Семейка (СИ) - Каршева Ульяна
Но девушка сидела безучастная, как будто спала – и не понимала, где она, что с нею. И твари сами, по-своему, начали выпытывать у хозяйки, чего она хочет. И их голоса старчески звучали в сновидениях, которые она смотрела, продолжая спать: «На кого ты злишься, Валерия? Скажи нам… Скажи… Мы отомстим за тебя… Месть сладка…»
- Аделаида… - прошептала Валерия, и перед её закрытыми глазами сонное воображение показало суетливую маленькую женщину.
Красноглазые твари разомкнули круг и слегка перелились через порог.
…В своей спальне Аделаида Степановна спала вместе с мужем в одной постели.
Ей повезло: когда она начала чувствовать странную слабость, похожую на гриппозное состояние, она застонала, разбудив Владиславушку. Муж с недавних пор спал очень чутко и, проснувшись, немедленно сообразил, что с женой происходит нечто магическое. Для начала он попытался разбудить её, но Аделаида, не просыпаясь, тоненьким голоском, будто маленькая девочка, просила не трогать её. Просила, перемежая стонами, как от боли, и открыть глаза явно не могла.
Владиславушка быстро встал и оделся.
Он не понимал, будучи слабым магом, что с женой, но точно знал, кто поможет узнать обо всём. И бросился в гостиную.
Игоря в гостиной не нашёл и обозлился, поскольку думал, что домоправитель спит здесь, как и вчера. К матери Владиславушка боялся стучать: та слишком стара – а вдруг испугается со сна-то? Да и сердце слабое…
И бросился вниз по лестницам – в надежде, что Игорь спит в кладовой.
Но не успел дойти до кладовой, как привычная оглядка на опасный коридор заставила Владиславушку застыть на месте. Дверь открыта!
Он не видел, как опытные маги. Но твёрдо знал, что дверь в опасный коридор должна быть закрыта! И ринулся к ней. Из-за нервно подрагивающих рук дверь врезалась в косяк с грохотом. Прислушиваясь к постепенно пропадающему эху, трясущимися руками Владиславушка накинул крючок, заперев коридор, и снова помчался – уже к кладовой. Игоря не нашёл и от бессилия что-либо сделать побежал назад, на второй этаж, в свою комнату, где оставил ослабевающую жену.
Ворвавшись в комнату, подбежал к кровати и ахнул: пока его не было, жена словно подтаяла на постели, уменьшаясь и бледнея синеватой бледностью умирающего. В сознание так и не пришла.
Он выскочил из комнаты, а потом из гостиной и с отчаянием огляделся.
Неужели придётся будить маменьку?!
Лёгкие шаги сверху заставили оглянуться.
Близнецы быстро спускались в гостиную второго этажа.
Завидя Владиславушку, окаменевшего от переживаемого ужаса, девушка спросила:
- Что случилось, Владислав Николаевич?
- Жена… умирает! – искривив рот, выдохнул он.
- А что случилось? - повторил вопрос юноша.
- Я не знаю! Я не маг!
- Вы уверены, что это что-то магическое?
- Я… Я…
Он едва не заплакал от дурной, словно ночные кошмары, ситуации.
Близнецы переглянулись и, не спрашивая, пробежали мимо него в спальню, светлую от нескольких свеч, зажжённых в канделябре. Он ринулся за ними в сумасшедшей надежде, что уж хотя бы они что-то сумеют сделать!
И оказался прав.
Пока девушка быстро шептала непонятные, но отчётливые слова, одновременно водя руками над женщиной, которая уже только еле слышно похныкивала, задыхаясь, юноша вынул из кармана наспех надетой рубахи карты и разбросал их на постели – в изголовье Аделаиды Степановны. Не успела последняя карта упасть на простыню, как юноша чертыхнулся и, ни слова не сказав, выскочил из комнаты. Владиславушка побежал было за ним, но за его спиной девушка-близнец внезапно монотонно и низким голосом проговорила:
- Отвяжись, отлепись, ночная морока приставучая, от женской силушки… Отступи, морока, не дам тебе сироту допить… Уходи, морока ночная, в свои тени густые да мутные, отстань от Аделаиды – рабы божией, не твоя это пожива…
И перепуганный Владиславушка вернулся к кровати с женой. Девушка-близнец держала его Аделаиду за кисти, прижимая их к постели…
Владиславушка прерывисто дышал, с трудом осознавая, что девушка может помочь его жене. Честно говоря, в последнее время с женой он жил, как с давней знакомой. Ни о любви, ни о каких-то других романтических взаимоотношениях речи давно уже не было. Разве что о дружбе, и то… Но сейчас он страшно испугался возможного одиночества. Он ужасался, что останется один, без привычно суетливой маленькой женщины, которая порой раздражала его, но которая единственная всегда была рядом – для разговоров, для привычных забот по дому, по хозяйству… «Не оставляй меня, милая… пожалуйста, не оставляй!» - молил он про себя, впервые признаваясь себе, что до сих пор любит свою постаревшую хитрюшку и болтушку…
Аделаида то ли тоненько вздохнула, то ли охнула, но Владиславушка немедленно всем телом качнулся к ней. Девушка Алика, неизвестно как оказавшаяся его дальней родственницей, всё ещё держала жену за кисти, но и при свете подсвечника он видел, как постепенно успокаивается дыхание Аделаиды, как она, напряжённая от недавно испытываемой боли расслабляется.
С того вздоха прошло не менее минуты, а девушка чуть ли не отлепила свои ладони от кистей Аделаиды, оставив на них заметный след – пятна на коже, синеватые от рук девушки-близнеца, сжимавших те кисти, и мокрые от её же пота – так напряжённо держала девушка их. А потом Алика распрямилась. Сразу прогнулась назад, потому что склонялась над его женой в неудобном положении. Прогнулась, чтобы успокоить поясницу – насколько понял это Владиславушка.
Быстро глядя то на жену, то на Алику, он просительно выговорил:
- Всё? Она больше не будет… С нею больше не будет… - и замер, не зная, как сказать то, что произошло на его глазах.
- Нет. Не будет, - пробормотала девушка, глубоко и часто выдыхая воздух. – От неё отвязались. Сейчас Аделаида Степановна придёт в себя и снова уснёт. Будете спокойно спать до утра. Спокойной ночи, Владислав Николаевич.
- Спокойной ночи, - машинально отозвался он, сев боком на край кровати и всё ещё тревожно всматриваясь в лицо жены.
Девушка вышла и деликатно закрыла за собой дверь.
Искажённое страданием лицо Аделаиды постепенно разглаживалось. И Владиславушка прилёг рядом, обнимая её, прижимая к себе – в невольной надежде, что именно так убережёт её от следующего покушения. Если оно, конечно, будет.
…А Алика чуть не споткнулась на лестнице, спускаясь на первый этаж.
Помрачневший брат поднимался навстречу, неся на руках Валерию.
- Что с ней?! – испугалась она, стремительно оглядывая и братову Белоснежку в поисках прилепившей к ней мороки, так ярко похожей на красноглазых тварей из опасного коридора. Счастье, что их не нашлось! Но почему тогда она спит, как…
- Дед до неё дотянулся, - рыкнул обозлённый Алик. – Алька, не возражаешь, если я её положу спать в твоей комнате? Не хочу оставлять её одну!
- Но как?!
- Просто! Будет спать со мной на полу! Романтическое, блин, свидание у нас!
- С ума сошёл – на полу!
- А где ещё?!
- В гостиной одно кресло раскладное – я видела! Затаскиваем его ко мне! Ты с ней на мою кровать – я на кресло! Если что случится – сразу среагируем!
- Ты не возражаешь – на кресле? – уже пробормотал брат.
- Нисколько, - тише, прекратив психовать, ответила она.
И, пропустив Алика вперёд (дверь в её спальню осталась открытой), побежала следом. Спрашивать, как он узнал, что дед дотянулся до Валерии, погрузив её в страшный сон, не стала. Прорицатель же брат, уже получивший основные навыки, а значит, развивший их. Помнила мельком, как он успел не то разложить карты, не то разбросать их в комнате супругов. Сразу увидел, что происходит…
Бережно опустив Валерию на кровать, Алик укрыл её, а сам побежал в гостиную, где Алька уже принялась волочить кресло-кровать к своей комнате.
Пока тащили, спросил:
- А ты как? Сумела, да?
Поняла сразу, кивнула.
- Сумела. Спасибо Ангелике Феодоровне и Игорю – видеть научили. Хоть и не слишком хорошо вижу, но этих… Сразу увидела, что к Аделаиде прицепились жуткие такие твари. На красноглазых похожи.
