Владимир Крышталев - Возвращение чудес
И снова лицо Луизы чуть заметно изменилось. На нем проступило слабое удивление.
Это хорошо. Если мне нужно будет попрыгать на голове, чтобы еще хотя бы на волосок вернуть девочку к жизни, то я это сделаю. А такое настроение, как у нее теперь, только для умирания и подходит.
— Что ты ребенка мучаешь, — опять вмешалась нянька. — Делай уж, как надо.
Мысленно я обозвал ее старой каргой. И где берутся столь заботливые сиделки? Везде им нужно сунуть свой нос.
Понимая, что дальше не станет лучше, я обратился к няньке:
— Попрошу оставить нас с принцессой наедине.
— Чего? — возмутилась старушка.
— Я прошу вас выйти из комнаты.
Она сложила руки на груди:
— Не велено. Всякие тут доктора ходят. Мало ли, что с ребенком учинить могут.
У нее был очень решительный вид. Эдакую не сдвинешь с места самым современным бульдозером. Однако лучше уж разобраться с этой проблемой сразу, чем идти на полумеры.
— Вы мешаете работать, — терпеливо сообщил я.
— Это ты-то работаешь? — фыркнула сиделка. — Ходишь, чего-то болтаешь. На ребенка даже не посмотрел.
Не знаю, что бы я еще сказал или предпринял, но тут заговорила Луиза.
— Пожалуйста, — прошептала она няньке. — Этот доктор хороший.
Старушка не сдавалась:
— Пусть смотрит при мне. Какая я помеха? Тебя что ли собой закрываю?
— Вы, наверное, забываете, — сказал я спокойно, — что Луиза является не только ребенком, но еще и принцессой. И она имеет право вам приказывать. Или вы тоже королевского рода?
Конечно нет. Нянька была обычной служанкой, которая слишком долго находилась при дворе и в результате слишком много о себе возомнила.
— Король сказал… — начала она.
— Король пригласил меня из огромной дали с просьбой, чтобы я осмотрел юную принцессу. А мне для этого нужно, чтобы вы покинули комнату. Или мне следует спуститься вниз и сообщить его величеству, что вы не реагируете ни на мои просьбы, ни на требования принцессы?
Кажется, это наконец-то подействовало. Кряхтя, старушка поднялась, потопталась в нерешительности возле кровати и зашаркала к выходу.
Когда дверь за ней закрылась, я почувствовал себя гораздо лучше. Не знаю, как принцесса…
Повернувшись к кровати, я заметил, что девочка улыбается.
— Вам это удалось, — говорила она всё так же тихо, и я прислушивался, чтобы понимать слова. — Больше никто… не смог…
Нетрудно было догадаться: речь идет о няньке. Хм, в моей жизни попадались случаи и посложнее. Куда сложнее. Здесь мы легко отделались: старушка только с виду стояла насмерть, а стоило вежливо надавить — и все преграды рухнули.
— Может, это потому что ты мне помогла? — улыбнулся я в ответ. — А другим не помогала?
— Так получилось. Вы… совсем не такой… Но если бы вы… не заставили ее… она бы… всё равно осталась…
— Как бы там ни было, вместе мы сделали это, — подытожил я. — Она, наверное, хорошая нянька?
Луиза промолчала.
— Но без нее мы сможем разговаривать свободнее, правда?… Давай решим с этим окном: открывать его или не нужно? Как ты хочешь?
— Откройте, пожалуйста.
Я прикрепил шторы специальными ремешками по бокам от окна. В комнату хлынули потоки света. Девочка зажмурилась.
— Слишком ярко? Больно глазам? — спросил я.
— Ничего, — донеслось от кровати. — Это… только сначала…
Окно служило и дверью на балкон. После непродолжительных поисков я разобрался с системой задвижек и рычажков. Чуть скрипнув, дверь подалась. С удовольствием я вдохнул свежий воздух, который после запаха комнаты казался еще лучше.
Через некоторое время Луиза вновь открыла глаза и посмотрела на меня.
— Я как будто… видела вас… раньше, — призналась она. — Не могу… вспомнить…
— Бывает, — я вернулся к ней и, подвинув нянькин стул поближе, сел у кровати. — Мне тут недавно пришлось использовать рецепт одной старой микстуры — два дня голову ломал, пока вспомнил. А ведь вроде не жалуюсь на память.
— Это правда… если захотеть… всё можно вспомнить?
— Наверное. Только всё — это слишком много. Люди забывают не зря: носить с собой каждое пережитое событие очень трудно. У любого человека случается в жизни что-то такое, что потом не хочется помнить.
Девочка отвела взгляд и тихо подтвердила:
— Да.
Поддерживая беседу, я всматривался в ее лицо и пытался представить, какого рода болезнь могла довести юную принцессу до подобного состояния. Если я все правильно понял, она находится в постели уже около двух лет. Достаточно долгий срок.
Но с чего всё началось?
— Ты не могла бы рассказать мне о самом начале болезни? — спросил я мягко. — О своем состоянии, ощущениях, какие события запомнились — о чем хочешь.
— А вы не будете меня осматривать? — удивилась Луиза.
От моего внимания не ускользнуло, что она стала говорить чуть громче и отчетливее. Вероятно, с девочкой просто давно не общались как с нормальным человеком, вот она и разучилась использовать речь. Я мог себе это представить: ежедневные осмотры, вопросы типа «как ты себя чувствуешь теперь?» и прочее в том же духе. С кем тут поговоришь? С нянькой? Да у той, по-моему, единственная забота: чтоб ребенок поменьше беспокоился.
— Видишь ли, — сказал я, отвечая на вопрос принцессы, — врачу не всегда требуется осматривать того, кто болен. Я знаю, к тебе приходили многие доктора. Никто из них не обнаружил каких-нибудь особых признаков, которые позволили бы догадаться о причинах недуга, и как с ним справиться. Правда? Какой же смысл повторять то, что было сделано уже много раз?
Взгляд красивых голубых глаз потускнел.
— Значит, вы тоже не сможете вылечить…
Я улыбнулся:
— Настоящее призвание знахаря — не лечить, а помогать излечиться. Это я твердил всем людям, которые приходили ко мне с просьбой избавить их от болезней. Представляешь: разные там тетеньки и дяденьки приходят, ложатся и говорят: лечи нас. Я им говорю: что же, я должен вместо вас разбираться с вашими недугами? А они в ответ: ну, ты же лекарь.
Мой рассказ позабавил принцессу. К ней вернулась слабая улыбка.
— И что вы делали? — спросила Луиза.
— Перевоспитывал всех этих дяденек и тетенек. Я вообще-то строгий. Некоторые сразу вылечивались, как только узнавали, что лентяйничать не выйдет.
Затем я оставил шутливый тон и заговорил серьезно:
— Сам по себе доктор никогда не способен излечить чужой недуг. Для выздоровления нужно, как минимум, еще желание больного. Бывали случаи, когда самые искусные доктора пытались лечить человека, не желающего выздоравливать. И что ты думаешь? Всё их искусство оказывалось бессильным.
