Василий Горь - За гранью долга
- Угу...
- Вот сука... Ну, теперь ей это не грозит... Пускай валит обратно в свое имение и... проливает слезы над своей несчастной вдовьей долей...
- Вдовьей? - спросила я. - Ты будешь биться насмерть? Зачем?
- Затем! Такое оскорбление смывается только кровью... - мстительно усмехнулся мой братец. И, задумчиво посмотрев на меня, добавил: - А чтобы барон все-таки вызвал меня на дуэль, тебе придется поработать еще и с ним... Надеюсь, ты не против, сестричка? Или...
- Нет, ваше высочество... Я сделаю все, что надо...
Поклониться, сидя на кровати, у меня не получилось, но начало движения и тщательно отрепетированное перед зеркалом выражение ужаса в глазах Коэлин увидел. И довольно усмехнулся:
- Наш пращур был великим человеком... Достаточно намека на Слово, и вы, Видящие, становитесь просто шелковыми... Кажется, ты собиралась отойти ко сну? Что ж, не буду тебе мешать. Завтра у нас с тобой будет тяжелый день... Спокойной ночи, Колючка!
- Ваше величество! - вскочив с лавочки, барон галантно поклонился, и, задержавшись в нижней точке чуть дольше, чем того требовал дворцовый этикет, медленно разогнулся.
- Барон Ярмелон! Рада, что ваше добровольное заточение завершилось, и вы снова при дворе... - пару раз шевельнув веером около лица, благосклонно улыбнулась мама. - Сегодня вечером в большом зале для приемов состоится бал. Буду рада видеть и вас, и вашу супругу...
- Благодарю, ваше величество... - барон расплылся в улыбке и поклонился.
- Не буду мешать вашему общению... - подчеркнув последнее слово презрительной гримасой, холодно улыбнулась мама. И, не удостоив меня и взглядом, тронулась с места. Продолжив разговор, прерванный ради барона Ярмелона.
А мой ухажер, пропустив мимо ушей ее последние слова, обрадовано рванул в другую сторону. И вспомнил про меня только тогда, когда добежал аж до середины аллеи.
Заставив себя вернуться к скамейке, он, забыв про куртуазность, по-солдатски прямо заявил:
- Королевский бал - это тебе не свинью пинать. Надо приготовиться. Ладно, крошка... На твое личико и... остальные прелести я полюбуюсь как-нибудь потом... Скажем, завтра... Ты не против?
- Ваша милость, вы меня смущаете... - пролепетала я. И, присев в реверансе, замерла.
- Как же, смутишь тебя... - хохотнул ловелас, заглянул в мое декольте и унесся готовиться к балу...
...- Вы, женщины - страшные существа! - падая на мою кровать, усмехнулся братец. - Легкая хрипотца в голосе, движение бедра или плеча - и мужчина на грани умопомешательства! Он готов был тебя взять прямо в парке! Я даже за тебя испугался...
- Смеешься? - удивилась я. - Зачем за меня бояться? Я могу за себя постоять...
- Ну, если бы он сорвал с тебя вуаль...
- Кто бы ему позволил? - перебила я. - Про связь-то не забывай...
- Забудешь про нее, как же... - закинув руки за голову, ухмыльнулся он. - А как на тебя посмотрела твоя мать! Не любит она Лусию, ой как не любит...
- А кто ее любит, кроме вас, мужчин? - упав в кресло, фыркнула я. - В ее постели перебывал весь двор. И не по одному разу...
- Не весь... - поморщился мой сводный брат. - Меня там не было. И не будет: я беру только тех, кого хочу сам. И никогда никому не сдаюсь...
- Достойно уважения... - почувствовав, что он не лжет, сказала я. - Ладно, давай о деле. Отвечу на незаданный вопрос - да, успела. Так что можешь готовиться к дуэли...
- И что мне надо для этого сделать? - расплывшись в счастливейшей улыбке, воскликнул Коэлин.
- Просто показаться ему на глаза... - буркнула я, скидывая с ног изуродованные туфельки, к которым брат собственноручно прибил толстенные деревянные набойки. - Как только он увидит твое милое личико, он вспомнит про то, что ты наставил ему рога и перестанет соображать...
- Постой-постой!!! Мне нужно, чтобы он дрался в полную силу!!! - уронив кинжал, взвыл Коэлин. - Что именно ты в нем изменила?
- Успокойся! Почти ничего. Убрала из его мыслей расчет и заставила его воспринимать тебя не принцем, а ровней... Что я, не знаю, что тебе надо?
- Угу... Потому и дергаюсь... - мгновенно успокоившись, буркнул он. - Барон Ярмеллон - восьмой меч Делирии. Противник - как раз для меня...
- Какой смысл так рисковать? Тебе что, не хватило графа Затиара?
- Тогда мне было восемнадцать. Я был юн и здорово переоценивал свои силы. Сейчас мне двадцать два. Кстати, после той дуэли я не проиграл ни одной. А Затиара...
- А Затиара ты зарубил в прошлом году... - фыркнула я. - Однако шрам от того поединка у тебя остался...
- Плевать... - усмехнулся мой ненормальный братец. - Зато я живу по-настоящему...
Глава 34. Десятник Вигор Гваал.
- Вигор, а ты везунчик... - услышав голос Пивной Кружки, Гваал пришел в себя, приоткрыл глаза и с трудом удержался от стона: страшно жгло правое подреберье, болела левая нога и почему-то левое ухо. А еще раскалывалась голова, и во рту стоял привкус крови напополам с желчью. - Пропустил такую связку - и живой. Даже не верится...
- Что? - повернув голову на голос, Вигор с трудом сфокусировал взгляд на мятом куске металла в руках склонившегося над ним воина и с удивлением узнал в нем свой шлем.
- Не дергайся... - увидев, что он пытается приподняться на локте, усмехнулся десятник Снежных Барсов. - Лекарь сказал, что тебе надо лежать как минимум дней десять...
- Зацепили?
- Можно сказать и так... - хохотнул Пивная Кружка. - Хотя я бы выразился несколько грубее - чуть не убили. Чуть не перерубили ногу, чуть не пропороли печень и чуть не раскроили голову. Зато есть повод начать праздновать свой второй день рождения и заодно привыкать к новой кличке...
- Это к какой? - прохрипел Гваал.
- Одноухий! Второе ухо тебе оттяпали качественно. Вместе с половиной шлема... Кстати, знаешь, на кого тебе повезло наткнуться? Что, не помнишь? На его сиятельство графа Шорра... - Кружка отбросил в сторону изуродованный шлем и покарябал пальцем под наручем. - Хороший был боец. Прежде, чем его расстреляли из арбалетов, умудрился зарубить четырнадцать человек...
- А... донжон взят?
- Да. Давно уже... - кивнул десятник. - Барон Игрен, наверное, уже у его величества - докладывает об успехе. А мы пока ищем люки, ведущие в потерны... О, орут! Может, уже нашли? Ладно, отдыхай... Зайду позже...
...В следующий раз десятник появился в комнате перед закатом: лучик света, пробившийся в бойницу часа через три после его ухода, успел описать по полу полукруг, взобраться на противоположную от ложа Вигора стену и пропасть. К этому времени Гваал уже притерпелся и к боли, и к постоянным головокружениям, и к запаху лечебной мази, которой смазали его раны. И даже умудрился немного пообщаться с соседом по комнате - чуть не лишившимся ноги Гердером Шрамом, пребывающим в омерзительнейшем настроении.
