Людмила Власова - Печать Тамирайны
— А шьет, вероятно, белыми нитками? — предположила я.
— Только белыми! — заверила девушка. — А предания — любимое занятие Осанны. Она как про кого-нибудь что-нибудь услышит, так сразу бежит к королеве. И предает, предает…
Милейшая дамочка! Нет, такую с хозяйкой не поссоришь. Аргус, все это время молча сидевший в углу кровати, громко закаркал, ненавязчиво указывая на дверь крылом. Я поняла его с полувскрика. Сделав знак Иле, тихонько подкралась к двери и распахнула ее. В комнату с грохотом упала Осанна, подслушивавшая у замочной скважины. Жрица, кряхтя, поднялась с пола и заорала на Илу:
— А ну пошла отсюда вон! Принцессе пора спать!
Ила, пискнув, выскочила в коридор, и Осанна повернулась ко мне:
— Вам, принцесса, не пристало разговаривать со служанками. Скоро сядет солнце, ложитесь спать.
— Да мне бы птичку перед сном выгулять, — жалобно проблеяла я.
— Никаких гулянок! — отрезала жрица и, бодро стуча каблуками, вышла из комнаты.
Через секунду я услышала, как в замке повернулся ключ, и заорала:
— Эй, мне по нужде надо выйти! По большой и по маленькой!
— Ночной сосуд под кроватью принцессы, — елейно отозвалась из-за двери Осанна. — Покой вашего высочества будут охранять десять стражников, так что не пытайтесь выйти раньше, чем я открою дверь.
Каблуки Осанны загрохотали по коридору, а я кинулась к окну — проверять на крепость решетку. Она не поддавалась.
— Мы в ловушке! — Аргус констатировал факт.
По-хорошему меня отсюда не выпустят. Что ж, будет как обычно — то есть по-плохому. Я прикинула расстояние между прутьями решетки — пролезть туда мог только Полкан в его наименьшей ипостаси. Выслушав мой план, дракон бодро кивнул и улетел. Мы с Аргусом поделили кусок хлеба и воду на двоих, а потом полночи болтали. Приятно в этом сумасшедшем доме пообщаться с умным человеком. Ну, не человеком, конечно, но все равно умным.
* * *Следующий день выдался на редкость суматошным. Сплошные торжественные речи, пиры и средневековые развлечения. Приодели меня для церемоний получше, то есть выдали скромное красное платье с черной отделкой (как оказалось, красное и черное — любимые цвета богини Тамир).
Принарядилась ради праздника и Тарана — королева сменила черное платье на темно-фиолетовое и нацепила на себя максимально возможное количество украшений. Она сидела на троне, сжимая в руке символ королевской власти — жезл. Разглядев его форму, я невольно хихикнула, хотя в тот момент мне было вовсе не до смеха. Такие штуковины у нас продавались в секс-шопах. Жезл был сделан из материала, похожего на розовое стекло, и с виду удивительно напоминал… ну, скажем, символ плодородия: к шаровидному основанию крепился небольшой отросток с закругленным концом. Гордая пенсионерка с фаллоимитатором на троне смотрелась забавно. Если не сказать — карикатурно. Но Тарана, видимо, не находила в странном символе королевской власти ничего смешного и не расставалась с жезлом ни на минуту.
— Да она от местного воинствующего целомудрия просто не понимает, на что это похоже, — тихо ответил на мое замечание Аргус, устроившийся у меня на плече.
Многочисленные придворные дамы тоже надели новые наряды и увешались аляповатыми драгоценностями. Только Осанна не изменила своему черному плащу. Мужчин при дворе Тараны было немного. Считая принца Нота, семеро. Вся эта компания и составляла Совет благородных, которому меня представили.
Затем королева прощалась с народом. Она вышла на балкон и, заливаясь слезами, долго и трогательно клялась в любви и преданности жителям Микер, рассказывала, как разрывается ее сердце от расставания с ними. Внимали этой речи два-три десятка придурочных с виду горожан, более всего напоминавших приодетых к празднику пациентов психушки. Готова поклясться, что у нескольких слушателей из безвольно раскрытых ртов бежали струйки слюны.
Когда Тарана замолчала, утирая слезы, Осанна тоже достала из рукава платок и громко высморкалась. Это вызвало неожиданную реакцию — горожане бухнулись на колени и хором завопили: «Не покидай нас мать, детей своих!» Мне же захотелось повторить бессмертное высказывание Станиславского: «Не верю!» Уж слишком ненатурально играли и королева, и ее подданные. Но для средневекового менталитета сошло. Слезы Тараны вмиг высохли, и пенсионерка бодро сообщила:
— Только по требованию народа не покину я трон свой!
Крайне утешительное известие!
Турнир не вызвал у меня никаких эмоций, кроме откровенной скуки. Несколько местных и заезжих рыцарей бессмысленно тыкали друг в друга копьями, пытаясь вышибить противника из седла. Интерес к такому виду развлечений во времена средневековья можно объяснить только отсутствием телевизора. Но хилый турнирчик в Микерах уж никак не сравнить с масштабными батальными сценами из современных блокбастеров. Ая-то их немало повидала!
Зато Тарана и Осанна наслаждались зрелищем. Королева сияла, а жрица громовым басом подбадривала победителей и осыпала нелестными эпитетами побежденных. Принц Нот вяло улыбался и иногда (после очередного тычка от маменьки) махал рукой народу. За весь день мой жених не произнес ни слова. Умеет ли он вообще разговаривать?
К счастью, я, как невеста и виновница торжества, сидела в отдельной ложе и могла спокойно зевать и дремать.
— У вашего высочества скучающий вид. Вам не нравятся наши развлечения? — тихо прошипела мне в ухо выползшая из королевской ложи Осанна.
Я подскочила от неожиданности. Эта злая пенсионерка — просто ниндзя какой-то местного разлива. Интересно, как при такой комплекции и таких окованных железом каблуках Осанна наловчилась при необходимости так бесшумно подкрадываться? Ладно, вопрос риторический. Сейчас надо подольститься и похвалить местные обычаи:
— Нет, что вы, многоуважаемая Осанна! Мне очень понравился турнир. Просто за… захватывает! — Я попыталась придать голосу самое искреннее выражение. — Правда, в нашем королевстве подобные развлечения проходят немного иначе. Но я — большая их поклонница. Вот, например, когда наши с Уэллсом играли за путевку на чемпионат Европы, я так орала «Гол!», что аж стены тряслись.
Осанна поперхнулась, откашлялась и, застенчиво порозовев, спросила:
— Кто был гол?
— В смысле, кто забил гол? — уточнила я и честно призналась: — Не помню. Там мужик какой-то гол забил. Или два.
— И вы это видели, принцесса? — ледяным тоном произнесла Осанна.
— Дак ясен пень, видела! Чай не слепая!
Осанна, подхватив полы плаща, широкими прыжками кинулась в королевскую ложу. Добравшись до королевы, жрица что-то прошептала ей на ухо. Тарана побледнела, схватилась за сердце и одарила меня ненавидящим взглядом.