Александра Лисина - Холодные дни
Спешившись и оставив медленно бредущий караван преодолевать последний подъем перед последним броском, я непроизвольно замерла от восхищения. Да-а, ради такого зрелища стоило обгонять друзей, снова расставаться с Ширрой и первой взлететь на поросший травой холм.
Кроголин был настолько красив, что трудно передать словами, и его сдержанная красота была гораздо приятнее выставленной напоказ роскоши нынешней столицы. Он был строг и грозен, суров и, одновременно, удивительно мирен. Спокоен, незлобив, но при том всем своим видом показывал, что способен за себя постоять. Поразительно красивый город, старый, притягательный, полный достоинства и непередаваемого величия, как у старого короля, за которым еще сохранилась немалая сила. Однако не это поразило меня больше всего: как оказалось, у Кроголина, в отличие от той же Ларессы, было не три, а пять (!) уровней, расположенных друг над другом и отделенных крепкими внутренними стенами. Целых пять великанских кругов, объединенных широкой спиральной дорогой, частично пропадающей в недрах материнской горы и взбирающейся с каждым витком все выше и выше, вплоть до дворцовых стен и неприступного замка Наместника. Из-за этой дороги Кроголин был похож на невиданную пирамиду из пяти громадных дисков, нанизанных на поистине колоссальный стержень горы. Казалось, эти огромные кольца, состоящие из домов, мастерских, садов и улочек, постоянно стремятся куда-то вверх, к свету, к яркому солнцу. Соревнуются друг с другом за право тянуться к небу, борются и упорно карабкаются по крутому склону, будто живые существа. И с каждым шажком многочисленные дворы становись все больше, сады — все роскошнее, флаги — все ярче и разнообразнее, а дома — уже и не дома даже, а самые настоящие замки, над созданием которых, судя по блеску крыш и далеким колоннам, потрудились не только люди, но и гномы. А может, даже и эльфы — кто знает, чьи руки много веков назад владели этой красотой?
Нижний Круг, как нетрудно догадаться, предназначен для торгашей и приезжих. Там много постоялых дворов, недорогих лавок, просто домишек, готовых приютить небогатого странника. На Втором, особенно ближе к гигантской горе, разместились многочисленные кузни и мастерские, из труб которых безостановочно вырывались клубы пара. Ближе к наружным стенам мерно ворчали сразу несколько огромных рынков, наполненных людьми, как в муравейнике. Здесь, как говорят, можно найти любой товар из любого уголка света — от Беарнского халифата, до самых отдаленных краев заснеженной Мерголии, поэтому каждый уважающий себя купец был просто обязан содержать здесь хотя бы одну лавку. А если позволяли средства, то и две, и даже три, потому как возможности для торга тут были самые что ни на есть замечательные.
Третий Круг, разумеется, отводился для состоятельных людей — купцов, ушедших на покой магов, начальника городской стражи, владельцев оружейных, нескольких кузен, если таковые находились, ювелиров, которые всегда и везде знали, как хорошо устроиться. Тут же селились горожане побогаче, пока не вошедшие в местную элиту. Нередко останавливались именитые путешественники, вздумавшие искать приключений в здешних негостеприимных землях.
Совсем уж благородные дамы и господа традиционно селились на Четвертом Круге, отчего издали он походил на узкую, богато изукрашенную митру. Ну, а удел Наместника с его ближайшим окружением — последний, верхний, Пятый Круг. Самый небольшой по площади, но и самый защищенный при этом, куда наверняка непросто пробраться даже искуснейшим приверженцам «ночного ремесла» вроде меня.
Я только раз взглянула на высокие шпили дворца Наместника, примерно оценила высоту отделяющей его от нижнего Круга стены, прикинула расстояние и количество стражи на последнем витке гигантской спирали дороги (правда, частично скрытой в недрах горы), и одобрительно кивнула. Молодцы. Думаю, даже мне придется немало потрудиться, чтобы безнаказанно проникнуть внутрь. Наверняка на пути попадутся отряды отборной стражи, магические заслоны и куча неприятных сюрпризов, которых вполне можно ожидать, учитывая частое пребывание в Южной столице Верховного Мага. Да и внутренняя стража должна быть не чета ларесской — одним мясом отделаться тут вряд ли удастся. Не исключено, что штурмовать этот орешек придется с боем, взбираться по отвесной скале, а уходить красивым прыжком в искрящийся под солнцем водопад, грозя расшибить себе голову о камни внизу. Причем, учитывая высоту, с которой предстояло бы падать, шансы уцелеть после такого прыжка будут стремиться к нулю, так что охранная система, стоит признать, тут поставлена превосходно. Учитесь, ларесские любители прятать свои ненаглядные денежки! Вам до здешних расти и расти!
Впрочем, мне пока это без надобности.
— Трис? — тихо позвали из-за спины. Я вздрогнула от неожиданности и быстро повернулась: вот демон! не заметила, когда там успел оказаться Шиалл! Следил он за мной, что ли? Или по просьбе Ширры старался не упускать из виду? А что? От него всего можно ожидать!
Неизменно одетый во все зеленое, эльф неслышным шагом опытного охотника подошел и, настороженно косясь на блистающий впереди город, негромко спросил:
— Ты действительно решила зайти?
— Да. Я должна кое-что сделать.
— Учти: в Кроголине много магов. Первого, Второго уровня, да и Верховный наверняка сейчас в своей башне, — беспокойно повел плечами эльф. — А ты носишь лунное серебро. Этого никто не должен узнать, особенно смертные и особенно чародеи, иначе вокруг тебя в один момент соберется такая толпа желающих им завладеть, что даже Ширра может не справиться. Если ты решила, то, пожалуйста, будь осторожнее, Трис. Лучше вообще не снимай сайеши: он укроет твой риалл от посторонних взглядов и не позволит ни одному магу почуять его силу. А еще — поможет в лунные ночи: твоя тайна не должна быть раскрыта.
Машинально коснувшись груди, я слегка нахмурилась.
— О чем беспокоиться? Я всегда ношу его под рубахой.
— Ты не понимаешь, — покачал головой Шиалл. — Еще не умеешь видеть… но поверь, каждая магическая вещь — как маленький светильник для знающего взора. Ее видно издалека, как бы ты не прятался. Светится даже сквозь доспехи, через любую одежду. Зовет, привлекает внимание, заставляет оборачиваться, как голодного зверя — на запах близкой добычи. Прости за столь грубую аналогию, но со смертными так и обстоят дела: люди в большинстве своем слишком жаждут обладать чужим сокровищем. А некоторые готовы на все, чтобы хоть ненамного увеличить свою мощь.
— Это я как раз понимаю. Но при чем тут моя жемчужина?
— Она сияет слишком ярко.
