Вера Чиркова - Виражи чужого мира
Учитель встал, тяжело шагая, прошел к столу и взялся рукой за третью ножку:
— Найкарта могу сегодня же отправить к тебе, у него пока никаких особых успехов. А ходящая оказалась сильной и сегодня уходит в белый мир. Там Хенна и Шарт в опасности.
Я так и разинула рот — вот это сюрпризик!
— Балисмус… — Голос мага звучал все так же невыразительно, но по фигуре повелителя я видела, что он в ярости. — Мальчик впервые так влюбился, и я не хочу, чтобы он сгорел, как Эндерад. Она же уйдет не навсегда, дай им возможность пообщаться.
— Они общались, он приходил к ней вечером в гости. — Балисмус вопросительно глянул на Терезиса, и тот немедленно подошел к нему и тоже прикоснулся к подставке.
— Кантилар, — вступил в переговоры мой напарник, — не обижайся, но он совершенно не умеет обращаться со свободными девушками. Почему вы не дали ему почитать что-нибудь из книг Линтеса, прежде чем отправлять сюда? Он додумался разбросать по ее спальне целый сундучок драгоценностей. Разумеется, Таресса вернула утром это золото, но Найкарт вовсе не в отчаянии. Девушка в обмен приняла большой букет… цветов астунции и подарила ему один из этих цветочков.
Повелитель некоторое время стоял молча, потом как-то нехотя выдавил:
— Пусть он там посидит… еще несколько дней. Я пошлю на помощь Халису кого-нибудь из старших. Но мага пришлите обязательно, и поскорее.
— Возьми Гайтолу, она уже в столице, — немедленно откликнулся Балисмус и убрал руку с подставки.
Изображение исчезло, и шар снова потемнел.
«Гайтола в столице? А кто же на месте Терезиса?» — удивилась я и возмущенно уставилась на мага. Но он успешно делал вид, что не замечает моего взгляда. Ну ладно, помолчу пока. Ясно, что тут вовсе не до моих вопросов.
— Таресса, ты готова вступить в ковен? — устало спросил учитель, налил себе из стоящего на столе графина полный бокал и выпил не отрываясь.
— Готова, — так же устало буркнула я. А куда мне деваться?
Тут хоть не заставляют немедленно выходить замуж. Ну, пусть у них это не так называется, но ясно, что смысл тот же. Сиди во дворце, рожай детей и жди, пока муж навоюется на западной границе. В то, что они ездят туда с женами, мне в упор не верится. Как я теперь понимаю, женщины — это слишком большая ценность, чтобы разрешать им гулять где-то помимо дорожек дворцового сада.
— Идем, — потянул меня Терезис, и мы пошли.
В тот самый зал, где посередине висела таинственная дверь. Но в этот раз я обходила ее по широкой дуге: одно дело — оказаться в своем мире, а другое — в тридесятом. И напарника дернула в сторону, чтоб не задел ее.
— В чем дело? — сразу насторожился маг, и я довольно хмыкнула — вот это и есть настоящий Терезис, без всяких масок.
— Ты чуть не задел дверь…
— Что? — Балисмус, устало топавший следом, немедленно оказался рядом и рывком развернул меня к себе лицом: — Какую дверь?!
— Вон ту, что висит посередине. Я же вам говорила!
— И ты… ее сейчас видишь?
— Как тебя, — разозлилась я. Что они, глухие, что ли? Или слепые?!
Посмотрела в ошеломленные лица и поняла: точно, слепые.
— И какая она?
Зато любознательные, и это немного успокаивает.
— Такая… как из очень плотного тумана. Висит сантиметрах в десяти от пола и немножко качается, как маятник, только почти незаметно. И не светится… а в тот раз светилась.
— С ума сойти… — буркнул учитель.
— Не то слово, — поддакнул Тер и встрепенулся: — Время идет. Начнем?
Меня буквально силком подтолкнули к странному саркофагу, стоящему у противоположной от входа стены, ладонями вниз положили на него мои руки и сверху придавили своими.
А потом начали читать какие-то непонятные мантры.
Ничего особого я не испытывала, если не считать морального неудобства оттого, что двое мужчин крепко прижимают к камню мои руки. Но если отбросить некоторое смущение и убедить себя, что один из них учитель, а другой напарник, все вроде бы не так и страшно. А потом саркофаг вдруг начал греться и немножко кусаться, как статическое электричество, и я начала уже беспокоиться за свою кожу, но все закончилось.
Балисмус вынул свободной рукой из углубления в саркофаге небольшой медальон на тонкой цепочке, набросил его мне на шею, и я почувствовала, что руки свободны.
— Все, что ли? — поправляя медальон, спросила с нарочитой ворчливостью, чтобы скрыть непонятное волнение.
— Вроде все, — неожиданно весело усмехнулся Терезис. — Но с тебя причитается обед.
— А не с вас?.. — поворачиваясь к выходу, возмутилась я и замерла на полуслове.
Дверь снова изменилась. Теперь она была плотнее, и из щелей вырывались полоски света.
Глава 26
Дороги чужих миров
— Таресса! — Терезис одним прыжком оказался рядом, схватил меня в охапку и потащил к выходу.
И выпустил только тогда, когда притащил в комнату с шаром. Да не просто отпустил, а сначала втиснул в угол дивана и плюхнулся рядом, загораживая своим телом все возможные пути бегства. А затем потянулся за графином, плеснул в кубок его содержимого и сунул мне в руки:
— Пей.
Я машинально глотнула, озадаченная странным поведением напарника и его напором, и скривилась: вино! Я что ему, алкаш — с утра пораньше вино употреблять?
— Пей, не сомневайся, — правильно понял он мою гримасу, — ритуал в тебе дар усилил, вот ты на дверь и среагировала.
— Тер! — возразила я, сообразив, чего он так испугался. — Ты ошибаешься! Меня никуда не тянуло, просто дверь снова изменилась. Стала ярче и по краям свет, как из щелей.
— Все равно правильно сделал, что утащил ее оттуда, — прибежавший за нами следом эрг обессиленно раскинулся в кресле напротив, — нечего зря рисковать. Вам скоро идти. Как только появится картинка, посадим тебя посмотреть мир, и начнете одеваться. Там сейчас холодно.
— Так, а объяснить? — насторожилась я. — Втемную не пойду!
— Спрашивай все, что хочешь, остальное на месте, — разрешил учитель.
Что хочу? А как, интересно, мне определиться, что я хочу? Я глотнула вина и задумалась. Ну, начинать нужно с главного… А главное сейчас, как я понимаю, — вернуться назад целой и невредимой. И опыт у меня уже есть, хоть и небольшой. Одежда этого мира, привязки…
— Шпильки! — ахнула я, вспомнив строгий наказ Дэсгарда.
Утром, закалывая на затылке косу, я обошлась всего четырьмя. А остальные, вместе с заколкой, сунула в кошель и положила в ящик комода. И без них я могу не вернуться.
— Что шпильки? — не понял учитель.
Зато Терезис понял с одного слова:
— Я схожу. Где они лежат?
