Фаня Шифман - Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт
Кто-то их растаскивал… Сама же знаешь, как твой брат "умеет" драться! Он только и успел поднять Ширли, как его схватила полиция. В участок привезли всех вместе – сестриц Ликуктус с нашими мальчиками… Ширли, наверно, ушиблась при падении, или кто-то её в этой свалке ногой по голове задел. Как я поняла, её из рук Ноама подхватили и спасли от полиции, а потом отвезли в больницу. То есть её точно не арестовали. Словом, вам с нею удалось выскочить…" – "Но она же, наверняка, не хотела домой! Ведь теперь братья могут её запереть в доме… после всего! И не пустят в ульпену!" – воскликнула Ренана. – "Не думаю, что они будут решать! Есть же папа с мамой! – пожала Хели плечами и неожиданно проговорила хриплым голосом: – Максима тоже арестовали, даже раньше, чем Ирми и Ноама – его Антон сдал. И обвиняют его – не поверишь! – в нападении на полицейского…" – "Максима?!" – Ренана села в постели. – "Да, Максима! Но больше о нём ничего не знаю… – Хели помолчала, потом проговорила: -Как только мальчиков отпустят, они с твоим папой сюда приедут за тобой, Ирми отвезёт вас домой… Ты, я вижу, почти оклемалась, длительный сон на пользу пошёл".
***
Бенци и Ноам молча сидели на лавочке возле калитки общежития меирийской ульпены, ожидая, когда выйдут Хели и Ренана. Наконец, они обе появились. Бенци потрясённо смотрел на лицо дочери, одновременно осунувшееся и опухшее. Он подошёл к ней, поглядел на неё и тихо спросил: "Ну, девочка моя, зачем ты?.. Я не ругаю тебя, просто хочу понять – почему ты не сдержалась и влезла в эту глупую драку, да ещё с… Мы же с мамой всю жизнь учили тебя сдерживаться…" – "Папочка… Ты же не знаешь, как они меня оскорбляли… Окружили и такие гадости нашёптывали, угрожали, запугивали… Это невозможно было выдержать!" – "Тише, дорогая моя…
Только не называй ничьих имён, ничего не спрашивай, просто не называй: нас предупредили…" Ренана удивилась, но продолжила: "Тов… Всё равно они первые начали, а она… ну, младшая… э-э-э… меня сильно толкнула. Я и не сдержалась!.." – "Да, мне ребята рассказали. А в газетах пишут, что ты вроде как оскорбила происхождение… э-э-э… ну, этой журналистки, которая… Далила… – Бенци немного покраснел. – Неужели это правда?" Помолчав, он проговорил: "Ну, пошли, что ли… По дороге расскажешь… – понизил голос: – И говорить будет легче…" Они медленно направились за ворота. Хели с Ноамом шли немного позади и беседовали. Хели, расспрашивая его, пыталась незаметно выведать, не знает ли он, что с Максимом. Ноам сокрушённо покачал головой, пробурчав, что знает только одно -Максима обвиняют в нападении на полицейского. Это Хели и сама знала.
Ренана между тем тихим голосом отвечала на вопросы отца: "Я, честно говоря, даже не слышала, что они там вопили – после того, что мне Ме…" – "Тише, доченька, не называй никаких имён…" – опасливо прошептал Бенци. Ренана осеклась, помолчала и продолжила: "А это мне никогда даже в голову бы не пришло, честно, папуля! Вот мы же отлично дружим с Максимом, он близкий друг Ноама! Разве тебе ребята не рассказали? Ну, а я… это правда! – врезала… За всё! Ты бы знал, как она нас оскорбляла! На нас уже все оглядывались и смеялись над нами…" – упрямо повторяла Ренана, глядя отцу прямо в глаза. Бенци с тревожной лаской и болью смотрел на дочь, укоризненно качал головой и прошелестел одними губами: "Он же мой сотрудник, мы с ним чуть не каждый день на работе сталкиваемся в коридоре…" – потом ласково дотронулся и погладил её руку. Ренана меж тем шептала: "Она мне шептала, что они потребуют суда… и… э-э-э… добьются… ну, чтобы меня врач осмотрел…" – "То есть как?" – поднял отец брови. – "Она мне прямо в ухо шипела, что после этого осмотра мы ничего не сможем доказать… и Ирми обязательно засудят за совращение… а меня из ульпены исключат с волчьим билетом… Они, мол, знают, как такие дела делаются… Я боюсь, папа…" Бенци ничего не сказал, лишь ощутил, как грудь ему захлестнул холодок, голову сжало клещами страха, а щёки опалило жаром. Он остановился, ощущая, что надо перевести дух, остановилась и Ренана, умоляюще и вопросительно глядя на отца. "Ну, что ты, дочка! – сглотнув, еле выговорил он, стараясь выглядеть спокойным: – Никто не заинтересован устраивать шум по этому поводу. Не беспокойся: они совсем не всесильны! Ребята случайно слышали, что высшие чины в полиции говорили: им ни к чему сейчас волнения ни в религиозном секторе, ни на "русской улице".
Полуофициальная версия – вся эта история с романтической окраской на данном этапе не представляет общественного интереса. Разве что Офелия, как всегда, старается в прессе эту историю раскрутить, сделав главный упор, конечно же, на романтической окраске! Но, кроме этого, ничего и не будет".
Бенци слабо улыбнулся и снова покачал головой: "Ты у меня вообще известная драчунья! – и грустно прибавил: – Ох, доченька… Помнишь? – Ноама побили, нос ему сломали, а штраф я платил. А теперь… вас оскорбили при всех – и опять… мы виноваты… И Ноам ни за что попал в тюрьму… Они хотели вас, девчат, прикрыть… Ты это понимаешь?" Ренана опустила голову. "А мама… – продолжал отец, не глядя на неё, – Мы уж ей говорить боимся… Дедушка с бабушкой осторожно… да и то не всё…" – "И не надо ей знать лишнего… Она меня всё равно не поймёт…" – буркнула Ренана, опустив голову. – "Ну, зря ты так… Она очень за тебя переживает! И за Ноама, конечно…" – укоризненно покачал Бенци головой. – "А как там наш Бухи?" – Ренана перевела разговор на другую тему. – "Ну, Бухи… он, как всегда, хулиганит, лапочка!.. – ласково улыбнулся Бенци и тут же возбуждённо заговорил: – Близнецы у участка устроили демонстрацию с гитарами и с шофаром… И твои подруги по ульпене тоже пришли поддержать ребят… А с Максимом… Я не верю, что это он напал на полицейского… В толпе ходили слухи, что его сдал один из "своих"… который был вместе с зомбиками". – "А мы знаем, кто это…" Ренана не решилась задать отцу самый важный для неё вопрос, но тот её прекрасно понял и опередил: "Нас Ирми отвезёт домой, вон, его машина ждёт…" Сердце Ренаны тревожно забилось.
***
Но они уже подошли к стоянке, и навстречу Ренане бросился бледный от беспокойства Ирми. Девушка уставилась на него, и вдруг её огромные, припухшие глаза наполнились слезами. Она опустила голову и тихо забормотала: "Ирми, прости меня… Я не должна была… Не могла сдержаться… Прости… Из-за меня вас задержали… Во всём я виновата… Прости…" Ирми взял Ренану за руку. Он долго молчал и смотрел на неё, слегка поглаживая её руку, потом заговорил, тихо повторяя одно и то же: "Это ты прости меня, девочка моя… Прости… Это всё моя вина… старые грехи… И я не смог тебя защитить!.. Прости меня…" Ренана смотрела на него, не отводя огромных глаз, а по лицу текли и текли слёзы. Она не заметила, как её подвели к машине Ирми и усадили на переднее сидение, а Ирми уже заводил машину. Сзади уселись отец и Ноам.
