Эльфийский подарок - Борисова Светлана Александровна
— Здравствуй, Волчица, — чуть слышно выдохнул он.
Поначалу женщина отпрянула, но не выдержала его молящего взгляда и сдалась. Их поцелуй был долог и нежен. Отстранившись, Радон пытливо взглянул на Волчицу. Как вдруг на её серьёзном строгом лице промелькнуло лукавое выражение. Его черты поплыли и рыжеволосая девчонка, привстав на цыпочки, с участием глянула на ошарашенного короля. Она разгладила пальчиками горькие складки, залегшие у его рта, и прижалась к его груди.
— Если ты не побоишься принять меня во всех обличиях, то и я готова принять твою любовь, — тихо сказала она и, спустя некоторое время спросила: — Ну, что ты решил?
Нежность грусть во взгляде были ей ответом.
— Волчица, мне всё равно как ты выглядишь. Ведь я люблю тебя.
— И я не такая дура, чтобы раскидываться верными сердцами, — пошептала растроганная ведьмочка и подняла голову. На этот раз их поцелуй напрочь утерял свою целомудренность и во весь голос заговорили инстинкты. Втянувшаяся в любовную игру Аталиса щедро вознаграждала счастливого Радона, с удовольствием припомнив все свои ведьминские штучки. Пылкие любовники настолько увлеклись друг другом, что ничего вокруг не замечали. А зря. Лесного короля не обманул фантом жены и, встревоженный, он отправился на её поиски. Не найдя Аталису во дворце, он сразу же отправился к их домику в реальном мире и с ходу натолкнулся на занятную сценку.
Зелёные глаза Лесного короля загорелись сумасшедшим блеском. Первым его порывом было убить обоих на месте, но он тут же обуздал его усилием воли. «Спокойно! В конце концов, в мире фейри связи с животными, это всего лишь безобидное развлечение, которое не возбраняется замужним эльфийкам. Ведь они не считаются нарушением супружеской верности. Потому, моя милейшая сентау, ты не дождёшься, чтобы я ревновал тебя к этому животному, — прошипел Раэтиэль про себя и на его губах зазмеилась улыбка. — Что ж, если ты не брезгуешь животными, то кто я такой, чтобы отбирать у любимой женушки безобидные сексуальные игрушки?» Придя в хорошее настроение от придуманной мести он тенью мелькнул под сенью листвы и, насвистывая, скрылся в лесной чаще. «Пора сделать обход владений, а то я слегка забросил их в последнее время». И природа откликнулась радостным ликованием на присутствие Вековечного духа.
Вернувшись в лабораторию после встречи с Радоном, Аталиса обеспокоилась. Интуиция не давала ей покоя, и какое-то время она жила с ощущением неотвязной тревоги. Но эн-Огран уверил девушку, что в её отсутствие никто не вскрывал защитный барьер, а муж был полон раскаяния и необычайно внимателен и даже более. Уверяя, что вышло недоразумение, он заставил Титанию отослать свою фаворитку домой к отцу, заявив, что она дурно воспитана и потому не годится на роль её фрейлины. Несчастная девушка на коленях молила его и королеву о снисхождении, но бесполезно. С позором изгнанная от эльфийского двора отныне она стала изгоем в высшем обществе и распрощалась с надеждой в обозримом будущем прилично выйти замуж.
Малышка Селина, до умопомрачения любящая сплетни, немедленно сообщила Аталисе все подробности разгоревшегося скандала, и она попробовала поговорить о девушке с Лесным королём, который не преминул её высмеять. Снисходительно улыбаясь, он сказал, что его жена единственная ненормальная из всех жён, если заступается за предполагаемую любовницу мужа. А затем он нахмурился и безапелляционно заявил, что девушка должна быть отослана, потому что она слишком навязчива и что у неё распущенные манеры. Дескать, он не хочет, чтобы она снова послужила яблоком раздора, и в их семейной жизни возникли очередные недоразумения. Аталиса попробовала было спорить с мужем, но он не стал слушать, да и взгляд, которым он вдруг её одарил, заставил умолкнуть на полуслове. Подспудно, она почувствовала, что Раэтиэль злится на неё, хоть и не показывает виду.
Спустя некоторое время в эльфийском дворце состоялось пышное празднество и бал, устроенные в честь дня рождения их высочества принцессы. Аталиса получила массу поздравлений и гору подарков. Лишь одно её огорчало — рядом не было любимого мужа. Не сказав, по какой причине, Лесной король предупредил, что скорей всего задержится и не успеет к началу празднества. К её радости он появился к открытию бала. Как всегда волшебный танец эльфийского принца и принцессы заворожил окружающих своей страстью и любовью. Но их идиллия длилась недолго. Лесной король не захотел больше танцевать и увлёк жену за собой, сказав, что должен немедленно вручить ей подарок. В спальне Аталиса застыла на полпути, увидев прикованного к кровати Радона.
«Что это значит, дорогой?» — она медленно повернулась к мужу и воззрилась на него огромными глазами.
Лесной король насмешливо приподнял бровь. Обняв Аталису, он властно приник к её безответным холодным губам.
«Что ты так всполошилась? Этот раб мой подарок», — мысленно ответил он и, отстранившись, вложил в её руку кинжал.
«Зачем?»
— Дорогая, я тут вспомнил об одном трогательном эльфийском обычае. Чтобы доказать беспредельную любовь к мужу, жена убивает свое самое дорогое животное и дарит ему ещё тёплое сердце, — ласково сказал Лесной король и подтолкнул Аталису к кровати. — Не медли, моя хорошая. Я не хочу сомневаться в твоей любви.
Несмотря на упорное сопротивление Аталису повлекло к королю Эдайна. Сама по себе её рука с кинжалом взлетела над его грудью.
— Нет! Раэтиэль, не смей!.. Если ты моими руками убьёшь Радона, я навсегда тебя возненавижу! — заливаясь слезами, выкрикнула она в отчаянии. Но Лесной король с холодным выражением на лице спокойно наблюдал за её тщетными попытками вырваться из-под его контроля. Дрожащая от напряжения рука девушки, проигрывающей магическую битву, понемногу опускалась всё ниже. Наконец, острый кончик кинжала вспорол кожу, и на груди короля Эдайна выступила крупная алая капля.
— Прости, Радон!.. Я не хочу твоей смерти, но ничего не могу поделать, сила не на моей стороне… — дрожащим голосом произнесла Аталиса.
— Не плачь, моё сердце. В происходящем нет твоей вины.
Несмотря на близость смерти, король Эдайна не потерял присутствия духа. Он не мог отвести глаз от лица девушки. Он ещё ни разу не представала перед ним в облике эльфийки, и теперь он понял почему. Такую неземную красоту смертному было невозможно любить, ей можно было только поклоняться. К сердцу Радона подступила тоска, несмотря на то, что в его душе бушевал чистый ничем не замутнённый восторг.
— Не печалься, мой ангел. Для меня счастье умереть от твоей руки… — тихо произнёс он, жалея, что не может коснуться прекрасного лица, чтобы понять на самом деле он его видит или это чудесное видение.
В полутёмной комнате вспыхнул портал, из которого шагнул мрачный как туча Оберон.
— Раэтиэль, хватит заниматься глупостями! Быстро в Совет магов! Лайтиэля свергли с престола и захватили в плен. Нужно срочно собирать войска и поспешить на выручку, ему грозит нешуточная опасность.
Тем временем Ваэль эн-Огран скользнул к оседающей девушке и придержал её за локоть. «Спокойно, Атуэль!» Она ответила ему благодарным взглядом и тихо выдохнула: «Спасибо, дедушка!»
16 января 2010 г.
Люцифер — в римской мифологии солнечное божество (Утренняя звезда).
Ваны — в германо-скандинавской мифологии небольшая группа богов плодородия, соперничающая с асами.
Гулльвейг (Золотая руда), (Сканд.) — очаровывающая колдунья, которая, трижды брошенная в огонь каждый раз воскресает еще более прекрасной, чем прежде, и наполняет души богов и людей неутолимой жаждой.
Норны — в германо-скандинавской мифологии три женщины, волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов.
Армариум — в старину специальный кофр или запирающийся книжный шкаф, где хранились ценные книги.
В нашем случае вольная интерпретация, на самом деле Иггдрасиль — Мировое дерево в германо-скандинавской мифологии — исполинский ясень (или тис), в виде которого скандинавы представляли себе вселенную.
