набежавшую слюну.
— А — а? — несколько раз сжала я правую руку, растеряв свой словарный запас, — Чем?
Ирон охнул и захлопал по карманам. Ложка нашлась в правом, и Ирон с облегчением вложил ее в мою руку.
— М — м, — замычала я, блаженно зажмурившись.
— Я им еще не сказал, — смущенно пробормотал маг.
— И правильно сделал, — ополовинив горшочек, кивнула я. Отложила ложку. Взяла еще горячую почти невесомую булочку. Подавила дикое желание тут же, сразу, запихать ее в рот целиком, разломила. Вдохнула аромат свежей выпечки и поняла, что этим я точно не наемся, но Ирон прав, к твердой пище мой желудок еще не готов, и безжалостно макнула дышащую жаром половинку в бульон.
— Но Тень, — между бровями мага пролегла глубокая морщина, — он знает, что ты проснулась. На кухне он сказал Улле, что все еще чувствует тебя. Что это значит?
От неожиданности я подавилась и сердито взглянула на него, но Ирон взгляду не поддался.
— Хорошо, — вздохнула я и отодвинула поднос, — Я расскажу тебе. Но сначала посплю.
Недовольно засопев, Ирон забрал поднос, и, пожелав приятных сновидений, вышел. Я вздохнула. Положила голову на подушку, подтянула одеяло и еще раз вздохнула. Но только я закрыла глаза, как провалилась в сон.
* * *Прежде чем начать осознавать, где я и куда иду, я некоторое время еще свободно плыла по реке сновидений, ловя и отпуская обрывки снов, наслаждаясь забытьём и просто отдыхая. После чего оказалась в одном из мрачных коридоров Сумрачного замка, и шла я по направлению к драконьему крылу, как мысленно окрестила ту часть замка. Экскурсия почти ее не зацепила, не считая рабочего кабинета и коридора, но шла я не туда, а куда‑то дальше, и так уверенно, словно меня за руку вели. Я прошла мимо драконьего коридора, прошла некоторое неопределенное расстояние и подошла к сплошной стене с изображенной на ней тускло фосфоресцирующей пентаграммой в человеческий рост, но не остановилась, а прошла насквозь. За стеной коридор продолжился и привел меня к боковому коридору и лестнице ведущей куда‑то наверх. Не позволив осмотреться и сбиться с пути, меня потянули наверх. Так я оказалась в весьма просторной круглой зале с пентаграммой на полу. У стен по периметру высились тяжелые закрытые стеллажи с книгами. Напротив входа горел камин. Перед камином стоял большой с — образный стол, на котором громоздились стойки с колбами, подставки с кристаллами, деревянные ящики, ящички, мешочки, узелки, конверты, стопки книг, бумаг и свитков. Тем не менее, чувствовалось, что это безобразие как‑то систематизировано, так как мужчина, сидящий за столом в тяжелом кресле с высокой спинкой, не глядя брал то, что ему нужно и сыпал это в большую колбу, после чего записывал, видимо, результат.
Встав позади кресла слева, понаблюдав за манипуляциями с колбами, и, дождавшись момента, когда мужчина закончит писать, я озвучила свое присутствие громким:
— Кхым!
Мужчина замер, повернул голову, и я с ужасом поняла, что вместо человека в кресле сидит тень. Я отшатнулась, но натолкнулась на стол, где тут же что‑то жалобно звякнуло. Замерла, испуганно вытаращившись на черную фигуру в черном выцветшем балахоне с глубоким капюшоном, который медленно сполз с головы тени, когда та повернулась ко мне.
— Уже здесь, — произнесла тень чуть хрипловатым мужским голосом, — Быстро.
— Т — ты кто? — выдавила я из себя.
Тень пожал плечами.
— Лик. Так ты меня называешь.
— Н — нет. Н — е может быть. Ты не… Не, — затрясла я головой.
— Не? — приподнял брови этот, по правде говоря, жуткий тип, — Тогда кто я?
— Н — не знаю, — вжалась я в стол, когда тень встал с кресла и приблизился вплотную, но когда он это сделал, я вдруг отчетливо поняла — это Лик. Совсем другой, отчужденный и холодный, но тоже Безликий.
— Подсказать?
Руки тени уперлись в край стола за моей спиной, заключив меня в капкан. Сердце испуганно затрепыхалось. "Но раз он тоже Безликий, стоит ли мне так бояться?" Я сделала пару глубоких вдохов и без дрожи выдохнула ему прямо в лицо:
— Давай.
Мужские губы изогнулись в коварной улыбке. Кстати красивые губы, не тонкие и не пухлые, хорошо очерченные, хотя черные, как и все остальное.
— Я есть у каждого темного, — наклонился он к моему лицу, и холодное дыхание коснулось кожи, — но не каждый темный способен подчинить меня. Кто я?
— Ты тьма, — дернулась я в сторону, но Тень схватил за плечо и дернул на себя.
— Угадала, — дыхнул он мне в сгиб шеи, и меня вдруг затрясло. От холода. Даже зубы застучали, так сильно мне стало холодно.
