Владимир Ильин - Восьмой зверь
Теперь можно вернуться на тропинку, но я предпочел пройти сквозь лес еще дальше, возвращаясь на дорогу совсем в другом месте. На секунду прислушался — за спиной тишина. Ни звука сломанных ветвей, ни суетливого говора лесных птиц, проводившего самого меня из лесной чащобы. На тропках малолюдно по дневному времени, так что и с «обжитой» стороны парка ко мне не было лишнего интереса.
Прогулочным шагом направился на выход — спешить мне особо некуда. Мастера-стекольщики гарантировали исполнить мой заказ к сроку — до того времени не меньше часа. Сам заказ не особо хлопотный — взять толстое стекло из готовых запасов да порезать в указанный размер. Заодно сделать то же самое с зеркалом, выполнив его таким же по высоте, но в полтора раза шире размером. Мастера-медники так и вовсе во времени не нуждались, выгнув Г-образные клинья прямо при мне, — они уже лежали под сиденьем в карете нанятого конного экипажа.
Задумка на самом деле не самая хитрая. Вокзальные ячейки для хранения вещей и сумок — вещь весьма основательная, собранная как бы не с два десятка лет назад и основательно вмурованная в пол и стену здания, составляя единое целое с самим вокзалом. Однако незадача — размер одной ячейки создавался для ручной клади, оттого весьма неудобен для хранения больших сумок и поклажи. Выяснилось это довольно быстро, но ломать всю систему хранения не стали. Вместо этого в нескольких нижних рядах попросту выломали перегородки между парами ячеек и с невозмутимым видом сдавали всем нуждающимся — по двойной цене, да еще с двумя ключами. Этой особенностью я и собирался воспользоваться.
Стекло разделит «длинную» двухъячеечную секцию пополам, металлические клинья зафиксируют преграду, а зеркало отразит золото в соседней-смежной ячейке. Вид отраженного золота должен успокоить тревогу будущих компаньонов, а ежели у другой стороны на уме что-то недоброе, то золота им без второго ключа не видать — разве что громить стеллаж среди бела дня, у всех на глазах.
И все-таки хорошее тут место — до последнего поворота чувствуешь себя далеко-далеко, разве что шум города выдает расстояние. Пять шагов — и вместо леса знакомая калитка, площадка с терпеливо ожидающими каретами и паромобилями. Мой кучер, заприметив меня, уже суетился возле лошади, выводя ее из ряда компактно размещенных экипажей, — центр, места тут традиционно мало.
— Нашелся? — дружелюбно спросил стражник, подпирающий ограду с правой стороны.
— Кто? — непроизвольно вырвался вопрос, вместе с шагом в сторону леса.
— Ваш брат, — с легким недоумением уточнил он. — Он сказал, потерял вас в парке. Как там можно потеряться, ума не приложу.
Вот так живешь-живешь и не подозреваешь ни о каком брате, пронеслась нервная мысль, а руки чуть было не потянулись к кошелькам. Золото неожиданно потяжелело, чувствуясь уже не приятной ношей, а пудовыми гирями, сковывающими тело.
Я задал вопрос: «Кто?» — но уже самому себе, беззвучно. Ответов набралось минимум три — от самого хорошего, пьяняще-наивного, вроде негласной охраны, приставленной ко мне, до реалистично-плохого — либо убийцы вроде тех, с которыми мне уже довелось повстречаться, либо тоже убийцы, но из команды капитана-аристократа. В самом деле, зачем им ждать встречи, если можно выследить меня гораздо раньше? Скверно, очень скверно! И улыбающаяся морда стражника, которому наверняка дали на лапу, чтобы подсказал, куда запропастился «братишка», совсем не радует. Что-то слишком много радости в его взгляде — как бы плата не включала вежливое конвоирование потерявшегося родственника до кареты.
Мерзко. Впрочем, если бы я вернулся обратно на первую тропинку, было бы еще хуже, а так еще поборемся.
— Все-таки приехал, — с ноткой осуждения отозвался я, поддерживая версию незнакомца. — Мы договорились встретиться, но он не появился ко времени. Он где-то тут? — кивнул в сторону карет.
— Да, во-он тот паромобиль, третий с конца. Вас проводить?
— Что вы, не стоит беспокоиться. — Легкий кивок сопроводил движение в сторону карет.
Мой экипаж уже развернулся для выезда на дорогу и ждал, так кстати закрывая меня от взгляда тех, кто мог бы смотреть с конца парковки, и заодно зарабатывая серебрушку сверх платы для своего владельца. Я продолжил двигаться к указанной машине, чтобы не беспокоить стражника. На всякий случай резко дернул полу камзола, превращая зачарованную ткань в нечто монолитно-прочное. Когда до моей кареты осталось два широких шага — в один прыжок достиг цели, распахнул дверцу и закинул себя внутрь.
— Гони, — я ударил кулаком по передней стенке, сразу же присев на пол кареты, не решаясь заглянуть в окошко.
Возница зарабатывал еще один серебристый кругляш — мы тут же начали набирать скорость, выгадывая небольшую фору. Вряд ли удастся оторваться от преследователей — гонки по центральным улицам не самое удачное занятие, когда вместо паромотора — меланхоличная кляча. Бросать экипаж еще хуже — вид бегущего юноши в этой части города наверняка привлечет стражу: мало ли у кого что своровали, а у меня — полные карманы золота. Как много мыслей могут уместиться в какую-то пару секунд, пока карета сворачивает с проулка на оживленную магистраль. Прикинув стороны света с направлением разворота, чертыхнулся от досады — академия располагалась в другой стороне, но винить в этом можно было только себя. Из доступных и относительно безопасных путей оставался лишь дом Марты, однако до него еще требовалось доехать. Осторожный взгляд назад не прибавил настроения — паромобиль почти настиг нас, демонстрируя превосходство технического прогресса над одной лошадиной силой.
Сомневаюсь, что преследователи решат действовать, пока по обе стороны улицы респектабельные дома и заведения для благородной публики, банки и государственные учреждения, но центральная часть очень скоро закончится, а там уже куда проще смотрят на вооруженных людей — вернее, совсем не смотрят, предпочитая отвернуться и сделать вид, что ничего не видели и не слышали. Надо было немедленно что-то предпринимать. В первую очередь — сохранить деньги, спрятать, утаить, но не потерять скопленного богатства. Рассудочный человек со спокойной совестью оставил бы кошельки в карете, асам зашел бы в любое из окружающих зданий, с просьбой посодействовать и оказать помощь. Легко этому рассудочному человеку: ему не приходилось рисковать жизнью ради этих монет.
— Стой! — Я выскочил из экипажа еще до того, как он окончательно остановился. — Жди меня с другой стороны этого здания. — Указал я в сторону белоснежного трехэтажного строения с золоченой вывеской возле входа. Одновременно с командой в полет устремилась желтая монетка, ловко перехваченная возницей одновременно с его уважительным поклоном.
