Марина Дяченко - Ключ от Королевства
Граница! Несколько шагов — и она не сможет меня достать!
Бабища ухмылялась чёрным ртом. Это был её последний шанс — уже завтра здесь будет Королевство, где нет места повелительнице тумана.
Я кинулась бежать. Поток тумана, длинный, как кишка, перехватил меня и вернул на место. Теперь я висела над землёй, опутанная упругими желтоватыми «соплями», беспомощная, парализованная не столько ужасом, сколько обидой: как же так?! Королевство обосновалось… Всё прекрасное только начинается… И я уже сто раз могла уйти домой!
— Отпусти меня, дрянь!
Оберон в лагере, и он, наверное, спит, измученный. Может ли он услышать мой призыв? Успеет ли прийти мне на помощь?
Туманная баба осклабилась, и поток тумана залепил мне рот.
— М-м-м! Гм-м-м!
Мною встряхнули, как игрушкой йо-йо на верёвочке. Я перевернулась и стукнулась лбом о землю — пока несильно, чуть-чуть…
Она играла. Ей очень хотелось отомстить мне за ту прежнюю победу. Когда ещё у меня был посох, когда ещё я была магом дороги, когда сражалась за своё Королевство.
Я билась, как муха в паутине, ни на секунду и не думая сдаваться. Я даже ухитрилась взлететь, но клейкие нити тянули вниз. Что ж, это даже справедливо, я умру сражаясь, как умер Ланс, и тем самым…
Ланс?!
Сначала послышалось шипение, как будто в тысяче домов одновременно прорвало водопровод. Потом высоко надо мной закачались камни. Обвившие меня нити тумана напряглись, явно собираясь задушить и раздавить меня; туманная бабища, серо-бурое жирное чудовище, подняла свою круглую оплывшую голову…
И камни сорвались с верхушки скалы, вылетели, как снаряды из пневматической пушки, и вслед за камнями ринулась вода. Секунда — бабищу накрыло целиком, закидало камнями, залило сплошным потоком. Завизжал и заклубился туман, будто в бане. Ручей по имени Ланс нашёл время, чтобы вырваться из западни и сделаться наконец рекой.
Я поняла, что могу двигать руками и ногами. Маленький камень больно клюнул в плечо. Меня подхватило и закружило, как на водной горке, я захлебнулась и почти утонула. Схватила ртом воздух, закашлялась — и поняла, что лежу на подстилке из мягчайшего глубокого мха, а рядом катится к морю небольшая быстрая речка, и в глубине её тают, растворяются мутные пятна…
Показалось мне или нет, что я вижу в рисунке волн сухощавое скучное лицо с вечно холодными глазами?
Кем бы ты ни был — спасибо, Ланс.
Через несколько дней снова состоялся суд — так, простая формальность. Оберон во всеуслышанье объявил, что принц Александр и принцесса Эльвира отныне прощены, их брак признан действительным и могут жить, где хотят и как хотят.
Принц и Эльвира выслушали новость с каменными лицами.
— Он лишил меня наследства, — сказал принц, когда мы вышли из шатра. — «Жить, где хотят»… Иди куда хочешь, так, что ли?
— Хватит ныть, — сказала я зло. — Всё в твоих руках. Люди работают, между прочим, а ты хоть бы кирпичик подал!
Принц посмотрел на меня с удивлением. Люди в самом деле работали. И замок рос — трудом или волшебством, а вокруг него разрастался будущий город, появились первые улицы, и мы с Обероном, то всерьёз, то дурачась, придумывали им названия…
— Лена. Можно тебя?
На этот раз король был очень серьёзен. Я вошла в шатёр; там ждал Гарольд. Громко сопел.
— Что случилось?
— Ничего. — Оберон улыбнулся. — Вот твой посох.
Я протянула руки — но король неожиданно опустился передо мной на одно колено и с поклоном подал мне моё оружие, то самое, с которым я столько всего прошла.
Я растерялась.
— Нельзя отбирать у мага дороги посох, — серьёзно сказал Оберон. — Возьми.
— Спасибо… — Я сдавила ладонями знакомое древко. — Ну… я пойду?
Гарольд сопел совсем уже оглушительно.
— Тебе пора домой, — мягко сказал король.
Я сама прекрасно об этом знала. Я каждое утро просыпалась и говорила себе: ну, завтра. Завтра, точно, обязательно, я так соскучилась…
— Пора, Лена, — повторил Оберон. — Твой мир тебя заждался. Не надо прощаний. Это всё ерунда — мы ведь скоро увидимся.
— Правда?!
— Разумеется.
— И вы мне дадите ключ — ключ от Королевства?
Король покачал головой:
— Нет. На этот раз нет. Наш молодой мир — слишком хрупкий, чтобы можно было безнаказанно нарушать его правила.
— Но вы сказали, что мы увидимся…
— Конечно. Так всегда говорят, расставаясь.
— Но это не враньё?
— Чистая правда.
Я опустила голову.
— Король благодарит тебя за службу, Лена Лапина, и освобождает от данных ранее обещаний. — Низкий голос Оберона прозвучал сурово и властно. — Один шаг — и ты будешь дома.
Я испуганно оглянулась:
— Гарольд!
Подскочил мой учитель, схватил за руку и грубовато потряс. Сказал простуженным голосом:
— Ленка… Спасибо. Удачи тебе.
— И тебе удачи… Но как же так! Я даже не успела ни с кем…
И когда я готова была разреветься, как маленькая, Оберон вдруг провёл рукой по моим волосам:
— Иди. Всё будет хорошо.
Хлюпая носом, я шагнула.
Это был самый длинный шаг в моей жизни.
Эпилог
Никогда ещё у меня не было такого весёлого Нового года.
На школьном вечере я отплясывала как сумасшедшая. А ведь раньше не танцевала почти совсем — мне казалось, что я неуклюжая, да и вообще, что люди подумают… ещё засмеют. А хоровод водить вокруг ёлки — как можно, мы ведь не маленькие!
Теперь я сама заводила хоровод, и, что удивительно, одноклассники, поначалу стеснявшиеся, тоже понемногу начинали веселиться со мной. Уж мы вертелись вокруг ёлки, уж мы хохотали! Ждали чудес, и случилось чудо: биологичка, уныло сидевшая в уголке и смотревшая за порядком, вдруг поднялась, отложила сумку и тоже встала в хоровод, как раз между мной и Максом Овчининым из параллельного класса! Вот это да!
Маме и отчиму я склеила дедов морозов из цветного картона, а Петьке и Димке нарисовала настольную игру с пещерами, чудовищами и запутанными правилами. Думала, они посмотрят и бросят — так нет же, увлеклись, играли, даже дрались иногда из-за того, что Петька жульничал. Я слышала их разговоры: «Сюда нельзя, тут же хватавцы! Вон их целая куча!» — «А у меня два посоха есть, что мне твои хватавцы!»
Новогоднюю ночь мы встретили как приличная семья — все вместе, за столом. Мама поставила моих дедов морозов на самую видную полку, всё время поправляла волосы, и говорила, и смеялась, и обнимала отчима за плечи, и казалась счастливой.
Каникулы пролетели моментально, началась третья четверть. Однажды на перемене ко мне подошёл Овчинин из седьмого «А» (он у них самый высокий. Физкультурник хотел даже отдать его в баскетболисты).
