Николай Ярославцев - Преднозначение
-Лес – отец, слышишь ли ты это?
-Но и насытившись, он продолжает требовать свежей крови, мой грозный меч войны. Крови, которой по малодушию, присущему всем обитателям этого мира, ты не способен дать.
Еще прыжок, еще один взмах крыльями и это существо будет здесь. Только бы не пустить его на поляну. Встретить в лесу, между деревьями.
-Духи лесные, к вам взываю я, последний из рода Бэра, и к вашей древней силе.
-Верни меч. И умрешь без мучений, прославив свое имя тем, что будешь убит моей рукой. И напитав его своей кровью.
-А не верну, так тоже умру. Выбор не велик. Куда не кинь… -Попытался поскрести пальцем потылицу, но не получилось. Руки заняты. – Хоть совой о пень, хоть пнем по сове. Уж лучше я его у себя оставлю.
И проскочил через поляну.
Над головой с оглушительным треском сложились крылья и с жутким ревом зверь обрушился на него, круша деревья и не замечая, сыплющихся в него, стрел. Выругался так, как никогда не ругался. И бросил на тетиву заговоренную стрелу. Успел нашептать, пока княжна, вымотавшись, спала. Растянул лук выпустил все одну за другой на одном дыхании. Но и заговоренные стрелы не остановили зверя. Вспыхнули искорками и погасли на груди чудища. Провалился до самой земли и заворочался между поваленными стволами, выдирая из земли корни вместе с кустами. И вместо слов из пасти звериный рев!
Отбросил в сторону бесполезный лук, отбросил его в сторону и рванул из ножен меч. Камни в навершии огнем зажглись. А по клинку всполохи прокатились. Раскрутил его в руке, чувствуя как тяжелеет он. Крутанул еще раз, меч слушается. В левой руке боевой нож зажал. Но прежде все метательные ножи из ладони выпустил, но, правда, без всякой надежды на успех. Так и произошло. Ножи упали на шаг не долетев до багрового глаза.
Зверь между деревьями ворочается, крыльями между ними застрял. Разволновался, от ярости слюна из пасти на землю хлещет и на земле пенится, сжигая траву. Перья из крыльев на землю с железным стуком валятся.
В три прыжка подлетел к нему. Меч пошел снизу вверх, туда где из звериного туловища человеческое тело торчит. Клинок зазвенел. Оставив еле заметную царапину. Растянулся в невероятном длинном прыжке, целя ножом в шею. Гигантская лапа вылетела ему навстречу с кошачьей ловкостью и когти прошлись по его телу, сдирая подкольчужник вместе с кожей. Но это не остановило его. Нож по рукоять вошел в тело монстра. А меч полоснул по морде. По пышущим жаром, ноздрям.
Боль раскатилась по телу Радогора и нанесла удар в мозг с такой разрушительной силой, что едва не потерял сознание. Но пока падал, рука с мечом успела прочертить еще один круг и лезвие вошло рядом с ножом. Новый удар, страшнее первого, отбросил его на край поляны, оставив на теле новые раны.
-Лес – отец, - Зашептал он слова древнего заклинания на забытом языке, на котором, по словам Врана, когда – то говорили все народы, населяющие землю.
Но лес и без его заклинания уже рассерженно шумел, вершины с треском клонились к земле, а корни ползли из земли и по – змеиному тянулись к зверю.
Превозмогая боль и, пытаясь удержать себя в сознании, прыгнул на ноги и пошел в новую атаку. Вместо меча полоса холодного синего света, по которой мечутся красные жилки. Лапа поднялась над головой для удара, выпустив длинные, как боевые ножи, когти. Радогор взревел разъяренным бэром, подставив под удар меч. Лапа словно из железа. Меч скользнул по ней со скрежетом, не оставив и следа, но зато нож вошел в пяту, мягкую податливую, которая должна была втоптать его в изрытую землю.
А лес уже вплотную подобрался к его безжалостному противнику. Толстое, в руку, корневище незаметно доползло до задней ноги, прыгнуло и закрутилось, поднимаясь по лапе к туловищу. А устоявшие на корнях, деревья, давили его, ломая крылья и круша кости.
Пользуясь тем, что зверь принялся сдирать с себя неожиданно появившиеся на его теле, путы, Радогор прыгнул вперед, перекатился через голову и с колена вбил меч в тело монстра, снизу, под переднюю лапу, полагая, что именно там находится сердце, если оно вообще у него было. И рев этого зверя разлетелся над лесом с такой силой, что рев бэра показался комариным писком.
Чудовище, наконец, сообразило, что угодило в ловушку. Ударило боком в одну сторону, другую, расчищая себе путь к отступлению. С треском рвались корни и валились, уцелевшие чудом, деревья. Взмахнуло нелепыми крыльями и поднялось над лесом.
-Ты не победил меня, человек. – Услышал Радогор его голос. – Это не последняя наша встреча. Я еще приду за своим мечом.
И зверь исчез, словно растаяв в воздухе. Или испарился.
-Милости просим. – Пробормотал Радогор, валясь на землю. – Гостям всегда рады.
Вран, который все это время висел над местом дикой схватки и орал, будто его ощипывали заживо, заметался, потеряв врага, а потом рванул в сторону и тоже исчез.
На дрожащих от слабости ногах, выпрямился и стоял, опираясь на меч. И отстраненно, как будто дело совсем не касалось его, окинул себя взглядом.
Подкольчужник был изрезан острыми когтями на ленточки. Хоть девкам отдавай косы заплетать.
-Хорошую вещь испортил, гад такой! – Равнодушно подумал он, - И поносить не успел. А как воеводе Смуру отдавать буду? Вот же незадача какая вышла.
И не сопротивляясь больше охватившей его слабости медленно опустился в траву, между поваленными деревьями и вырванными корнями, густо залитыми его и чужой кровью.
Очнулся от того, что кто – то плача и охая, пытался поднять его и привалить к толстенному выворотню.
С трудом, чувствуя, как снова оживает и расползается по телу дикая боль, а сознание вновь уплывает неведомо куда и зачем в вечернем мареве леса, раскрыл глаза.
-Поспорили мы немного. – Виновато, чтобы не испугать княжну, объяснил он. –Норовистый оказался мужик, вздорный. Так и лезет в драку.
Помогая ей, оттолкнулся пятками и ползком, страдая от унизительной слабости, попятился к пню.
-Сейчас переведу дух и дальше пойдем. Не сидеть же здесь? Намусорили…
Княжна, всхлипывая и давясь слезами, рвала шнурки подкольчужника, пытаясь его снять.
-Круто спорили. Издалека было слышно. Звери попрятались.
-Говорю же тебя норов у мужика вздорный. – Он снова попробовал оправдаться. – А я скандалов не люблю. Ну и слово за слово, не заметили, как и до кулаков дошло.
И испугался.
-Ты только шкурку эту не порви. Чужая. Смуру отдавать придется.
-Привстань, если сможешь. – Не слушая его попросила она.
И сама чуть не лишилась сознания при виде его ран.
-Места живого нет, как спорили. – Ахнула она, с трудом удерживаясь, чтобы не потерять сознание. - Кости видно, до чего он тебя испятнал.
