Дмитрий Казаков - Солнце цвета крови
— А кстати, — в порыве искренности сообщил ящеру Арнвид, — ведь мы на эту гору прибыли тебя убивать!
— Чего? — заревел тот, пытаясь подняться на лапы. Попытка успешно провалилась, и дракон с грохотом и хрустом рухнул на камни.
— Да, убивать! — подтвердил Нерейд, кивая так, что казалось, голова его вот-вот оторвется и покатится в костер. — Сам этот, как его… Оберон нас нанял! А то, говорят, ты тут вреда всякого много творишь, народ обижаешь…
— Вранье! — Поток воздуха, вырвавшийся из пасти дракона, чуть не смел со склона все пожитки викингов. От голоса ящера дрожали скалы, а воздух в ужасе вибрировал.
— Спокойствие, только спокойствие! — поднял руку Торир. — Давайте жить дружно!
Откуда-то сверху доносился дикий грохот — должно быть, разъяренный дракон крушил хвостом скалы. Глаза его, только что тусклые, теперь светились, точно в каждом зажгли по костру, а из пасти рвалось громогласное рычание.
— Плесни ему пива! — Ивар едва услышал голос Арнвида. — Твоя очередь!
Ивар хотел было отказаться, но в душе неожиданно вспыхнул гнев. На самого себя. «Сколько можно трусить?» — мысленно упрекнул себя молодой викинг и, решительно подхватив бочонок, который за всю пьянку не стал легче, шагнул к оскаленной морде ящера.
Тот на мгновение примолк, набирая воздуха для дальнейшего рева, и поток хмельной жидкости, попавший прямо в горло, заставил дракона поперхнуться. Некоторое время он сипел, точно старые мехи, а потом принялся поспешно глотать. Пылающие глаза медленно затухали, гнев уходил из них, словно его смывало. Из драконьей глотки воняло уже не столько тухлым мясом, сколько пивом.
— А теперь сознавайся, Верлонушка, — с пьяной рассудительностью сказал Арнвид, когда Ивар отступил в сторону, — кто нам наврал про тебя?
— Никому я не вредил! — прорычал дракон. — А что пугаются — так кто же виноват, что они все такие трусы? Я, может, с ними побеседовать хотел, а они от меня врассыпную. Что ни говори — не всегда хорошо быть большим и страшным!
— А с той фэйри, которой ты чуть голову не сжег, что было? — вступил в разговор давно молчавший Хаук.
— Кто ж ее, дуру, просил рядом вертеться, когда меня отрыжка замучила? — Верриторриякроималлонакс нервно икнул. — Я пламя случайно извергнул, и оно на нее попало…
Дракон тяжко вздохнул и подпер огромной лапой голову. Из гигантского глаза вытекла мутная, как болотная вода, слеза размером с ведро и поползла вниз, оставляя на зеленой чешуе мокрый след.
— А вообще, плохо тут у вас, — проговорил ящер жалостным голосом без всякого рева. — Вот вы первые, кто меня не испугался…
— А откуда ты взялся такой? — вопросил Арнвид, припадая к очередной кружке. Кадык на дряблой шее эриля дергался, словно лягушка, запутавшаяся лапкой в водорослях.
Кружка опустела, после чего выпала из ослабевших пальцев и с деревянным стуком брякнулась о камни. Арнвид некоторое время сидел с закрытыми глазами, покачиваясь, точно куст на ветру, а затем медленно и плавно брякнулся на спину. Вскоре его тонкое посвистывание присоединилось к храпу Вемунда, который уже давно спал.
— Да, откуда ты взялся? — повторил вопрос Хаук, который, судя по всему, падать не собирался. Глаза конунга остро блестели, а поза была напряженной, как у рыси перед прыжком.
— Оттуда, где живут только драконы… — В голосе Верриторриякроималлонакса зазвучала надежда. — Ведь вы поможете мне туда вернуться? Правда?
— Посмотрим, — покачал головой конунг и принялся устраиваться на ночлег. Зашуршало разворачиваемое одеяло.
Дракона вновь поили пивом, затем викинги запели. Ящер подпевал голосом гулким, точно из пещеры. Последнее, что запомнил Ивар, засыпая: Нерейд, усевшийся прямо перед драконьей мордой и спрашивающий:
— Ты меня уважаешь, а? Ответь, ты, чешуйчатый! Уважаешь?
Что сказал дракон, Ивар уже не услышал.
Внутри головы гудело, череп, похоже, собрался лопнуть, точно созревшее яйцо. Открыв глаза, Ивар обнаружил, что спит почти в кострище и что в нос ему прет горьким запахом прогоревших головешек.
Дракона нигде не было видно. «Чего только спьяну не примерещится!» — подумал молодой викинг, поднимаясь на ноги. И тут же дыхание застряло у него в горле: огромный ящер дрыхнул чуть ниже по склону, развалившись на спине, словно кошка. Светло-зеленые чешуйки на пузе бесстыдно отражали свет восходящего солнца, хвост вился среди камней исполинской змеей.
Ивар сглотнул и поспешно оглянулся: вдруг дракон вчера под шумок слопал кого-нибудь? Но все были на месте. Разводили огонь чуть дальше, за камнями, чтобы не мешать спать ящеру…
— Чего дремлешь, как карась в тине? — сдавленным голосом прикрикнул Арнвид. — Живей сюда, давай помогай!
Ивар вздохнул и, стараясь не обращать внимания на боль в голове, отправился за хворостом.
Костер затрещал, задымил, затем в его недрах родилось пламя. Сытно забулькала в котелке вчерашняя похлебка, только чудом не опрокинутая во время гулянки, а викинги расселись вокруг костра, мрачные, как вороны на старом дереве. Лица у всех были серьезные, на некоторых застыло мучительное выражение — явно пытались что-то вспомнить, но не могли, никак не могли…
— И что мы будем делать с этой ящерицей? — нарушил тишину конунг. Он выглядел лучше остальных, но глаза были красные, как у кролика.
— С какой? — встрепенулся Арнвид. — Ах, с драконом… Надо помочь парню вернуться домой!
— А почему мы должны ему помогать? — спросил Ивар. — Он ведь даже не человек!
— Человек не только тот, кто ходит на двух ногах и носит одежду, — назидательно заметил эриль. — А звери встречаются и в добротно построенных домах, и даже на палубах драккаров!
— Если не помогать дракону, — холодно заметил Хаук, — то мы должны его убить. Вряд ли мы с этим справимся так просто.
Викинги загалдели, конунг властно поднял руку.
— Тихо! — бросил он. — Но даже если убьем дракона, то в этом будет мало чести! Он сидел у нашего костра, пил наше пиво. Пока он не нападет сам, мой меч не покинет ножны!
— И что делать? — растерянно поинтересовался Торир.
— Попробуем отправить его домой, — ответил Хаук не очень уверенно. — Если он как-то прошел в эту сторону, то должна быть возможность отправить его на ту?
— Откуда он вообще взялся? — вступил в разговор Нерейд, чьи волосы взлохматились, отчего казалось, что голова охвачена огнем.
— Из какого-то другого мира, — почесывая блестящую, словно смазанную салом лысину, отозвался Арнвид. — Раньше мы думали, что их только девять, нанизанных на ветви Мирового Ясеня, но теперь…
