Сергей Лисицын - Молот Времени: Право сильного
А там и воров изловили!
И что вы думаете? Мохноноги! Два натуральных крысолюда по горам топают, кольцо мага несут, к веревочке привязанное...
Только странные, в жизни таких не видала... Не знаю уж, кто и зачем их учил-дрессировал, да в кафтанчики обрядил, да мечишки к поясам повесил. Но точь-в-точь как человечки получились, только уродливые. Драться пытались, как крысы, в угол загнанные, да куда уж им...
С ними еще какой-то уродец тащился, скользкий, отвратный, – с тем возиться не стали, пару стрел словил и затих. А этих в мешок – какая-никакая, а добыча, в любом балагане несколько монет отвалят...
Дело сделано, пора и выбираться.
Но тут новая беда свалилась. Целая толпа чудищ невиданных на нас напала – деревья ходячие, хищные и людоедские. Половину отряда потеряли, да и остальные бы там полегли, но маг пособил, негасимым огнем ударил – все погорели, проклятые.
Потом мертвецы-упыри, которых самозваный король привел, за нами гнались, – едва от них оторвались, пять дней кружили, погоню со следа сбивали. Изголодались – маг, когда древомонстров спалил, не рассчитал слегка – и вьючных наших лошадей с припасами тоже того, изжарил...
Добрались кое-как до дыры, через которую в тот мир попали, да и домой коротким путем... Вот такая история. Вот такие крысолюды под чужими небесами встречаются. Что там монеты из кошелька – волшебное кольцо у мага спереть способны!
– А где теперь те мохноноги в кафтанчиках? – спросил Тигар, делая пометки в своей рукописи. – В каком-нибудь бродячем цирке?
– Да нет, не сложилось... – покачала головой Хлада. – Говорю же, без припасов мы остались... Голод не тетка, запекли крысолюдов над ямой с угольями да и съели. Жаль, конечно... Забавные были зверушки.
* * *Рассказ наемницы, как я и рассчитывал, привлек-таки внимание. Новые посетители рассаживались поближе к нам, прислушивались. Да и прежние покинули свои дальние углы, пересели поближе...
Ну что же, пора.
И я начал делать то, что терпеть не могу делать, – рассказывать о походе к Тул-Багару.
Даже не лгал... Поначалу, по крайней мере.
Даже не преувеличивал для пущей эффектности, как делают прочие рассказчики (та же Хлада: мечи у крысолюдов! – это уж она через край хватила), – просто не упоминал кое-что...
Рассказывал о грудах золота в подвалах древнего святилища, некогда принадлежавшего давно позабытому племени, – и ни словом не помянул, сколько жертв стоил путь к нему. Не забыл про Дев Леса, готовых подарить самые невиданные любовные ласки любому встреченному мужчине, – но даже не намекнул, чем заканчиваются те ласки, и чем – вернее, кем – питаются Девы... И уж конечно, не рассказывал про заживо распадавшегося на моих глазах Кх׳наара, и про жуткие, пропитанные неведомой злой магией туманы, превращавшие в монстров наших же боевых товарищей, – в монстров, которых приходилось своими руками убивать. Нет, в моем рассказе от метких стрел и острых клинков гибли лишь враги... Десятками, сотнями, тысячами...
Я говорил, кряжистые сокмены качали головами, почесывали бороды... Но не им был адресован мой рассказ. Молодые парни, слушавшие с горящими глазами, вчерашние мальчишки, не успевшие по малолетству в Халланский поход, – вот для кого я старался.
Прием этот не нов...
Редко где и мало кто любит вербовщиков. Потому что нигде не осталось в избытке молодых мужчин, которых правители рады сплавить подальше: пусть, мол, лучше идут под королевские знамена, чем на большую дорогу... И владетельные сайэры, и старшины городских цехов, и отцы-экономы церковных владений очень не любят, когда подопечных им юношей посулами увлекают на путь наемника. Во многих землях открытая вербовка просто-напросто запрещена.
А скрытую проводят так называемые «фальшивые ветераны», покупающие в недоступной обычным вербовщикам местности доходный дом или лавку, и проводящие вечера в близлежащем кабачке. Обычно это мужественный усач в военной форме со споротыми шевронами, немолодых уже лет, но выглядящий моложаво и браво; возможен шрам на лице, но отсутствие какой-либо конечности категорически исключается. Другие непременные условия: полный карман золота, готовность всегда проставить выпивку молодым слушателям, жена-красотка лет на двадцать-тридцать моложе, неиссякаемый запас историй о громких победах, захваченных и разграбленных городах (причем как часть добычи непременно выступают плененные красавицы)... Когда какой-нибудь ошалевший от рассказов подмастерье доходит до нужной кондиции, усач отводит его в сторону и тихонько, на ушко, сообщает: прочие твои дружки, дескать, молокососы и маменькины сынки, но в тебе-то я сразу разглядел будущего героя, уж поверь моему опыту! Слушай и запоминай: там-то и там-то остановилась сейчас рота моего старого боевого друга и первого после меня героя под небесами, ротмайстера Имярек, и он, я точно знаю, испытывает сейчас нужду в отчаянных парнях... И всё, готово дело, подмастерье никогда не станет уважаемым членом своего цеха: ждет его казарма, жесткая койка, постоянная муштра, малосъедобная жратва и зачастую смерть в первом же бою...
Иногда фальшивые герои и в самом деле служили под чьими-то знаменами, но звякающее в их кармане золото отнюдь не щедрая военная пенсия, как они любят похвастать, – плата за головы доверчивых дурачков.
И вот роль такого-то жиреющего на чужой крови упыря я сейчас поневоле изображал. Поначалу было противно, но постепенно вошел во вкус. Хуже того – когда правдивых историй не хватило, беззастенчиво использовал пару эпизодов, порожденных бурной фантазией автора сериала «Хигарт: путь воина». Да-да, и про блондинку в бронированном декольте тоже...
А потом осекся на полуслове. В дверях стоял Томмо-барн и молча смотрел на меня. Очень нехорошо смотрел.
Я свернул рассказ. Громко, чтобы все услышали, погнал своих спать. Не забыв прибавить, что выступим мы рассвете и поедем по такой-то дороге.
Старосте в глаза я старался не глядеть...
* * *И вновь лига за лигой неторопливо ложились под колеса фургонов. Я не спешил, часто оглядывался...
Сработает или нет моя задумка? Томмо-барн – старая хитрая лиса, и я видел, как он вчера негромко втолковывал что-то нескольким своим бородачам, показывая то на меня, то на моих юных слушателей...
...За спиной послышался стук копыт. Вскоре нас догнали двое парнишек, и не просто случайные попутчики, спешащие куда-то поблизости по своим делам, – луки со снятыми тетивами[5] и колчаны за спинами, к седлам приторочены тючки с пожитками.
Надо было радоваться – хоть всего двое, но все-таки прибыток – однако вместо того я помотал головой, отгоняя наваждение. Юноши казались зеркальным отражением друг друга: одинаковые лица, прически, одежда... Даже лошади одинаковой каурой масти.
