Сергей Сергеев - Адепт и гадалка
Снова тёмное пятно мешает увидеть, что там впереди, и полёт уже не полёт. Пятно раздражает и препятствует наслаждению полётом.
"Как в детстве, чёрная бездна отвлекает от падения. Да, так, как в детстве".
Неожиданно движение прекратилось, темнота обняла сознание, посерела, а затем, вообще растаяла. Появилась картинка, мальчик семи-восьми лет подходит к двери зелёного деревенского домика, с раскрытыми ставнями и большим фанерным прямоугольником над входом, имеющим деревянное обрамление и надпись жёлтой краской посредине. Надпись состоит из двух частей: отчётливой и читаемой "Магазин", и второй, трудновоспроизводимой, сливающейся в еле заметные, скорее начертания, чем прописные буквы.
Открывается дверь, и он входит в наполовину застеклённый тамбур домика, сквозь стёкла и защитную панцирную сетку просматривается помещение магазина. Он с усилием оттягивает тамбурную дверь с пружиной и проскальзывает внутрь. Дверь хлопает негромко, но стёкла тамбура предательски звенят, чем вводят мальчика в явное смущение, и посетители разом оборачиваются и осматривают вошедшего. Белокурый мальчишка, слегка втянув голову в плечи, пристроился в конец очереди из двух человек и натужено выдавил из себя: "Здрась-те".
Женщина, лет тридцати, за которой встал мальчик, приветливо кивнула, продавщица, с одутловатым лицом и заретушированным пудрой кровоподтёком под левым глазом, сурово промолчала.
"Здравствуй, сынок", — за всех ответила добродушная и разговорчивая бабушка в тёмном цветастом платке, синей шерстяной кофте и чёрной длинной юбке по самый низ щиколоток ног, обутых в запылённые летние сандалии.
"Ты, чей будешь?" — спросила она, достав из небольшого кулька карамельку, и протянула мальчишке. По лицу скромняги пробежал румянец, но он всё же взял угощение, ответив при этом "Спасибо", а вопрос оставил без ответа.
Бабуля повернулась к продавщице, которая в этот момент отвешивала на весах манную крупу. В руках она держала большой алюминиевый совок с деревянными ручкой и тыльной стороной, из которого небольшими порциями добавляла манку в холщёвый мешочек, стоявший на весах.
"Вальк, это чей?" — обратилась уже к ней с повторным вопросом бабушка.
"Витьки Хрусталёва", — пробурчала та и, закончив взвешивать, воткнула во что-то под прилавком совок.
"Что ещё?" — спросила она, не поднимая глаз, сняв с весов мешочек и поставив его перед покупательницей.
"Так это же я, так это же обо мне говорят", — донеслось где-то, в удалённом сознании Андрея.
"Как это может быть?" — возник сам собой вопрос. Он наблюдал всю эту картину со стороны, даже не со стороны, а откуда-то сверху. Видел самого себя из детства, белобрысого мальчугана в цветастой рубашке с закатанными рукавами, летних выцветших тянучках, коричневых плетёнках с чёрными носками на ногах и зажатыми в кулачке бумажными деньгами.
Неожиданно ощутил и запах. Запах пряностей от селёдочного маринада, халвы, подсолнечного масла, мятных пряников и драже, керосина, резины новой обуви и велосипедных покрышек. Запах сельпо.
Он обозревал всё вокруг откуда-то из-под потолка помещения, и ему казалось, что приложи сейчас какое-то усилие, и он перевернётся и увидит сам дощатый, крашеный серой краской, потолок. Но как это осуществить он не представлял и продолжал видеть только то, что было под ним.
На длинном и широком прилавке коробки с пряниками, печеньем развесным, карамельными и шоколадными конфетами, поднос с оплавившейся халвой, укрытой пропитанной холщёвой бумагой, нож с деревянной ручкой и длинным, широким, тёмным лезвием, с прилипшими к нему кусочками халвы, синие весы с красной стрелкой посредине.
За прилавком проход и полки вдоль стены для товара. На полу прямо под полками размещены: ящики, деревянный с сухарями и большой фанерный, наполовину заполненный спичками; мешки, бумажный с макаронами и холстинные с мукой, сахаром, пшёнкой и гречкой. К внутренней стороне прилавка, ближе к глухой стене, прижаты две деревянные бочки, одна с маринованной сельдью, другая — килькой.
На нижней полке сразу за продавщицей ряд картонных коробок. В первых двух коробках драже "Мятное" и "Морские камушки". Далее две с сигаретами "Прима" и "Астра". В оставшихся — папиросы "Волга", "Волна" и "Беломорканал".
На средней полке штучный товар. Консервы — "Бычки в томате" и "Морская капуста". Сырки — "Плавленый" и "Дружба". Соль, сахар "Рафинад", печенье "Привет" и вафли в пачках. Сигареты с фильтром "Ява 100" и без — "Солнце" и "Шипка".
Выше консервация и спиртное. Трёхлитровые банки с маринованными зелёными помидорами, берёзовым соком и консервированными яблоками в сладком прозрачном сиропе. Бутылки по 0,7 литра с тёмными вермутом и портвейном и по 0,5 прозрачные, одна с высоким горлышком "Экстра", другая с низким, но зелёноватым стеклом и надписью "Водка".
Полки разрывались входом в подсобное помещение, которое было полутёмным, но проникающий из зала свет вырисовывал ящики с бутылками, какие-то мешки и коробки. Собственно вход в подсобку разделял магазин на два отдела, продовольственный и промтоварный. Прилавок перед входом, оснащённый перекидным щитом на петлях, при его поднятии, позволял из зала пройти в подсобку и в заприлавочное пространство.
Вторая половина магазина по своей структуре была зеркальным отражением первой и отличилась лишь товарным ассортиментом. Здесь на прилавке лежали два рулона с клеёнкой и один с непонятным тёмным материалом, то ли шерстяным, то ли суконным, определить который более точно визуально из-за скудности освещения невозможно, разве лишь только на ощупь. Между рулонами затерялись деревянный метр, ножницы огромного размера и кусочек мела.
На полках, сразу от проёма в подсобку — парфюмерная секция. Одеколоны "Тройной" и "Шипр", лосьоны "Огуречный" и "Розовый", духи "Ландыш" и "Красная Москва", а также мыло "Цветочное" в пачках, "Банное" и "Хвойное" без упаковки, вазелин в маленьких круглых баночках зелёного цвета, зубные щётки и паста в тюбике и прочий не очень нужный, но всё же раскупаемый населением товар — шпильки, булавки, иголки и нитки.
Далее всё вперемешку: обувь, одежда и головные уборы. Красные и белые кеды невероятных размеров, чёрные блестящие галоши, женские туфли и тапочки, мужские летние сандалии, платки, косынки, чёрные мужские трусы и синие майки, полотенца, сложенные стопочкой, светлые шляпы в дырочку. Зацепившись крючками прямо за край полки, на плечиках висели женские кружевная синтетическая комбинация и два ситцевых домашних халата, непонятной и неприятной расцветки.
Со стороны зала, прислонённые к прилавку два велосипеда: чёрный большой "Сура" и подростковый поменьше, зеленоватой покраски "Салют".
