Барбара Хэмбли - Воздушные стены
После долгого молчания Альда сказала с дрожью в голосе:
— Мне бы хотелось, чтобы он не поступал со мной так.
Из ее дрожащих пальцев выпало кольцо-печатка, высеченная из единого кроваво-красного рубина.
— Что было на Совете? — осторожно спросила Джил.
Альда встряхнула головой, прижав руки ко рту, чтобы он ее дрожал. Наконец она овладела собой.
— Я не знаю, почему меня так ранит его поведение, но это так. Джил, я знаю, что права. Может быть, я хочу, чтобы были и волки сыты, и овцы целы, ценой наших союзников. Но они могут себе позволить прокормить собственные войска. А мы — нет, и не сможем, даже если у нас будет достаточно семян весной. И еще я знаю, что у нас существовали обязательства перед ними на поставку зерна и мяса, но они были составлены много лет назад, а все изменилось с тех пор. И к тому же, я знаю, что хочу скрыться от огромных долгов тогда, когда дело принимает серьезный оборот, но, черт побери, что же нам делать? — ее взволнованный голос надломился, когда она произносила ругательство, первое, которое Джил когда-либо слышала от нее. — Я не собираюсь платить долги путем разорения государства! Я достаточно узнала от тебя и от Джованнин о подобных случаях. Если я подпишу это соглашение...
— Подожди минутку, — сказала Джил, стараясь сдержать свои эмоции. — Какое соглашение? Какую часть Королевства они хотят получить?
Эти слова оказали на Альду такое же воздействие, какое оказывает скала, обрушившаяся на поток. Она сидела спокойно с минуту, перебирая белыми пальцами драгоценности, сверкавшие, как маленькие угольки, окрашенные в темно-красный, лазурный и золотой.
— Пенамбру, — сказала она наконец.
— Пенамбру?! — воскликнула потрясенная Джил. — Это все равно, что продать Новый Орлеан кубинцам! Это же порт с выходом в Круглое море! Если ты отдашь Пенамбру Алкетчу, к нему перейдет все побережье!
Альда подняла глаза.
— Я знаю, — сказала она. — И я знаю, что она затоплена и там нет ничего, кроме Тьмы и духов в руинах. Для нас она не имеет никакой цены; мы не можем оставить это место, если у нас нет предмостового укрепления в Гее. Алвир говорит, что император Алкетча получит фальшивую монету, а мы всегда сможем забрать ее назад. Он хочет любой ценой заключить сделку со Стюартом.
— Но ты ведь еще не подписала, правда? — обеспокоенно спросила Джил.
Альда отрицательно покачала головой.
— Потом он сказал, что я разорила нас всех, — она провела рукой по покрасневшему и влажному носу. — Он сказал, что я приговорила всех к гибели здесь, в Убежище, в то время как Королевство будет поделено на части между Белыми Рейдерами и Алкетчем, и все из-за того, что я хочу остаться королевой... — сказала она с легкой дрожью в голосе.
В обвинениях Алвира обычно присутствовала доля правды, доля, достаточная для того, чтобы заронить сомнения в умах противников.
Как девушка, Минальда, возможно, гордилась положением королевы — гордость была неотъемлемой частью такого поста. Будучи же просто Альдой, она, скорее всего, испытывала чувство вины за гордыню, тем более, что признавала превосходство брата.
«Внебрачный ребенок», — бесстрастно подумала Джил.
— Ну хорошо, послушай, — начала она. — Если Стюарт уедет отсюда, чего он, конечно, не сделает, так как императору нужны дополнительные войска, что мы теряем? Начнем с того, что захват Гнезд — довольно рискованное предприятие.
Щеки Альды густо покраснели, и она быстро отвела взгляд.
— Он сказал то же самое, — проговорила она. — Он сказал, что я... что я хотела, чтобы экспедиция потерпела крах.
— Почему? — скорее с испугом, чем с сочувствием спросила Джил. Отсутствие сострадания было одной из ее наименее привлекательных черт, в чем она тут же призналась себе.
Альда оперлась обеими руками о подбородок.
— Он говорил, что Ингольд помутил мой рассудок. И, может быть, он прав. Год назад...
— Год назад кое-кто еще помогал тебе нести свое бремя, — грубо оборвала Джил.
Альда печально покачала головой:
— Джил, он разбирается в этом гораздо лучше, чем я.
— Какого черта! Он действительно много знает, но он знает только то, что хочет знать, и в этом все дело, — видя, что Альда не отвечает, Джил продолжила, но на этот раз уже мягче. — Послушай, ты ела что-нибудь вечером? Тогда содержание сахара у тебя в крови давно упало. Я достану для тебя что-нибудь поесть, и тебе надо выпить бокал вина перед сном.
Но Альда все еще сидела неподвижно. Почти шепотом она промолвила:
— Он заботился обо мне. Он всегда обо мне заботился.
«Он заботился о тебе так же, как заботятся о двадцатидолларовой отвертке, — холодно подумала Джил, — потому что это хороший инструмент». Но так как эти слова сделали бы ее подругу глубоко несчастной, вместо этого она спросила:
— Как воспринял это Майо?
Альда подняла глаза, полные внезапного испуга.
— Он был в ярости, — сказала она тихо. — Я никогда не видела его таким, даже когда Алвир не открыл им ворота. Он никогда не выдавал своих чувств и тогда, когда там был Стюарт, но потом... Он обычно такой сдержанный. Джованнин использует это против Алвира, — она устало покачала головой. — И еще одно, — продолжила она. — Я не могу допустить раскола в Убежище, приняв противную сторону. Не знаю, почему мне все еще как-то не по себе...
«Ты расстроена, потому что он этого хочет», — угрюмо подумала Джил, затем обернулась, услышав, что кто-то идет по коридору.
— Кто там?
В коридоре стояла какая-то женщина, явно не из охраны.
— Джил-Шалос? — узкая полоска света появилась в темном коридоре, высвечивая нечесаную, темно-рыжую копну волос. — Мне сказали, что здесь госпожа Альда.
— Входи, Лолли, — Альда выпрямилась на стуле, когда высокая пенамбрийка вошла в комнату. — Как Снелгрин?
Джил никогда не переставала удивляться, что даже, казалось бы, самые робкие жители Убежища относились к Альде как к королеве и как к подруге одновременно. Она видела, как Альда делала обходы по Убежищу или сидела на скамьях у Святилища, держа на коленях Тира, и разговаривала с прачками. Джил заходила в бараки и обнаруживала там Альду, сидевшую и внимательно слушавшую какого-нибудь ветерана, который участвовал в разграблении дюжины городов.
— Миледи, он не совсем в порядке, — тихо сказала Лолли. — Я должна была придти и увидеть вас. Вы ведь знаете, как лечить людей?
Альда покачала головой.
— Но вы же грамотная. Вы читали книги?
— Всего несколько книг. Но я не могла...
— Я говорила с Майо, но ему нечего было ответить мне. И Бектис, этот колдун... Прошу прощения, госпожа, ведь он состоит в вашей свите, но он не может даже заговорить бородавки — это слишком сложно для него.
