Гай Юлий Орловский - Небоскребы магов
Фицрой сказал упрямо:
— Разве это не магия?
— Нет, — сказал я терпеливо. — Вся жизнь и все–все у нас от солнца. Смотри, деревья едят корнями землю и превращают ее в зеленые листья, вырастают гигантами. Мы рубим их, пилим, раскалываем на поленья, а потом жжем на кострах, в каминах, печах, и это дает нам тепло. Но можно пользоваться солнечной силой и напрямую! Вон как ты согрелся…
Он нагнулся, пошарил в траве и, отыскав линзу, принялся ее рассматривать, не забывая почесывать обожженное место.
— И что… Это будет срабатывать каждый раз?
— Проверь, — посоветовал я. — Только наводи не на руку, а на что–нибудь… Давай вот на эту травинку. Высохла достаточно… Нет, держи так, чтобы все лучи собирались в тугой пучок, чтобы получался как бы один луч.
Он проверял и проверял, то отводя руку с линзой на всю длину, то поднося вплотную. С какой–то попытки травинка задымилась, вспыхнул оранжевый язычок огня.
Фицрой завопил от счастья, упал, кувыркнулся, покатался с боку на бок, визжа и вереща, потом вскочил и уставился на меня счастливо сумасшедшими глазами.
— Это и есть… весь секрет магии?
— Да, — ответил я честно. — Пользоваться мощью солнца без посредников. Это просто чудовищная сила! Ты не можешь ее вообразить… да и я не могу. И не надо будет сжигать леса, уголь, нефть, газ… Ладно, до этого еще дойдем. А может, и как–то проскочим, видно будет. В этом мире свои особенности, мы останемся тупыми невеждами, если не освоим…
— И ты тоже так начинал?
Я покачал головой.
— Хуже. Мне было куда труднее. Учили долго и упорно, а тебе я показал уже готовое.
Он спросил вдруг:
— А разводить костер вот так смогу?
— Конечно, — ответил я. — Но только если на небе солнце.
— А под луной?
— А луна тебя греет?
— Ладно–ладно, понял… Юджин! Спасибо, друг.
Он смотрел с такой благодарностью, что мне стало
неловко, будто это я показал большую конфету, а дал пустую бумажку.
— Фицрой, — пробормотал я, — знаешь, все потихоньку, по шажку. Вот сходим в море, там что–то еще покажу.
Он протянул мне линзу.
— Спасибо!
Я остановил его руку на полпути.
— Это тебе. Может быть, научишь кого–то делать такие же. Это нетрудно! Всего лишь взять кусок про–зрачного кварца и придать такую форму.. И тогда такие чудеса увидишь! А это ерунда.
Глава 4
Ваддингтон уже отобрал десяток королевских гвардейцев, что пойдут со мной на корабль, осталось набрать еще и команду, которая бы умело справлялась с парусом. Хотя парус пока что один–единственный, но я же вижу, с каким ужасом смотрят на него те, кого мы захватили в плен, а это значит, еще не готовы.
К моему облегчению, гораздо более адекватными оказались те, от кого не ожидал: часть плотников, что строили корабль, вызвались совершить первый рейс, дескать, своими жизнями отвечаем, что все сделали правильно, заодно и проверим, насколько дело стоящее.
Но с моей стороны рискованно выходить в море на корабле с одними плотниками–энтузиастами, я тут же отправился в барак, где расположились наши первые пленные.
— Вы хорошо поработали первую часть задания, — сказал я. — Прекрасно!.. Кормят, как вижу, хорошо, оплата будет достойная. Но что я вам хочу предложить… Пока по–настоящему большие корабли строятся, мы можем выйти в море на этом. На когге. Для тренировки. Надо приучать новых орлов, что они уже не орлы, а дельфины. Или акулы. Если у вас нет желания поплавать на своем корабле, я не принуждаю. Могу добавить только, что оплата будет двойная.
Один сказал сразу же и без раздумий:
— Я готов.
Еще двое проговорили вслед за ним:
— Я тоже…
— И я…
— Хорошо, — сказал я, — со мной будет еще с десяток королевских гвардейцев. Это не люди, а звери, натасканные убивать без раздумий. Сбежать или захватить корабль у вас не получится, понимаете, да?
Грегор Негрон, глава всего этого сброда, сказал серьезно:
— Глерд Юджин, никто из нас не помышляет о мятеже. Нам здесь нравится. И то, что вы задумали… тоже.
Один из пленных буркнул:
— Грегор, говори за себя. Мне в плену совсем не нравится, но сбегать не буду. Отсюда, как вижу, не убежишь.
— Хорошо сказано, — одобрил я. — Осматривайте корабль, изучайте, готовьте к выходу. В море совершим пару маневров, поучим новых будущих удалых моряков Управляться с парусом.
— Пока с одним, — подчеркнул Фицрой, демон–стрируя знания конструкции будущих гигантов. — Потом парусов будет три! И даже мачт.
Я промолчал, что парусов обычно больше, чем мачт, Фицрой и так учится быстро и с удовольствием, нет в нем трусости взрослого, что страшится показаться недостаточно компетентным или медленно соображающим.
Когда вышли из лагеря, Фицрой огляделся по сто–ронам и пробормотал совсем тихонько:
— Еще я взял бы Понсоменера.
Я порылся в памяти, перебирая имена рабочих, за–тем слуг в замке, переспросил:
— Это который из челяди? Он же вообще кораблей не видел! Ты говоришь о подручном кузнеца в замке или о ком?
— А у кого еще такое имечко, — ответил он. — Он не только кузнецу помогал, вообще слуга на подхвате. Что велят, то и делает.
Я всмотрелся в него внимательно.
— Давай колись. С чего вдруг? Он же из деревни, насколько помню.
— Странный он, — ответил он уклончиво. — Тихий, спокойный, никогда не смотрит в глаза, всегда делает то, что говорят, не спорит…
— Это плохо?
Он вздохнул.
— С ним что–то не то. Я начал замечать странности. К примеру, велел покрасить ему забор, а в ведре краски, точно помню, было на половину забора. Однако он покрасил весь, еще и на донышке осталось.
— Бережливый, — сказал я.
— Да, — согласился он. — Потом после обеда я приказал перетащить все из главного зала во двор, дескать, там будет большая уборка и покраска, но сразу сказал, чтобы к вечеру успел, дескать, ты велел срочно все сделать, то да се…
— И что? — спросил я.
— Он все сделал, — сообщил он. — К вечеру вся мебель была во дворе. А потом услал на берег собирать раковины, а слугам велел затащить мебель обратно. Ага, вижу по глазам, понимаешь!
— Таскали всю ночь? — спросил я.
— И утро, — уточнил он. — Вчетвером. А он не смотрится силачом. Наоборот, часто как в воду опущенный. Почти не говорит, смотрит в землю, двигается медленно. Но все успевает.
— Все? — переспросил я. — Не пробовал…
— Нет, — ответил он, словно прочитав недосказанное. — Если чересчур нагрузить, может что–то заметить, а так вроде бы все обычно. Сегодня я попросил приподнять телегу, чтобы быстренько заменить колесо, он приподнял, я старое колесо снял, а новое поставил, потом поблагодарил и услал его снова собирать раковины. А когда он ушел, только тогда перевел дыхание…
