Ника Ракитина - Ясень
Мэннора позвала — тоже понятно, хотя и обидно. И сам высмотр мог затянуться до рассвета. Я спустилась на склизкий берег. Пенилась, ярилась, подмывая корни ракит, осенняя Става. Где-то тут челнок привязан… Сзади мелькнул огонь, рыжим пятном отразился в воде.
— Наири? — Гино-бортник подошел с походней, постукивая зубами от холода. — Караулы проверяю. Керин спит?
Все во мне заныло от ужаса. Стиснув зубы, оскальзываясь, я стала карабкаться по склону. Гино поддержал меня, и мы упали оба. Зашипев в грязи, погасла походня.
— Конный отряд… Искать… — прохрипела я.
Из мглы набежал Велем:
— Что с Керин?!
Раздумывая после, я решила, что она сумела нас дозваться. Иначе, почему вздернуло без причины, вышибло из сна меня, Туму, Леську… Велема, способного дрыхнуть, как медведь, где и когда угодно. Этот, отвечающий за войско, рассуждать не стал. Заорал "Тревога!" и понесся к знамени.
— Огни жечь!! К оружию!!!..
Выскакивали из шатров и становились по местам воины.
Это нас и спасло: латники Фроста уже бежали к валу. Явнута с его сторожей отрезали на севере. Явнут пропал — беда.
В призрачном сиянии кипящего тучами неба кнехты Прислужников бесшумно катились по вздрагивающей земле. Они казались выходцами из нави. И лишь когда яростно взревели, поняв, что замечены, и в открытую кинулись на огородившие стан валы, стало ясно, что деремся не с тенью.
Кое-что из наготовленного для гостей даром не пропало. Один из полков Прислужников так до нас и не дошел: бочки, на которых кнехты пересекали Ставу, рассыпались под ними на стремнине. Правое крыло Фроста увязло в ямах с земляным маслом и теперь горело. Но и только.
Основная часть одолела западный вал, подожгла частокол и, сметя защитников, упорно отжимала сотню Гента к обращенным на Багны воротам. Потом ворота упали, и стальная лавина потекла в стан с обеих сторон. Хуже всего было, что люди взглядом искали Золотоглазую. Я замечала, что даже Велем, отвлекаясь, то и дело всматривается в туман: вдруг да Керин каким чудом проскользнула мимо нападающих.
Через час стало ясно, что лагерь нам не удержать. Людей у нас и у Прислужников было поровну, но за ними были опыт и умение. К тому же, они не позволили запереть себя на бродах, как мы хотели. Попытка стоять до последнего теперь означала окружение и смерть.
Велем приказал отступать на Сарт. Прислужники словно нехотя покатились за нами. Скоро мы поняли, отчего они не спешат: отряд под стягом Горта вкопался поперек сухой гривы. Мы вылетели прямо на него и сначала даже думали, что сметем. Но кнехты стояли крепко, а на спину уже садился Фрост. Нам оставался только один путь: через заболоченные пустоши к озеру Ярь, а оттуда за стены Ясеня.
Рассвет застал нас на пустошах левобережья Ставы. Голое пространство, заросшее бересклетом и вереском, верховые топи, чернолесье: негостеприимный хмурый мир. Глядя, как тяжело и нестройно разворачивается войско, я подумала, что минул уже целый день. Взгляд на солнце уверял в обратном. По небу разливалась с восхода тусклая драконья кровь. И дело было не в обложных тучах осени.
С исчезновением Керин всерьез проявились Незримые.
Они возникали тяжким звоном в ушах, не туда нацеленным мечом, воином, принявшимся рубить и своих, и чужих. Они были внезапной пустотой в наших рядах. Были лопнувшей тетивой. Кочкой, подвернувшей ногу. Лязгом и топотом кнехтов, неотступно шагающих за нашими спинами.
Но Керин хорошо подбирала людей: строй оставался строем еще долгие часы до полудня, и даже потом — весь день, когда мы медленно пятились, а Прислужники текли следом и не жалели стрел.
Мы цеплялись за любую складку земли, за рощицу или овражек, мы ставили щиты за препятствием и огрызались стрелами. Спасибо Гротану: у нас оказались очень хорошие лучники, и кнехтам приходилось биться за каждую канавку. И терять людей.
Наконец наступил закат. Вместе с ним пришел дождь, и раскисшая земля неподъемным грузом осела на сапогах и конских копытах. Незримые давили все сильнее. Если бы мы побежали, то все закончилось бы в первый же день. Но бегущих не было. Может быть, поэтому за два часа до темноты Фрост остановил своих. Наше войско прошло еще немного и тоже принялось окапывать лагерь. Спали у костров по очереди.
Керин не вернулась.
Утром, когда рассвет приносит людям надежду, Велем снял шлем и пошел по стану. Он говорил, что Керин не оставила нас. Что спасение от Незримых в бесстрашии. Правая рука Велема волокла по грязи взятый на сухой гриве штандарт Горта.
Солнце поднялось на два пальца, и Велем приказал нести знамя Золотоглазой вперед. Войско, озверевшее от вчерашней неудачи, набросилось на не ожидавший такой наглости лагерь Фроста. Кнехты живо встали под копье, но это не спасло их…
Я думала, что страшно было вчера — а теперь увидела, что вчера была все-таки битва. Сегодня началась резня. Но мне некогда было чувствовать ни вину, ни правоту: ни свою, ни чужую. Успевала только — вовремя стереть кровь, чтобы меч не скользил в руке. Кто-то прикрывал меня; кого-то я спасала, ударив врага в спину. Все время хотелось пить. Сквозь личину шлема внутрь то и дело летели стальные крошки; воздух пах горелым железом.
К полудню войска расползлись, оставляя убитых. Фрост потерял не меньше нашего, может, даже больше. Но главное, мы научили их не верить в легкую победу.
Дорога на Сарт нам по-прежнему была заказана, но Прислужники уже не осмеливались наступать на пятки. Разосланные на поиски Керин конные отряды доносили, что Фрост держится в половине дневного перехода от нас. Худо было то, что след он взял накрепко.
И ничего о сестре!
Так мы шли, пока дорогу на Ясень не заступила тяжелая конница под значками Фроста.
Велем взял за горло разведчиков. Те клялись и божились, что невозможно упрятать следы стольких всадников: пусть и мешки коням на ноги одевают и под хвосты подвешивают, пусть и заметают следы срубленными ветками, но за большим конным войском всегда вытоптана земля.
Если только Незримые не провели своими путями…
Кажется, теперь все свои беды мы будем объяснять присутствием Незримых. А бед этих довольно. Путь на Ясень закрыт. Сарт уже далеко. Сзади и справа Фрост. Слева Багны. Впереди озеро Ярь и Мертвый лес. Из всех зол надо выбрать меньшее. И быстро.
Сейчас, как никогда, нам была нужна Золотоглазая.
Глава 21
— Отдайте мне ее, — сказал Мэннор.
Горт, развалясь в кресле, окинул его насмешливым взглядом:
— Тебе? А ты уверен, что сумеешь ее удержать?
— Вы обещали. Вы клялись.
— Шибко грамотен, торгаш! Кто кому продал ее, а? И я ведь не обсчитываю тебя на товаре… Бери!
