Макс Фрай - Властелин Морморы
Триша почувствовала, что начинает всерьез сердиться на гостя, который так ей вчера понравился. Была бы кошкой, нагадила бы сейчас в его ботинки, вот честное слово! Зачем он все портит?!
Макс закрывает лицо руками. Этот жест, вероятно, означает: "Как я от всех вас устал!" — думает Триша. Стукнуть его, что ли?
Но секунду спустя Макс отнимает ладони от лица, и Триша видит, что он беззвучно смеется. Причем веселится от души, а вовсе не ломает комедию, как можно было бы подумать.
— Страсти какие мексиканские, усраться можно! — говорит он, кое-как справившись со смехом. — Эй, Чиффа, кончай выпендриваться, а? Прямо сейчас. Маска обидчивого болвана тебе не к лицу, обидчивый болван — это у нас я, один такой, на вечные времена. Ну кого ты хочешь обмануть своими великими сборами в дорогу? Думаешь, я поверю, что ты отложишь на потом свидание со всеми здешними тайнами только для того, чтобы не действовать мне на нервы? Не смеши людей. Что-что, а мои нервы тебе уж точно до одного места. И правильно, очень грамотный подход.
— На «ты» перешел, — восхищенно вздыхает Джуффин. — Вы слышали? Сбылось наконец-то. А еще говорят, будто чудес не бывает.
Триша смеется — не потому, что ей нравится шутка, а просто так, от радости и, чего греха таить, облегчения. Она знает: теперь все будет хорошо. И у гостей, и тут, в "Кофейной гуще", и в городе, и вообще везде. Потому что это самое «важное», которого она так ждала, уже благополучно случилось. Всего-то и надо было, оказывается, что двум хорошим людям помириться. Вернее, одному из них надо было мириться; второй-то о таких глупостях, как война и мир, давно уж не задумывается.
— Я все-таки уберу часы, — объявляет Франк. — А то непорядок выходит. Историй-то никто больше не рассказывает.
— Если ты пустишь меня к плите, я сварю нам имбирный чай, — говорит Макс Трише. — Заодно можешь меня побить, ты же хотела, да? Когда у меняв одной руке имбирный корень, а в другой терка, я совершенно беспомощен. Как младенец. Пользуйся случаем.
Кошачье сердце переменчиво: теперь, когда у Макса хорошее настроение, Триша за ним на край света идти готова, если вдруг возникнет такая необходимость. Ну или вот к собственной плите подпустить — подобной чести, между прочим, еще ни один гость не удостаивался. Но с этим, пожалуй, лучше не спорить, а то опять нахмурится — и все, сиди, жди землетрясений!
— Здесь сад совершенно невероятный, — говорит Меламори Джуффину. — Вам, конечно, с Франком гулять будет интереснее, чем со мной, но в сад давайте все-таки я вас провожу. Я, можно сказать, всю жизнь мечтала показать вам что-нибудь такое, чего вы прежде не видели. Этот сад — мой единственный шанс.
— Ну почему же. Если когда-нибудь устроишь мне визит к буривухам Арвароха, это будет твой звездный час, — серьезно отвечает он. — Но сад тоже годится, для начала. Пошли.
Водрузив на стол полный чайник благоухающего напитка, старательно отмыв руки от лимона, шафрана и имбиря, Макс вынимает из стопки несколько открыток, взамен кладет в шкатулку медную монетку, леденец в блестящей обертке и огрызок карандаша. Подмигивает Трише и Франку, шепчет с видом заговорщика:
— Ничего-ничего, я ему устрою отдых, своему бывшему шефу! Выйдет к завтраку, а тут до боли знакомые лица. Малое Тайное Сыскное Войско в полном составе, можно начинать совещание… Или нет, в полном все-таки не надо. Счастье следует строго дозировать, а то захлебнусь, пожалуй.
— К завтраку в любом случае не получится, — возражает Франк. — Наша почта работает не так быстро. Обычно приглашенные появляются ближе к вечеру, я тебе уже говорил. А так-то идея хорошая. Интересно поглядеть, кого еще ты сюда притащишь.
— Да, ничего себе идея, мне самому нравится, — ухмыляется Макс. — Видишь, какое дело: пока Джуффин рассказывал, как они с сэром Шурфом вышивали в Гажине, я понял, что сдохну от тоски, как бешеная собака, если не увижу этого кошмарного типа — не-мед-лен-но!.. Ну или хотя бы завтра. Но не позже.
— А ты с ним тоже ссориться будешь? — лукаво спрашивает Триша.
— И не надейся. С сэром Шурфом Лонли-Локли не ссорятся. Им любуются, как произведением искусства. И тех, кто любуется с должным почтением, он оставляет в живых.
— Все-то ты врешь, — говорит Джуффин. Он уже вернулся из сада и стоит на пороге, скрестив руки на груди. — Все-то ты врешь, сэр Макс; впрочем, как всегда. Но складно, надо отдать тебе должное.
Примечания
1
В повести "Тихий город" и изложен, собственно, этот самый "краткий курс".
2
Хумгат — так на древнем языке Хонхоны называлось неописуемое место, известное современникам как Коридор между Мирами. Впрочем, современники и сами часто используют этот древний термин, одни из пижонства, другие потому, что одно слово гораздо короче трех.
3
Фэтан — дух обитателя другого Мира, вынужденный быть помощником (и рабом) призвавшего его чародея. Даже в Эпоху Орденов фэтаны появлялись очень редко, поскольку по мере обучения они становятся не только полезными, но и опасными. Чем дольше фэтан проживет, тем могущественнее он становится. Рано или поздно он непременно попытается восстать против призвавшего его мага и забрать его тело. Фэтан питается жизненной силой спящих людей, поэтому его присутствие в доме чрезвычайно опасно для ближайших соседей.
4
О Лойсо Пондохве довольно подробно рассказывается в разных повестях цикла "Лабиринты Ехо". Здесь же о нем достаточно сказать, что Лойсо Пондохва, Великий Магистр Ордена Водяной Вороны, во времена войны за Кодекс был самым могущественным и непримиримым колдуном из стана мятежных Магистров. Он хотел не просто победить своих политических противников, но разрушить Мир. Сэр Джуффин Халли всегда считал Лойсо более сильным противником, но все же смог заточить его в необитаемой и почти непригодной для жизни вымышленной Вселенной — по его собственному мнению, скорее благодаря удаче и хитрости, чем могуществу.
Впрочем, Лойсо с пользой провел годы заточения и еще задолго до того, как получил свободу, отказался от идеи разрушения Мира как от скучной и примитивной.
5
Эхлы — великаны. Средний рост эхла от двух с половиной до трех с половиной метров. В Ехо и других городах Соединенного Королевства эхлы не живут, поскольку, по их собственному выражению, не хотят мешать "маленьким худосочным людям". Еще в древности великаны основали страну Умпон на материке Черухта, где счастливо живут по сей день; небольшая колония эхлов, не пожелавших покидать Хонхону, имеется в княжестве Кебла на Хонхоне.
