Игорь Чужин - Уйти чтобы не вернуться (СИ)
– Вот и у меня почитай никого нет на всем белом свете. Машка наша тоже сирота бесприютная. Конечно, она та еще сучка, и продала нас за всех полушку, но она НАША СУЧКА Павел. Не может выжить человек на Руси без семьи в одиночку или убьют или похолопят, тебе это самому прекрасно известно. Можешь мне не верить, но вы теперь для меня родная семья и случись что-то подобное с любым из вас, я жизнь положу, но посчитаюсь с обидчиком. Мне сложно объяснить, почему так произошло, поэтому приведу тебе пример из своей прошлой жизни. Меня долго носило по свету, и нахлебался я бед по самое горло. Знавал я мужей разных, плохих и хороших, но особо запомнился мне один человек. Как-то повстречал я в стране франков боярина тамошнего, по имени Антуан Экзюпери. Был он храбрым воином и человеком доброты необыкновенной. Экзюпери очень любил детей и придумывал для них сказки. Я как-то слышал одну его сказку, о маленьком княжиче, вотчина которого находилась на далеком острове. Остров был очень маленький, а подданными у княжича были только Цветочек Аленький и барашек. Всю сказку я не слышал, да и не важно, это. Запали мне тогда в душу слова этого княжича, он сказал – 'Мы в ответе за тех, кого приручили'. Вот и мы приручили Марию, поэтому в ответе за нее, не только перед Богом, но и перед собственной совестью. Машка девка еще молодая и глупая, но Бог дал ей певческий дар, греющий людские души. Во многом теперь от нас зависит, как ее жизнь повернется, но урок за свое предательство она получила жестокий. 'Не судите, да не судимы будете', – заповедовал нам Христос, поэтому каждому человеку нужно дать шанс исправить свои ошибки.
– Удивил ты меня командир! Я думал, что душа у тебя давно в камень превратилась, и нет в тебе не страха Божьего ни жалости, а оно вон как выходит. Ели ты так за нас стоишь, то и я живота за тебя не пожалею. Только жалость, люди почти всегда за слабость почитают, и она часто боком выходит. Если не будешь держать все в себе, то именно в это место тебе нож и воткнут, так что лучше остерегись.
– Знаю я про это Павел. Только если не иметь в душе жалости, то быстро превратишься в зверя дикого, а тогда это уже не жизнь!
Мы беседовали с Палом 'за жизнь' почти всю дорогу. Парень, наверное, тоже решил выговориться, и я узнал, как ему с матерью довелось хлебнуть горя. Отца у Сироты не было. Мать Павла попала в полон к татарам и забеременела в плену от татарина. Пленников отбили, только родился у незамужней девушки наполовину татарчонок, которого только ленивый не пинал походя. Мать вышла замуж за престарелого вдовца, который использовал ее как рабочую скотину, а Павла даже за человека не считал. Жили они в Рязани, и вырос Сирота фактически в хлеву, так как боялся своего отчима как огня. Кода Павлу исполнилось одиннадцать лет, мать умерла от горячки, и отчим выгнал приемыша со двора. Павел прибился к городской банде и до восемнадцати лет жил воровством, разбоем и грабежами. Однажды главарь допустил роковую ошибку, и банда ограбила кого-то из власть имущих, в результате чего попала под раздачу. Кто-то из своих выдал 'малину', где зимовали бандиты, и княжеские дружинники вырезали всех под корень. Сирота выжил лишь потому, что его отправили с посланием к скупщику краденого. Узнав об уничтожении банды, Павел сразу бросился в бега и направился в Верею, где абсолютно случайно попал в боярскую дружину. Когда я решил бежать из усадьбы Сирота присоединился ко мне, потому что не хотел висеть на дыбе в 'Разбойной избе'.
– Вот такие пироги! А я наивно думал, что вижу своих гвардейцев насквозь! – корил я себя за самомнение, слушая рассказ Павла, но жизнь преподносит порой и не такие сюрпризы.
На постоялый двор мы вернулись еще засветло и освободили из заточения Машку. Павел успокоил девушку известием, что ей больше ничто не угрожает, но не рассказал о том, что мы убили ее обидчиков, хотя эта информация являлась секретом Полишинеля.
Исчезновение Малюты и его подельника не вызвала особого переполоха в Новгороде. По крайней мере, никто на постоялом дворе с расспросами о судьбе дружинников боярина Глазоемцева не появлялся. Уже на третий день из памяти практически стерлись воспоминания о событиях в лесу. Если честно сказать, то ни разу во сне мне не привиделся закопанный живьем Малюта, хотя я подспудно опасался таких посещений, памятуя о расхожих литературных штампах. Наверное, Малюта со своим дружком получили по заслугам, а поэтому моя совесть посчитала их смерть за благое дело и поэтому не трепала нервы. Увы, но жизнь состоит из более важных забот, чем интеллигентские рефлексии по типу Раскольникова и я полностью погрузился в работу в колесной мастерской.
К этому моменту финансовый кризис миновал, а поэтому наступила пора расширить номенклатуру производства новыми видами изделий. Потолкавшись на новгородском торгу, я выяснил, что гарантированным спросом пользуются щиты и стрелы для луков. Хороший щит изделие далеко не простое и стоит приличных денег, к томуже это расходный материал, требующий регулярной замены. В бою воин принимает на щит мощнейшие удары и от его качества и надежности зачастую зависит жизнь. Ни один доспех не выдержит удара боевого топора или секиры, а поэтому основной защитой является щит. Если сделать щит из толстых дубовых досок, то с таким тяжеленным девайсом можно стоять только на крепостной стене, а в маневренном пешем бою долго не побегаешь.
Времена римских легионов давно миновали и щит римского образца, давно канул в лету, поэтому в ходу были в основном обтянутые кожей круглые щиты, которые почему-то называли кулачными. Если ставить на поток стандартный щит скандинавского типа, то особо не обогатишься, так как такой щит практически не отличается по трудоемкости от изготовления бочки. Мало того, для изготовления такого щита нужна качественная древесина твердых пород, которую довольно сложно обрабатывать. Татары зачастую плели каркасы для своих щитов из прутьев наподобие корзин, но такой щит защищал только от стрел, а копье пробивало плетеный щит насквозь вместе с хозяином.
О существовании обычной фанеры на Руси 15 века даже не подозревали, а поэтому я решил организовать производство этого новомодного продукта. Изготовить простейший лущильный станок не проблема, а приводом для него служил обычный ворот, в который были запряжены лошади, ходящие по кругу. От ворота через две деревянные шестерни вращение передавалось на бревно, от которого с помощью ременной передачи приводились в движение токарные станки и другие механизмы мастерской.
Костный клей стоил недорого, а с помощью простейшего винтового пресса десять слоев шпона склеивались в фанерный лист, при этом щиту придавалась выпуклая форма. После склеивания заготовка щита заневоливалась в клиновом кондукторе и отправлялась в глинобитную сушильную камеру, которую мы соорудили во дворе и отапливали с помощью древесных отходов. В 21 веке широко бытует заблуждение, что печи всегда строились из кирпича, а на самом деле печи на Руси были в основном набивными из глины. Сначала сооружалась плетенная из лозы опалубка, в которую набивался специальными толкушками глинный раствор. После просушки печь протапливалась, опалубка просто выгорала и можно пользоваться. Глины на берегу реки было навалом, специалистов печного дела тоже искать долго не пришлось и уже 11 мая мы выпустили в продажу первую партию из 15 фанерных щитов.
