Елизавета Абаринова-Кожухова - Искусство наступать на швабру
– А, знаю, – радостно воскликнула Чаликова. – Диоптрические!
– Ну, наверно, – пожал плечами Дубов, – по крайней мере, такие нечасто встречаются. Итак, через двадцать минут...
– Все ясно, – вскочила с диванчика Надя. – Но что конкретно надо выудить из мадам Лужи, или как там ее?
– Кляксы, – поправил Василий. – Конкретно? Кабы я знал, Наденька. Так что я полагаюсь на ваш журналистский нюх. И жду вас с информацией. А сам пока займусь самым главным.
– Васенька, ты подметешь пол? – засмеялась Чаликова.
– Нет, – насупился Василий. – Я буду думать.
– А, ну думай! – и с этими словами Надежда выпорхнула из кабинета.
– Черт возьми, какая девушка, – вслух произнес Дубов. – И до чего же шустрый у нее язычок. Его бы да в мирных целях...
* * *Уже через час позвонила Чаликова:
– Вася, я хочу еще по магазинам прогуляться. Так что приду через пару часиков. Если ты помнишь, завтра приезжает мой брат Егор. А по поводу мадам Болото, так я вам скажу, это такая жаба. В мужском костюме, с сигаретой в зубах – прямо Рейкин наоборот. На том они, наверно, и сдружились. Да, так вот, я уж и так и сяк к ней подъезжала, но кроме общих слов о том, как РАНЬШЕ было хорошо и какой бардак ТЕПЕРЬ, я из нее не выудила. Вот такие малоутешительные новости.
– Погодите, Наденька. А что-нибудь конкретно про Рейкина?
– Про Рейкина? Да, тоже общие слова какие-то. Хотя погодите, сейчас я перемотаю пленку на диктофоне. Да, по-моему, здесь, вот слушайте. – И в телефонной трубке зашипел голос, судя по всему, мадам Кляксы: – "... аньше был порядок. Пионэры уважали ветеранов. Особенно по праздникам. А праздники-то какие были, не чета нынешним. Раньше все радостно и коллективно праздновали Великий Октябрь, Первомай и им подобные. И вот как раз с Антон Cтепанычем Рейкиным мы близко познакомились на первое мая. Отмечали мы, ну то есть группа товарищей, на базе отдыха аккумуляторного завода. Сауна такая, знаете ли, но все скромно, по-советски. Рейкин – это такой души человек. И мы с ним так интересно общались. И ну ва-а-аще так весело было -Кашакевич в бассейне утонул. И главное, плавает и глаза пучит. Вот так. Сейчас люди не умеют так веселиться. Сейчас ва-а-аще ничего не умеют. Скажу вам более то..." – Что-то щелкнуло, и в трубке вновь возник голос Нади: -Ну дальше опять все то же самое. Как видите, Вася, ничего интересного.
– Не сказал бы, – откликнулся Дубов. – По крайней мере, хоть какая-то зацепка есть. Ну хорошо, Наденька, надеюсь, скоро вас увижу. А пока – до свидания.
Не отрывая трубки от уха, Дубов набрал номер городского морга.
– Алле, Владлен Серапионыч? Это Дубов беспокоит. Меня интересует утопленник по фамилии Кашакевич. Ориентировочно восемьдесят восьмой год, первое мая.
– А, помню, помню, – обрадовался Серапионыч. – Восемьдесят девятый год. Веселый такой был покойничек. Глаза так уморительно таращил. Только звали его Котов. А привезли его с аккумуляторного завода. Его дружки, какие-то чины из прокуратуры, все вдрызг пьяные. Ну, я им подписал – острая сердечная недостаточность. А то они так просили, "макаров" в ребра тыкали. Ну да ладно, это дело прошлое. И что вам до этого бедолаги Котова?
– Да нет, ничего особенного. Только вот собственно, он что -действительно утонул?
– Васенька, вы меня обижаете, – рассмеялся Серапионыч – Если я говорю – утопленник, то я и имею ввиду утонувшего, а не зарезанного или повешенного. Или вас это не устраивает?
– Нет, ну что вы, – откликнулся Василий. – Ведь, честно говоря, я и сам пока не знаю, что мне нужно. Так скажем, зацепку ищу. Кстати сказать, вы упомянули вначале, что привезли вам Котова с аккумуляторного завода. А по моим сведениям, с базы отдыха этого производства.
– А, ну тут все просто, – снова засмеялся Серапионыч. – Дело в том, что прямо на территории аккумуляторного завода, а точнее, прямо под зданием администрации, в конце восьмидесятых был построен так называемый "оздоровительный комплекс". Как водится, для трудящихся, но допуск туда имели только крупные городские шишки и их приближенные. Ну, там все было по полной программе – сауна, бассейн и проверенные, но доступные девочки из обслуги. Кстати сказать, наши рукамиводители называли это место "бункер", потому как размещался весь этот вертеп в бывшем бомбоубежище.
– Да, тепленькое, видать, было местечко, – согласился Василий. – А интересно, что там сейчас?
– Право, не знаю, – задумался Серапионыч. – Мне кажется, ничего. Заводик закрылся, оборудование распродали-разворовали, а здания стоят-пустуют.
– Ах, даже так, – как-то невпопад отозвался Василий. – Ну, спасибо за информацию, доктор. До свидания.
Положив трубку, Дубов начал лихорадочно шарить по шуфляткам своего стола, бормоча себе под нос:
– Бункер! Да я же слышал про него раньше. Вот балда. И где эта чертова карта! А, вот она, родимая. Так-так. Выезд на Белоярское шоссе. Пятно от кетчупа. Аккумуляторный завод. – И с этими словами Дубов решительно поставил на карте города жирный красный крест. В этот же самый миг зазвонил телефон. – Алле, Дубов слушает, – недовольно бросил он в трубку. – А, Егор Трофимович! Что вы говорите, Железякин скрылся от наблюдения? Ну, да немудрено – старый чекист... На Смирновской? Так. Это значит, – Дубов склонился над картой, – совсем рядом с Пшеничной улицей... Причем тут пшеничная? А вот причем – знаете, на Пшеничной улице аккумуляторный завод. Так, хорошо. Через десять минут у его проходной, и прихватите с собой пару сотрудников покрепче – будем брать "бункер". Там объясню поподробней.
* * *И действительно, через десять минут у покосившейся будки на Пшеничной, некогда проходной аккумуляторного завода, резко остановились две машины -милицейский "Уазик" и "Москвич" Дубова. Два дюжих молодчика в штатском с веселым гиканьем ворвались в хибарку, попутно высадив окна и двери. И скрутили там старичка сторожа, который, слава богу, не сопротивлялся. Дубов, не дав сторожу придти в себя, завалил его каверзными вопросами: "На кого работаешь? Где хозяева? Почему спал на посту?". Сторож, не понявший спросонок, кто это на него так наехал, принял милиционеров за бандитов и даже пытался поначалу хорохориться, но узнав, что он попал в лапы правоохранительных органов, не на шутку струхнул и во тут же начал "колоться": хозяева-де появляются в основном вечером... наследники старого хозяина... до семнадцатого года... из-за границы они, видать – мужчина такой статный, с сильным акцентом говорит, и евоная супружница с вот такой... а плотят хорошо за секюрити.
– Чего? – удивился Столбовой.
– Охрана, значится, – выпятил тощую грудь сторож.
– Стоп! – воскликнул Дубов. – Сторож нам не нужен – он явно ничего не знает. Пошли в "бункер".
