Григорий Павленко - Империя
— Это добрые новости, — кивнул Император, — я рад, что Корантар смог вернуть себе былые силы и преодолеть последствия войны и чумы. Но у меня есть к тебе и другой вопрос, — намёк на теплоту, пребывавший в голосе Императора исчез при этих словах, а глаза его стали более всего напоминать две льдинки, — вопрос о предателях.
— В Корантаре нет предателей, милорд, — удивлённо сказала Велена.
— Забавно, что вы так говорите, леди, — на этот раз поднялся с места Балор. В руках он держал то самое письмо, что Велена отправила в столицу. Письмо, в котором она просила Императора прислать в Корантар кого-нибудь, кто мог бы образумить старого Донака, — ведь именно вы смогли увидеть этого предателя. Я говорю о бывшем генерале Донаке.
— Что? Донак просто старый дурак, которому голову вскружили эти южане, он не…
— Не стоит сваливать его вину на кого-то другого, — жёстко оборвал Велену Император, — он предал Империю, и этим все сказано.
— Но милорд! — Велена просто не верила, что все это творится на самом деле. Как этот человек мог осуждать старого дурака Донака за те глупости, что он говорил своим соседям за кружкой эля?!
— Донак мог стать маршалом Империи, — вновь заговорил Балор, все ещё держащий в руках злополучное письмо, — но он предпочёл этому жизнь в Корантаре с какой-то крестьянкой. Я не осуждаю его за это, хотя видит Бог, оскорбление, которое он нанёс Императору этим поступком, заслуживало наказания. Но сейчас я узнаю, что Донак не просто отверг ту честь, что правитель предлагал ему, но он ещё и плетёт какие-то интриги в Корантаре. Я не знаю, что повинно в том, что он отвернулся от своего Императора, но знаю, что больше рассчитывать на милосердие ему не придётся.
— Я уже распорядился о том, чтобы Донак был доставлен в Соладар, — негромко сказал Император, глядя Велене прямо в глаза испытующим, как ей показалось, взглядом. Господи, он проверял её верность? Но Император же сам всего несколько минут назад говорил о том, что он полностью уверен в её преданности. — Здесь он и все, кого он заразил своими предательскими мыслями, — продолжил говорить правитель, — будут подвергнуты суду.
«Тихо девочка, тихо. Не ошибись», — твердила про себя Велена. Если она сейчас сделает что-то не так, то…
— Казнить на месте, — неожиданно сказал Логар, — вместе с семьёй и друзьями, если таковые имеются.
— Что?! — не выдержала Велена, — без суда?! Да как ты можешь такое говорить!
— Суд придуман для того, чтобы отличать виновных от невиновных, — ответил ей лорд Бакорта, — Донак виновен. Доказательства в руках у лорда Балора.
— Логар, — взгляд Императора переместился на правителя Бакорта, который встретил его с тем же железным спокойствием, что и прежде, — если мне потребуется твой совет, то я спрошу тебя.
— Спасибо, ваше величество, — торопливо сказала Велена, — я хотела сказать, что нужен честный и справедливый суд, который сможет определить степень вины Донака. Он ведь просто…
— Предал своего Императора, — прервал её правитель, — я не спрашивал мнения Логара, но, тем не менее, я согласен с его словами. Суд нужен только для тех, в чьей виновности ещё есть сомнения, но твоё письмо, Велена, вполне ясно дало мне понять, в кого превратился бывший генерал. Он будет казнён в Корантаре, как и вся его семья.
— Милорд, но как же…
— Я не закончил, — в голосе Императора ясно чувствовался лёд, — и чтобы подтвердить, что слова предателя не запали тебе в душу, казнью будешь руководить ты. Так ты докажешь свою преданность Катарской Империи и своему Императору.
Велена буквально остолбенела, услышав эти слова. Она должна была казнить Донака просто за то, что он неосторожно высказывался об Императоре… Да что же это такое?.. Как это вообще было возможно? Казнить человека, без всякого суда, казнить просто потому, что так ей сказали.
— Велена, — шепнул ей Эрхен, — сядь.
Не особенно понимая, что делает, правительница Корантара опустилась на своё место, все ещё пребывая в каком-то полузабытье, а Император тем временем не отрывал от неё испытующего взгляда. Он верил, что Велена исполнит его приказ, но то, с каким трудом она приняла его слова, изрядно озадачило Императора. Он думал, что, будучи дочерью Валора, она прекрасно поймёт всю необходимость такой жестокости к врагам Империи, но…
«Кто сказал, что она сама не предала меня? Разве можно верить той, кто так легко сжилась с этими горцами, не принимающими истинного Бога?» мелькнула в голове Императора мысль, сопровождаемая волной гнева. Но правитель быстро взял себя в руки, ведь не было никаких доказательств того, что Велена отвернулась от него. Надо просто дать ей возможность доказать свою преданность Катарской Империи. Всего лишь возможность.
Совет длился ещё несколько часов, и за это время каждый из лордов отчитался перед Императором по интересующим его вопросам. Логар говорил о поставках руды, добываемой в Бакорте, Кальварт, маршал Империи, отчитался об общем состоянии войск, а также о том, что, по его мнению, армии требовалось перевооружение. Ведь последний раз большие партии мечей и доспехов поставлялись в легионы ещё при самом Корусе Ватаре, а это никуда не годилось. Квер Ботарут, являвшийся представителем Нешорта на этом совете, рассказал собравшимся о том, что морская торговля с Корхаталом и Севером процветает. Представитель церкви, как и Велена, уже успел высказать все, что хотел, и поэтому просто сидел, молча слушая остальных. Когда же пришёл черёд лорда Балора, тот отчитался Императору и совету о положении дел в Соладаре, где, в общем-то, все было просто прекрасно. Люди здесь не голодали, денег хватало, а граница с южанами издревле была самой спокойной, так что беспокойств там ждать не приходилось.
К тому моменту, когда солнце уже начало клониться к закату, Император, внимательно выслушавший всех докладчиков, то и дело разбавляя их речи своими вопросами и уточнениями, встал с трона.
— Благодарю вас, друзья, — сказал он, — на сегодня Высший совет закрыт. До завтрашнего дня вы можете отдохнуть и прогуляться по Соладару. Сегодня вы сослужили прекрасную службу Империи, но завтра совет продолжится. И на этот раз я не потерплю опозданий. Все вы свободны, кроме тебя, Балор. Задержись на минутку.
После этих слов Император вернулся на трон и, наблюдая за тем, как члены совета выходили из зала, погрузился в тяжёлые раздумья. Иногда случалось так, что вещи, в которых он был железно уверен всего минуту назад, вдруг начинали казаться ему, мягко говоря, сомнительными. Словно у него спадала с глаз какая-то пелена, укрывавшая от взора правителя истинное положение вещей. В этот раз было именно это.
