Александр Абердин - Практикант
Белокурая Салвинг на несколько секунд задумалась и сказала:
— Наш разговор вообще-то был коротким. Богиню Лирию интересовало, нравится мне изучать магию или нет, а потом она с раздражением сказала, что ты со своими глупыми мечтами стать на Риноре Годернаутом-Строителем можешь испортить всё, чему они посвятили столько сил и в конечном итоге станет ещё хуже, чем когда-то было потому, что нужно как можно скорее нанести удар по сенторам, а не заниматься строительством. С сенторами мне всё понятно, Лем, они наши злейшие враги, но что она имела ввиду, говоря, что когда-то было ещё хуже? Знаешь, я ведь жила в этом самом когда-то и так тебе скажу, когда-то всё было намного лучше, а вот с появлением Фаргара начались все эти ужасы. Все люди, словно сошли с ума и перестали жить в мире. Нельзя сказать, что в моё время было намного лучше, но тогда по крайней мере не было такого, чтобы людей обращали в рабство силой магии.
— Да, Салли, признаться честно, ты заставила меня насторожиться и кое о чём задуматься, — задумчиво сказал я, — но я всё равно не могу взять в толк, к чему такая спешка? Ладно, я сегодня же отправлю в Дегойн и все окружающие его города своих крохотных крылатых разведчиков и если замечу хоть какую-то опасность, немедленно нанесу удар. — Белокурая Салвинг сразу же заулыбалась и я спросил, наливая ей кофе — Ну, как ты, Салли, осваиваешься в новом мире? Смотри, не прикипай к нему слишком сильно, девочка, тебя ждёт Скайринор, только там ты будешь по настоящему счастлива, а здесь тебя ждёт довольно жалкая участь вечной служанки Богов. Ты же этого не хочешь?
Девушка, взяв в руку чашку, задумчиво спросила:
— Лем, чем жизнь дракона лучше жизни человека?
Отхлебнув глоток чёрного кофе, я стал объяснять:
— Хотя бы тем, Салли, что ты можешь на очень продолжительное время стать почти самой обычной девушкой и прожить так долгую и счастливую жизнь с любимым человеком. Почти я говорю потому, что драконы в любом случае не умирают. Как только ты умрёшь в облике человека, то буквально через несколько минут возродишься в облике дракона и что самое приятное, снова сможешь стать юной девушкой.
— Чтобы влюбиться и пережить своего возлюбленного? — Уныло спросила Белокурая Салвинг — Нет, Лем, это не по мне.
Поставив чашку на блюдце, я признался:
— Это одна из тех причин, по которой я не в восторге от драконов, девочка. За ними водится как раз именно такое — они превращаются в людей, потом влюбляются в какого-нибудь парня или девушку и, прожив с ними, умирают когда раньше, когда позже своих возлюбленных. При этом крайне редко бывает так, чтобы влюблённый дракон или влюблённая драконесса превращали своих возлюбленных в точно таких же драконов, как и они сами. Когда-то очень давно такое случалось гораздо чаще, а сейчас это стало у них моветоном. Да, и Боги тоже стали гораздо реже даровать бессмертие своим возлюбленным. Я мог бы это понять, будь Скайринор переполнен драконами, но этого же нет. Молодых миров тоже хоть пруд пруди, а потому Отцу Драконов постоянно не хватает Богов, чтобы те находились под их попечением. Знаешь, я когда узнал, что у вас на Риноре всего девять Богов, очень удивился. Обычно их минимум десятка три, а то и четыре. Эдак скоро дойдёт до того, что Боги, прохлопавшие ушами свои миры, станут заселяться в новые.
Белокурая Салвинг внимательно выслушала меня, загадочно улыбнулась и, кивнув, согласилась со мной, сделав оговорку:
— Лем, я отправлюсь с тобой на Скайринор и стану там девушкой-драконом, а ещё я обязательно влюблюсь в человека и сразу же превращу его в дракона, чтобы потом мы вместе стали Богами. Тогда мы сможем любить друг друга целую вечность.
От её слов у меня пробежал по спине холодок, так как я сразу же понял, что она намерена не влюбляться в какого-то парня, а скорее наоборот, заставить влюбиться в себя одного старого циника и хулигана, то есть меня. Хотя такая перспектива меня совершенно не устраивала, зная, на что способна любовная магия драконов, я поспешил сказать:
— Только не пускай для этого в ход магию, Салли. Поверь, любовная магия драконов не так уж далеко ушла от магии фаргаров и колдовства сенторов. Во всяком случае как одно, так и другое лишает человека воли и свободы выбора. Тут лучше всего покориться Судьбе и тогда она обязательно даёт человеку второй шанс обрести счастье.
Девушка всё поняла, но не подала вида. Беспечно улыбнувшись, она принялась упрашивать меня:
— Лем, покажи мне своих крылатых разведчиков. Это птицы?
Пристально посмотрев на Белокурую Салвинг, я согласился, хотя и сделал при этом сердитую оговорку:
— Ладно, Салли, раз ты мой партнёр, я покажу тебе кое-какие из своих секретов. — Девушка сразу же нахмурилась и я сказал — Не дуйся, как мышь на крупу. Я, между прочим, профессионал, а потому действительно храню в тайне очень многие вещи, так что запомни, то, что ты сейчас увидишь, является одним из самых больших моих секретов и я не хочу, чтобы ты об этом рассказывала кому-либо. Договорились?
Белокурая Салвинг подняла вверх руку и весело сказала:
— Клянусь, что никогда не раскрою твоей тайны, Лем Додберри.
Убрав всё со стола, я достал из бумажника небольшой, серебристый кейс с электронным замком. Набрав сложный, буквенно-цифровой код, я открыл его и показал Салли содержимое кейса. В нём находился мощный аналитический компьютер с голографическим проектором вместо экрана и прозрачный пластиковый контейнер с пятью сотнями ячеек, в каждой из которой сидела самая обыкновенная, невзрачная муха. Для начала мне должно было хватить всего пяти дюжин мух и я выпустил их из контейнера. Они взлетели над столом, покружились в воздухе пару минут, сели на специальную подставку и принялись заряжать свои микроскопические аккумуляторы. Девушка, посмотрев на меня с удивлением, пожала плечами и разочарованно сказала:
— Фи, но это же самые обыкновенные мухи, Лем. Неужели они и есть твой самый большой секрет?
Мне даже стало обидно, но я улыбнулся и стал объяснять:
— Салли, поверь, о таких разведчиках не могут мечтать даже Боги Ринора и не одного него. Это ведь не простые мухи, а крошечные летательные аппараты со всевидящими глазами, очень чуткими ушами, а кроме того они имеют невероятно обострённое обоняние и способны снимать информацию с помощью множества других устройств, но поскольку тебе ничего не известно о магнитных, силовых и энергетических полях, я не стану читать тебе лекцию прямо сейчас. Это займёт очень много времени. В этой серебристой шкатулке находится электронный мозг, чуть ли не разумное существо и нет ни капли магии. В моих мухах тоже нет никакой магии и потому ни один маг не сможет их обнаружить, создав магическое сторожевое поле. Мух на Риноре хватает, а потому мои крохотные крылатые разведчики не привлекут к себе внимание. Зато они смогут проникнуть куда угодно, но что самое главное, в каждую муху встроен крошечный детектор, способный улавливать магические флюиды, заговоры, амулеты и все прочие проявления, а мой компьютер прекрасно в них разбирается. Будь у него ещё кое-что, он стал бы весьма могущественным магом, но я не тороплюсь давать ему это.
