Терри Брукс - Друид Шаннары
— Славно было бы снова увидеть солнышко, — задумчиво проговорил песельник и улыбнулся, встретив взгляд Моргана. — Хоть на минуточку. — И он запел:
Тьма для крота и для кота, для крыс и для мышей,
Но не для нас — для наших глаз свет солнышка милей.
Внимай совету: обойди край этот стороной,
Ступай туда, где жаркий зной — не холод ледяной.
Он печально усмехнулся:
— Вот ведь скверные вирши! Пожалуй, песен хуже мне не доводилось слагать.
— Откуда ты родом, Карисман? — спросил его Морган. — Я имею в виду, где ты жил до урдов и Отвесного Склона? Где твой дом?
Карисман покачал головой:
— Везде, где угодно. Я зову домом те места, куда меня заносит судьба, а бывал я во многих краях. Я странствую по свету, с тех пор как научился ходить.
— У тебя есть семья?
— Нет. По крайней мере, я о ней не знаю. — Карисман обхватил колени руками. — Если я погибну, никто и не вспомнит обо мне.
Морган внимательно посмотрел на него.
— Ты не погибнешь. Никто из нас не погибнет. Конечно, надо соблюдать осторожность. — Юноша чувствовал себя неловко под пристальным взглядом Карисмана. — А у меня есть семья. Отец и мать — там, в нагорьях. И двое младших братьев. Я уже много недель не видел их.
Красивое лицо Карисмана засияло:
— Я побывал в нагорьях несколько лет назад. Красивый край, холмы, пурпурные и серебристые на рассвете, почти алые — в лучах заходящего солнца. Тихо, воздух неподвижен, птицы перекликаются вдалеке. — Он слегка наклонился. — Я был бы счастлив там, если б остался.
Морган наблюдал за песельником. Тот молча смотрел в пространство, находясь во власти каких-то одному ему ведомых воспоминаний.
— Я собираюсь вернуться туда, как только мы покончим с этим делом, — проговорил горец. — Пойдешь со мной?
Карисман широко раскрыл глаза:
— Правда? Я был бы рад.
Морган кивнул:
— Решено. Только давай больше не говорить о смерти.
На мгновение оба замолчали, затем Карисман снова заговорил:
— Знаешь, если я когда и ощущал себя в семейном кругу, так это среди урдов. Хоть они и держали меня в плену, но заботились обо мне, любили. И я любил их, как родных. Так странно!
Морган задумался о своей семье — матери, отце, братьях. Он вспоминал их лица и голоса, движения и жесты. Мысли его перелетели в Тенистый Дол. Он подумал о Паре и Колле. Где-то они сейчас? Он вспомнил о Стеффе, погибшем несколько недель назад. Теперь Стефф останется только в памяти, в угасающем прошлом. Морган подумал об обещании, данном другу. О, если б ему удалось найти магию, способную помочь дворфам в их борьбе за свободу! Тогда он применил бы ее против Федерации, против порождений Тьмы. Может быть, Черный эльфийский камень окажется тем самым оружием, которое нужно ему. Если камень способен противостоять магическим силам, если он и вправду настолько могуществен, чтобы вернуть утраченный Паранор, рассеяв наложенное на него заклятие…
— Понимаешь, они любят музыку, но не в этом дело, — продолжал между тем Карисман. — Мне кажется, что урды ко мне привязались, словно дети, которым нужен отец. Им так хотелось услышать о большом мире за пределами их долины, о Четырех Землях и живущих там народах. Большинство из них никогда не покидало Зубьев. А я побывал везде.
— Кроме Элдвиста, — с улыбкой отозвался Морган.
Но Карисман с горечью отвернулся.
— Здесь лучше никогда не бывать, — откликнулся он.
Компания снова принялась обшаривать сточные трубы Элдвиста, но ничего не удалось обнаружить — ни самого крохотного грызуна, ни летучей мыши, ни насекомого, которые обычно живут под землей. И никаких следов Уль Бэка. Путники проблуждали еще несколько часов, потом повернули назад. Скоро наступит ночь, и им совсем не хотелось, чтобы наверху во время своей уборки их поймал Скребок.
— Может быть, в туннели он не спускается, — размышлял Уолкер.
Но никто не хотел этого проверять, и отряд побрел дальше. Они прошли по лабиринтам катакомб, пересекли брешь, прорытую Гринтом, упрямо прокладывая путь сквозь тьму. Тишину нарушало только ворчание и недовольные реплики. Все были разочарованы и недовольны, шли молча, слова были ни к чему.
Вдруг Уолкер остановился, указывая в темноту. В туннеле открывалось отверстие, которое они пропустили раньше. Оно было меньше, чем сточные трубы, и почти неразличимо в сумраке. Уолкер наклонился и заглянул внутрь, затем исчез во тьме.
Мгновение спустя он вернулся.
— Там пещера и лестничный колодец, — сообщил Темный Родич. — Похоже, внизу еще один лабиринт туннелей.
Спутники вслед за ним протиснулись сквозь отверстие в нижний зал, в пещеру, стены и пол которой потрескались. Смельчаки нашли лестничный колодец и заглянули вниз, но разглядеть что-нибудь оказалось невозможно. Не говоря ни слова, Уолкер подошел к лестнице. Держа перед собой факел, он шагнул вниз. Мгновение поколебавшись, остальные последовали его примеру.
Лестница оказалась длинной, местами обвалившейся и скользкой. Пахло морем, где-то совсем неподалеку плескалась Быстрина Прилива, из трещин сочилась вода. Спустившись, путники оказались в центре широкого сводчатого туннеля. С потолка свисали окаменевшие кристаллы, роняя в черные озера капли воды. Уолкер свернул направо, и отряд последовал за ним. Сырой воздух казался холодным, словно лед. Путники плотнее закутались в плащи, пытаясь согреться. Эхо шагов отдавалось в каменном коридоре, нарушая тишину.
И вдруг раздался какой-то пронзительный визг, словно повернули ключ в заржавевшем замке, который давным-давно не открывали. Все как один остановились и замерли в слабом серебряном свечении факела, настороженно прислушиваясь. Визг послышался снова. Он доносился откуда-то снизу.
— Идемте, — резко бросил Уолкер и поспешил вперед.
Все устремились за ним, подгоняемые непривычной настойчивостью, прозвучавшей в его голосе. Уолкер что-то понял, а они — нет. На бегу Морган оглянулся. Что там сзади? Путники перебрались через маленький ручеек, что сочился из трещины в скале. Уолкер свернул в сторону, жестом приказывая спутникам идти вперед. Визг нарастал, оглушая. Темный Родич молча передал факел Моргану, затем поднял руку и швырнул что-то в темноту. Вспыхнуло белое пламя, и туннель позади них внезапно осветился.
У Моргана перехватило дыхание. Повсюду шевелились крысы — живая масса барахтающихся пушистых тел. Гигантские крысы, в три-четыре раза больше обычных, состоящие словно бы из одних когтей и зубов. Белые, невидящие глазницы, как у всех встреченных тварей Элдвиста, тела, лоснящиеся от влаги. Они были голодны как волки. Точно одержимые, крысы хлынули из расщелин в скале и ринулись на путников.
