Андрей Дай - Искра Зла
Незваные гости приближались, и в чаше было все меньше и меньше напитка. Какие еще нужны были доказательства? Я даже всерьез обеспокоился бочонком, который служил жрецу стулом.
— Держи его руками, — пустым уже кубком взмахнул я под ноги Парелю. — Бородатые и утащить могут!
— Только через мой труп, — доблестно пообещал отважный жрец.
— Его милость барон сер Камилленфельд, — громко возвестил королевский герольд.
— Нет-нет, — поспешил отказаться подъехавший первым господин. Чисто выбритое лицо выдавало его принадлежность к партии Лотара. — Я не тороплюсь. Уступаю право разговора этим блестящим сударям.
Ратомир торопливо наматывал вокруг головы шейный платок Серафимы. Шлем с глухим забралом поблескивал у принца под ногами, но ткань с запахом княжны ему нравилась больше тяжеленной железяки.
— О! Камил, это весьма любезно с твоей стороны, — поморщился бородатый блондин, соскакивая с лошади. — Тем более, я ненадолго…
— С кем имеем честь разговаривать? — тоном «какого демона вас принесло» поинтересовался Фанир.
— Его милость барон сер фон Дитц, — кто-то из свиты бородатых поспешил представить блондина.
— Всюду бароны, — недовольно пробурчал я себе под нос. — Честному человеку некуда кубок с вином поставить, чтоб не сбаронили…
— Отлично сказано, мой юный друг, — вскричал тот, чье имя спьяну и не выговоришь, и зачем-то несколько раз хлопнул ладонью о ладонь.
— Который из вас тот, кого называют герцогом Гроссвальд? — не обращая внимания на смех Камила, совсем не учтиво обратился к нам блондин.
— Гроссвальд — это Великий Лес на их наречии, — громко прошептал мне Парель.
— Арч Белый из Великого леса, это я, — принудили меня признаться.
— Ты? — удивился бородатый барон. — Это ты убил моего младшего брата?
— Я? — настала моя очередь удивляться. — Не помню, чтоб успел побывать в твоих землях…
— Поди тот наглый эмберхартов прихвостень, которому ты голову срубил, — донеслось из-под платка Серафимы. — Имя-то ты не успел узнать…
— Именно так, — прорычал пришелец. — Ты подло убил моего брата. Не дав ему шанса вытащить меч. Даже не узнав имя!
— Ну, так и чего? — нервничая от опасной близости блондинистого барона к бочонку Пареля, заторопился я. — Соскучился по брату?
Лицо фон Дитца налилось кровью. Камил снова засмеялся и захлопал в ладоши.
— Ты отбираешь мой хлеб, твоя светлость, — радостно ухмыляясь, посетовал королевский барон. — Я, видишь ли, в основном занимаюсь развлечением моего государя…
— Шут, — нейтральным тоном, пробасил поджарый, словно рысь на охоте, воин из-за спины Камила.
— Я давно уже не обижаюсь на это, Мессер, — чуть скривив, тем не менее, губы, бросил через плечо барон.
— Мне следует знать, под каким гербом увижу тебя завтра на турнире, — взял себя в руки Дитц. — С тем, чтобы мог вызвать тебя на поединок.
— Ты чего это? Хочешь, чтобы я с оглоблей наперевес носился по полю? — ошалело выдохнул я.
— Его светлость не намерен участвовать в конных состязаниях, — любезно пояснил Фанир. — Сер Арч подал заявку на турнир стрельцов из лука.
— Не хочешь пострелять? — с надеждой в голосе обратился я к брату убиенного мной молодчика.
Камил ржал во весь голос и даже не пытался это скрывать.
— Это ниже моего достоинства, — выплюнул бородач.
— А. Не умеешь.
— Вполне безобидное увлечение, — утерев слезы из глаз, простонал Камил.
— Эм… — я вдруг понял, что новое имя Ратомира начисто вылетело из головы. — Как там тебя?
— Барон Яггер, — хихикнул принц.
— Барон Яггер, мне вот что скажи! Может, мне убить его прямо сейчас? А то ходят тут всякие, бородатые… А потом вино пропадает…
— Ну, если традиции королевства тому не препятствуют…
— Ни в коей мере, — поднял обе руки Камил. И даже головой тряхнул в помощь рукам. — Прости Дитц. Ничего личного…
— Только дай ему хотя бы меч из ножен вынуть, — забеспокоился Фанир. — Имя-то мы уже слышали…
Я пожал плечами.
— К бою, господа! — снова совершенно равнодушно скомандовал Мессер, дождавшись прежде, когда бородатый обнажит клинок, а я встану и разомнусь.
Брат любителя мальчиков сразу бросился в атаку. А я споткнулся и упал на одно колено. Саливийское наконец-таки проявило свое коварство — колени дрожали, ноги отказывались подчиняться.
Меч свистнул в каком-то вершке от головы. Нужно было вставать, доставать свое оружие и сражаться, а я все еще не мог совладать с непокорными конечностями. От второго выпада ушел, пропустив сталь подмышкой, и сразу попытался запрыгнуть за спину противнику. Не тут-то было! Ножны моего же меча попали между ног, и я, совершенно по-свински навалился на плечо разворачивающего для новой атаки барона.
— Сражайся же! — прорычал Дитц, когда мы, словно кружки с пивом после тоста, разлетелись в разные стороны.
— Да ну тебя, — обиделся я. — Пока я тут скачу, твои дружки, поди, вино крадут…
— Вынь меч, щенок! — не унимался бородач, и сразу снова атаковал. Вот как с таким быть?
Расслабив и без того плохо меня держащие ноги, я грохнулся на колени, пропустив шипящий от ярости клинок над головой. И, выхватив засапожный нож, полоснул по связкам барона под коленом. Взвыв от боли, он рухнул вниз, наконец оказавшись прямо передо мной. Теперь праздник пришел в мой лес. Не знаю, что бы он успел сделать длиннющим мечом, если между нами было расстояние не больше вытянутой руки. Не знаю и не хочу фантазировать. Попросту вогнал свое оружие в шею снизу вверх, по самую рукоятку, пришпилив нижнюю челюсть к верхней.
— У них в семье еще братья есть? — я тяжело встал, опираясь о затылок продолжавшего стоять на коленях мертвеца, и повернулся к Камилу.
— Кажется, нет, — вытаращив на меня глаза, покачал головой королевский шут.
— Хорошо, — обрадовался я. — Сумасшедшая семейка…
Жрец, не побоявшийся встать с драгоценного бочонка, помог мне дойти до моего неудобного кресла и сунул в руку полный кубок вина. Так что церемонию приглашения нас всех в графский замок на торжества по поводу открытия турнира я как-то из внимания выпустил. Да, нужно признать коварство саливийского — и то, как оставшиеся в живых бородачи забрали труп, тоже не видел.
— Арч, не пей больше, — попросила Серафима, когда кубок вновь опустел, и я недрогнувшей рукой протянул его Парелю. — Ты пьяный — нехороший!
Помню, я сильно удивился. Озадачился. И, видимо, так сильно задумался, что проснулся только вечером, накануне пира у ДеТартов. С головной болью и мерзким привкусом во рту.
