Михаил Парфенов - Связанные паутиной
Мужчина издал скулящий звук, развернулся и побежал прочь.
– Злыдня, – восхитился Алкан, провожая оригинал взглядом.
– Нет, я ведьма. Ведь-ма.
Все ближе слышался шум океанского прибоя. Они вышли к крутому обрыву. Внизу бесновались волны, их брызги долетали до самого неба и разбивались о твердую, как камень, землю.
Сантера сильнее прижалась к второсортному, пытаясь согреться. На губах застыли ледяные соленые капли.
– Красиво, но не настолько, чтобы замерзнуть насмерть.
– Ты тут никогда не была? – Призрак как обычно проигнорировал ее слова. Девушка с мстительным удовольствием представила, будто пинком скидывает его с обрыва, а потому промолчала. – Ну разумеется. Вы, люди, такие любопытные, но стоит оставить что-либо на видном месте, и не заметите! Дай мне руку!
Доппельгангер крепко сжал ее ладонь и потянул к самому краю. Затем, прижав к себе, спрыгнул вниз. Сантера не успела вырваться или хотя бы выругаться, потому что падали они всего секунду.
Прямо в камне были высечены ступени, круто уходящие вниз. Спустившись по ним, они дошли до широкого лаза, который был частью потрясающей красоты архитектурного строения. Пустые залы уходили в глубь скалы.
– Что здесь раньше было? Похоже на храм или дворец, – спросила Сантера, спрыгивая с очередной ступени внутрь.
– Скорее священное место для многих Иных. Название длинное и уж больно глупое – я не запомнил. Но раньше сюда приходили все, кто хотел получить одобрение высших сил. Тут проводили обряды, песнопения всякие. Когда к власти пришел Кнез, многие из них были уничтожены. – Алкан прошелся вдоль длинных скамей, укрытых некогда роскошными тканями. – Только это святилище уцелело. Не смогли подобраться, да и опасно – вдруг пострадают жилые дома. Вскоре о нем забыли, и только проплывающие мимо корабли могли заметить странные узоры и симметричные углубления в скале.
– Из твоих уст это прозвучало печально, но я, к сожалению, абсолютно равнодушна к религиозным памятникам.
– Ты не веришь в бога, Зеленоглазка? – заинтересованно спросил он, дергая изваяние за складку на хитоне.
– Я не верю в многочисленные выдуманные религии. Давать бесчисленное количество имен тому, что нельзя объять, и спорить из-за этого, развязывать войны… Я понимаю, что многим живым существам необходима вера в высшую справедливость и следующую жизнь, которая будет гораздо лучше нынешней. Но не вижу связи с существом, которое волей мимолетной прихоти создало нашу вселенную.
Откинув волосы на спину, Сантера бесцеремонно уселась на постамент в центре и огляделась. Скульптуры неведомых морских существ с шарами и пирамидами в руках. Стержень из неизвестного металла спускался с потолка к самому постаменту, она почти касалась его макушкой. Мелкая вязь узоров на стенах.
– Нравится? – окликнул ее Алкан, уже успевший принять обличье меднокожего юноши с копной длинных пепельных волос. Знакомая внешность. То ли знаменитый актер с дальних островов, то ли муж какой-то благородной дамы.
– Что именно? Святыня или ты?
Сантера игриво сощурилась и чуть прогнулась в спине, позволяя допелю насладиться изгибами ее роскошного тела. Он порывисто двинулся к ней, не отрывая алчных голодных глаз, бликующих в темноте.
– И то, другое.
Голос стал низким и хрипловатым, предвещающим рык дикого зверя.
– Здесь чудесно. И ты чудесен. Я всегда восхищалась способностями доппельгангеров. Они… мм, весьма полезны. Но ведь постоянные перемены не проходят для вас бесследно? Что же, что же… Постой, кажется, я вспомнила! Такая нелепость… Луна. Не так ли?
Услышав насмешку, он остановился, точно споткнувшись.
– Говорят, в полнолуние вы почти теряете контроль над собой, особенно перед потенциальными сексуальными объектами. В такое время вас нельзя провоцировать. И вот что странно – я смотрела досье Бархатного кровососа. Я ведь одна из чистопородных как-никак.
Призрак не реагировал. На смену возбуждению приходила еще не оформившаяся ярость.
– Так вот, все девушки пропадали точно по лунному календарю. Каждая в ночь полнолуния. С чем это может быть связано? – Она прижала палец к нижней губе и озабоченно нахмурилась. – Как думаешь?
– Не знаю, Зеленоглазка. Совпадение? – пугающе спокойно ответили ей.
У него такие странные зубы.
Сантера почему-то задумалась, как люди их не замечают при разговоре. Скорее всего сказывался фактор обаяния, как у фальшивых вампиров из легенд. Глупенькие девушки видели только смазливую оболочку, были ею очарованы и в конце концов попадали в паучьи сети.
Но разве доппельгангеры пьют кровь?
Домыслить ей не дали, как и не дали окончить эту сцену банальным шантажом. Он мог бы рассказать, где находится логово ведьм и продолжить жить дальше, он мог бы все взвесить и понять, мог… но вместо этого стремительно навалился сверху.
Смертоносный частокол клацнул возле самого носа. Девушка попыталась отстраниться, но перевес в силе был не на ее стороне. Простой просчет: зима и полнолуние.
Как банально.
Удар под дых, в живот, ногти бесполезно царапают спину. Он вдавливает ее в постамент, словно желая пробить в нем дыру. Кусает за шею – по телу разливается жгучее тепло с болезненным запахом крови. Одежда сползает клочьями. Сантера огрызается, но слишком вяло. И чего стоит ее хваленая живучесть, если она бесполезна в такой момент.
К зубам неожиданно присоединяется язык. Она чувствовала его на своих ключицах и груди. Боль сплетается с противоестественным удовольствием. Сантера сильнее вдавила пальцы в плоть его спины, отзываясь на эхо чужих эмоций.
Зверь заворочался. Вынырнул из глубин сознания, приник изнутри к лицу, проник в кровь. Разум неумолимо угасал.
Мокрые губы накрыли ее рот. В чем это он… Ее собственная?.. Горячая жидкость дарит знакомый соленый привкус. Нет сил противиться мерзкому акту. Слишком холодно.
Безболезненно она стала зверем. Лишенным собственного сознания, подвластным инстинктам, в котором сейчас жило… любопытство?
Что будет дальше? Кто победит, кто будет побежден? Давай посмотрим?
Сантера сбросила бесполезные лохмотья одежды и сама впилась Призраку в горло. Укусы перетекали в бесчисленные поцелуи. Пальцы дразнили, ласкали, мучили… Пик наслаждения, больше похожий на агонию. Двое, слившиеся воедино в порочной страсти под укоризненными взорами статуй.
Крик, стон из самых недр души. Не один – два обреченных зверя. При встрече, не имея возможности растерзать друг друга, случается любовная игра. До рваных ран и клочков шерсти – дикая, неконтролируемая. Естественная, как дыхание.
![Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]](/uploads/posts/books/271277/271277.jpg)
