Варнак. "Мертвая вода" (СИ) - Зимин Николай

Айне прикусила губу и задумалась.

— Отстань от пассажира, — я верно понял сомнения индейца, — лучше книг докупим.

— Ладно, — скуксилась Айне. — Но ты потом не жалуйся, что я плохо учусь.

Фея поплелась к удочке, а индеец подошел ко мне.

— Твоя фея призывает наобум, — пояснил Зуб, — не только тех, кем в состоянии повелевать, а первых, кого нащупает. Ляпает портал и тянет, что шевелится.

— Это пройдет? — поинтересовался я. — Или так и будет агрессивное дерьмо на голову сыпать?

— Сложно сказать, — признался Зуб. — От материала зависит.

Он многозначительно кивнул на фею, что успела закинуть удочку. Села она прямо на фолиант, чтобы повыше видеть. Я понятливо и грустно покивал. Материалец тот еще.

— На говорящего Буратино расчета не было, — честно ответил я. — Но хоть деревянного солдата вырезать из этого полена можно попробовать.

— По мне, так дело трудное и неблагодарное, — отозвался Зуб. — Запаса магии у нее полно, а вот мозги набекрень. Ребенок, одним словом.

— Это да, это не отнять. Из смеха принцессы троллей.

— Чего-чего? — не понял Зуб.

— Забей, — отмахнулся я. — Кстати, а вас много? Индейцев? Викингов видел, но с ними понято — морские бродяги. А как в океан занесло индейца?

Как оказалось много. Их клан насчитывал за сотню, причем и в реале многие тем же увлекались. Собирались толпой в отпуск летом, строили в глуши вигвамы, стреляли дичь из луков, пели песни у костров и все в этом духе. В клане было несколько канадцев, две девчонки с Аляски, коренные тинклиты, если не хвастают, что тоже влились к «Черноногим», как родные. Остальные — сборная солянка со всего света, объединенная отыгрышем роли скальпорезов. Клан кочевал на материке, постоянно передвигаясь, воюя, угоняя коней у неписей и занимаясь прочими индейскими делами. Зуб и еще несколько человек бродяжили по интересам, попутно ведя разведку, вербуя новобранцев, качаясь и изучая игровые просторы.

— Стреляют? — осекся Зуб и указал на аркбалисты.

Взгляд индейца не отрывался от океана, затвердел и стал прицельным.

— Новые, — удивленно ответил я. — А что?

— Нападут сейчас.

— Кто?

Зуб бросился к носовой пушке и быстрыми рывками взвел тетиву. Гарпун уставился в волны по правому борту.

— Держи дистанцию и близко не подпускай! — крикнул Зуб. — У них зубы и хватка, как у бульдога!

— Да у кого? — крикнул я, вертя головой.

Взлетели брызги и на палубу полезли верещащие чешуйчатые уродцы не крупнее гоблинов, с похожими на рыбьи головами и колючим гребнем на макушках, как у окуня.

— Морские черти! — заорал Зуб, выстрелив. — Руби!

Черти выпрыгивали, как те, из табакерки. Визжащие тела сыпались через борт, палуба заскрипела под десятками лап. Айне взвилась по мачте, а морские черти кинулись в атаку. Цепи хлестнули разом, закрутились, с визгом ударили по палубе и во все стороны. Коротконогие черти пытались заслониться, выставили остроги, но я с перепугу хлестал направо и налево, вспарывая чешую и пробивая шипами зеленые тела.

Крупный черт толкнул собрата под удар, ловко уклонился от цепи и прыгнул на меня. Я отшатнулся, с руганью хлестнул, как кнутом, с оттяжкой, разогнав звенья как можно быстрее. Хрустнуло, грудь черта развалилась, обнажив ребра, и он рухнул, покатившись и сбив меня с ног. Сверху обрушилось тяжелое, сопящее и воняющее рыбой. Я едва успел вжать предплечье под клацающую челюсть и на меня в упор уставились блеклые глаза. Пасть щелкала, кривые клыки тянулись к глотке, а слюнями он забросал меня, словно матерый верблюд. Удерживал его с трудом, выручало, что я был раз в пять тяжелее, а злобный морской черт одной лишь лютостью вывезти не мог.

— Отвали, скотина… — выдавил я, тряся головой. — Чтоб тебя…

Коротко хрустнуло, в лицо плеснуло кровью. Черт замер, давление ослабло, а из-за плеча противника показалась бледная и трясущаяся Айне. В руках подрагивала сабелька, изгвазданная по самую рукоять. Я мигом отшвырнул обмякшее тело, рывком отправил фею за спину и вскочил.

— Наверх лезь! Быстро!

На носу визжал Зуб, как натуральный индеец на тропе войны, мерзко чавкал томагавк, а черти то и дело улетали за борт, брызгая кровью.

— Валите с моего корабля! — заорал я. — Убью!

Цепь пробила сразу троих, ощетинилась лезвиями и разорвала тельца пополам.

— Напарник! — выла Айне, указывая за борт. — Делай что-нибудь! Они борт ковыряют!

Я отбил острогу, ботинок впечатался в грудину черта, его отшвырнуло, сбив нескольких позади, а я бросился к борту. Цепь устремилась к коварным чешуйчатым, успевшим топорами изуродовать борт, усеяв воду щепками. Пробоину вырубить они не успели, цепи снесли их разом и под воду медленно ушли тела, пуская пузыри и слабо дергая конечностями.

Загудел бубен. Длинный тягучий удар сменился короткой дробью. На палубе замерли черти, словно в патоке застыли. Цепь пошла хлестать, пользуясь заминкой. Я промчался по палубе, пластая каждого чешуйчатого, под кровожадные вопли Айне. Зуб стучал в бубен, не прекращая выбивать сложный стремительный ритм.

— Быстрее! — прохрипел он. — Добивай!

Над палубой хлопнул портал, фея повелительно крикнула и на морских чертей набросился рой мух, впиваясь совсем не мушиными хоботками в чешую. Крупные, странного вида, будто вырезанные из стекла или слюды, с острыми, совсем не мушиными хоботками. Черти зашевелились, сбрасывая оцепенение, а я поспешно ударил с обеих рук, остро сожалея об утрате акульего меча. Тот бы остроги переломал только в путь, а зеленых недомерков я бы раскидал пинками, не вспотев, и жаба за ними бы не квакнула.

Мушиная армия Айне залепила оставшихся с ног до головы, тыча хоботками, словно жалами, каждого, кто имел несчастье очутиться на палубе. Я работал цепями, Совиный Зуб снова выхватил томагавк и через минуту последний черт с рассеченной головой упал на доски.

— Победа! — подпрыгнула Айне, а мухи кружились высоко над ее головой. — Собираем добычу!

Я осмотрел ближайшего противника. Вроде как гоблин в чешуе, только клыки из нижней челюсти торчат до самого носа. Хлипкие, но такой толпой можно на одиночек нападать только в путь. Да и небольшие суда на абордаж брать, где народу мало.

— Занятные уродцы, — пробормотал я, доставая эликсир. — Зубами можно кашалотов потрошить не напрягаясь.

— Ты уж извиняй, — просипел Зуб, хватая воздух, — но боец я так себе…

— Опа! — Визг резанул уши бензопилой. — Смотрите! Ха-ха! Повинуйтесь, верные крылатые!

Над кораблем кружили полчища слюдяных мух. Они трепетали крыльями, разбрасывая крохотные искорки, гудели и собрались вокруг Айне в рой. Фейка вытянула руки к небесам, грозя разорвать их в клочья скрюченными пальцами и визгливо хохотала, невнятно крича. Зуб поглядывал на нее все более настороженно.

— Не свихнись только на радостях! — предупредил я, втайне довольный результатом. — И почему мухи? А не стая гарпий?

— Все будет! — вопила Айне, размахивая руками. — Ха-ха! Я могучая фея!

Мухи с жужжанием вытянулись в длинную ленту и принялись летать вокруг шхуны. С учетом того, что рой был громадный, веретено получилось плотным и шумным. Айне скомандовала и рой взмыл на мачтой, свернувшись в плотное облако.

— Свободны! — Айне тряхнула рукой и мухи медленно растворились. — Видал?

Она поползла с мачты, но почти сразу руки разжались и я едва успел поймать обессилевшею фею.

— Ой, голова кружится, — пролепетала Айне.

— Молодец, — похвалил я, укладывая ее в кресло. — Вот сегодня ты действительно молодец.

Зуб комментировать не стал и вернулся к сбору трофеев. Океан успокоился, шхуна неслась под всеми парусами, Айне обтекала в кресле, а мы перебирали найденное на трупах. Корявые гарпуны, медные монетки и ожерелья из мелких раковин. Так себе добыча.

— Наши физики размотали бы этот сброд в минуту, — кисло сказал Зуб. — А тут…

— Забей, черноногий, — скривился я, — у меня та же беда. Ни доспехов, ни оружия. Так что мы еще неплохо держались.