Межавторский цикл романов "Другой мир". Компляция. Книги 1-9 (СИ) - Городецкий Иван

Какими бы могущественными артефактами не обладали тогда оборотни, причина их победы была исключительно следствием крайне пренебрежительного отношения эльфов к противнику. На поле боя эльфы всегда полагались на тотальное превосходство в ударной силе своих воинов-мастеров и магов. Имея возможность ломать противников об колено, они не слишком поднаторели в тактическом искусстве и совершенно не уделяли внимания организации войсковой разведки оперативного уровня. Также не в чести у них были заботы о чёткой работе всей военной логистики, безупречной воинской дисциплине и взаимодействии подразделений.

Вместо дисциплины и монолитности, эльфийская армия представляла из себя редкостный серпентарий. Любой светлый, будь он даже распоследним обозником, воспринимал военную кампанию как возможность существенно изменить своё положение в обществе, а вовсе не как акт беззаветного служения Родине и народу. Посему мобилизация в первую очередь предполагала лавинообразный рост числа ситуативных союзов, махинаций, заговоров и планируемых предательств.

Но когда в армии все, от главнокомандующего до новобранца плетут интриги лишь услышав о мобилизации, это ведёт к чему угодно, но не к повышению боеспособности армии. Как гласит эльфийская поговорка: «один эльф — это могучий воин, два эльфа — это непобедимая армия, три эльфа — это армия и два предателя».

Осмысливая всё это, король понимал, что если не брать в расчёт этическую составляющую выступления против людей на стороне эльфов, вероятность успеха в сражении с сородичами весьма и весьма велика. Всё же он ни на минуту не допускал возможность бескровной победы такого масштаба, а значит Минк сейчас вымотан настолько, что не способен сходу ввязаться в ещё одну войну. И удар всею мощью Гренудии по одному тиррству наверняка поставит то на грань катастрофы. Но никакой особой выгоды для своего королевства Винсент в таком решении не видел. Возможно удастся что-то стрясти с разгромленного Минка, но с ним нет общей границы, а отнимать коронные земли Мингра было в данном случае недопустимо, каким бы лакомым кусочком не выглядел Коур.

И если на чаше весов «не лезть и не вмешиваться» было множество более чем разумных аргументов, то на другой возлежало роскошное тело королевы-эльфийки. И быть отлучённым от этого источника блаженства Винсенту совершенно не улыбалось. Вот и сейчас лишь одна мысль о мистериях недавно начавшихся брачных ночей резко потянула вторую чашу весов вниз. Собравшись прояснить отношение Гианары к просьбе её отца, король решительно двинулся в направлении покоев своей ненаглядной.

Зайдя в апартаменты королевы, Винсент застыл, наблюдая крайне неожиданное зрелище. Гианара восседала в роскошном кресле в окружении почти всех приехавших с ней эльфов. В данный момент один из них пересказывал какой-то эпизод, вероятно, ставший ему известным от родственников по артефактной связи. В отличии от человеческих земель, у светлых эльфов артефактная связь была несравнимо более распространённой. Потому не удивительно, что почти все приехавшие остроухие аристократы имели постоянный контакт с родиной.

На прекрасном лице Гианары застыло холодное, безразличное выражение, совершенно не позволяющее понять, что на самом деле она думает об услышанном. Сегодня она решила опросить всех своих свитских, чтобы понять, в каком состоянии на данный момент оказалась Эльфара и чего ждать в ближайшем будущем. Новости были хоть и ужасными, но не катастрофическими. Главный вывод, который сделала для себя эльфийка — «мудрые папочка и братик» без малейшей подготовки и разведки, полагаясь на грубую силу, напали на соседнее государство, о котором ничего не было известно. И им там вломили так, что разгром в Тардии на этом фоне выглядит крайне успешной кампанией.

Хуже всего было то, что согласованность действий людей и дроу явно свидетельствовала о наличии у тех тщательнейшим образом подготовленных планов, который оба союзника и исполнили, как только сошлись все необходимые условия. Самым неприятным и унизительным для эльфийского самомнения было то, что люди переиграли эльфов там, где те всегда считали себя самыми-самыми: в долгосрочном плетении паутины интриг. Разгром на поле боя лишь подтвердил естественный ход событий. Главным выводом, который для себя сделала Гианара, было то, что ей нет теперь никакого интереса помогать отцу и брату. Вернее, если бы это ничего не стоило, то можно было бы оплести их обязательствами и помочь. Но в сложившейся ситуации, ничего кроме огромных убытков Гренудия от влезания в конфликт не получит. А её положение пока слишком шатко, чтобы рисковать. Тем более без серьёзных на то причин.

Безусловно, за последний месяц она очень неплохо развила свою позицию. Если раньше она могла опереться исключительно на безудержную страсть наследника, то теперь у неё появилась своя маленькая, но армия. Она официально стала королевой, а консортом, то есть вторым лицом государства, наделённым реальной властью. Ей до щенячьего визга преданы сотни аристократов, кого удалось опоить на свадебном пиру. Но этого всё ещё слишком мало, чтобы можно было проводить собственную политику. В глазах большей части населения она пока совершенно чужая. И рисковать ради «битой карты» своей родни ей совсем не с руки.

Но и открыто возражать о помощи «Родине» тоже нельзя. Всё же пока она для мужа — идеал чистоты и красоты. Если же она сама начнёт удерживать Винсента от «естественной» помощи Эльфаре, то даже такой остолоп может понять, сколь мало для неё значат чувства и личные отношения. И достаточно ей забеременеть и на время стать менее привлекательной, как её влияние на мужа начнёт снижаться. Так что ей сейчас следует аккуратно зародить в голове короля сомнения и опасения, ничего от него не требуя и ни к чему явно не подталкивая.

— Дорогая, надеюсь мы сможем сейчас поговорить? — для приличия поинтересовался Винсент, давая остальным присутствующим понять, что стоит поторопиться с покиданием помещения.

— Конечно, дорогой! — с улыбкой ответила эльфийка. И уже обращаясь к остальным присутствующим велела: — Все свободны.

Дождавшись, когда комната очистится от посторонних, король обернулся к своей жене:

— Полагаю, ты уже осведомлена о том, как обстоят дела у твоих сородичей. Сегодня ко мне явился твой родственник-посол и передал просьбу Великого князя впустить в страну беженцев. А также оказать военную помощь.

— То, что рассказывают те, кому удалось спастись — просто ужасно! — Гианара, включив весь свой артистизм, состроила самую грустно-жалостливою моську, на которую была способна. «Только не переигрывать!» — мысленно одёрнула она себя.

— По различным каналам мне удалось выяснить, что дружина Минка после взятия Леконнеля прекратила движение на юг, — медленно проговорил мужчина, любуясь самым прекрасным лицом на свете, — Возможно, их потери также были весьма существенными, а использованные артефакты древних, как и у оборотней — разрушились через некоторое время после использования.

— Мне страшно, — сказала Гианара и подняла на супруга наполненные слезами глаза, — я привыкла считать, что Эльфара самая сильная, что никто не может бросить ей вызов. И вдруг в одночасье всё рухнуло.

Она взяла мужа за руку и прижалась щекой к его ладони. Никогда за всё время знакомства она не давала Винсенту возможности увидеть её такой слабой и беззащитной. У парня защемило сердце от нахлынувшей нежности вперемешку со страстью. Сейчас он впервые ощутил себя её единственным и самым надёжным защитником. Он скрипнул зубами, принимая решение ни за что не позволить себе упасть в её глазах. Пока Винсент умилялся и проникался ещё большей нежностью, Гианара выдержала, как ей казалось, полагающуюся моменту паузу и продолжила:

— Наверное, ошибкой моего отца и брата стало то, что они не представляли ни реальной силы своего противника, ни того, кто его союзник. Вероятно, истинную силу их врагов сейчас не знает никто. В таких условиях вступать в конфликт было самонадеяно и глупо.