Светлана Протасенко - Бой для одного (СИ)
— Типун тебе на язык, — ворчливо ругнулся Михаил, — надейся, что всё пройдёт нормально.
Милена удивлённо приподняла брови и рунолог пояснил.
— Вообще‑то с духами общается и уговаривает Миха, а я вступаю, если для усмирения требуются аргументы потяжелее, чем есть в его арсенале.
Милена понятливо кивнула. Не смотря на высказанное ранее желание посмотреть на человеческую магию вблизи, вероятность оказаться в эпицентре конфликта магии и призраков, мягко говоря — напрягала.
— Миш, а твои способности тоже какой‑то раздел магии? Ну, то есть, как ты духов усмиряешь?
Бородач хохотнул и перевернулся на бок в их сторону.
— Ах, если бы. Никак я их не усмиряю. Просто я их вижу, как если бы они были обычными людьми. Те, которые с ранами, там ножом в груди или арматуриной из спины торчащей, ещё узнаваемы. Но повреждения означают, что их что‑то тяготит после смерти, вот с такими нужно поговорить, может как‑то умаслить. Убийцу там указать, любимый медальон бабушки племяннику передать. Они вообще зачастую ко мне сами приходят, освободиться хотят. Ну, этими я сам постоянно занимаюсь. А бывают, попадаются мстительные или просто злобные. С такими мне помогает Лео. За что честь ему и хвала.
Оборотень удивлённо покачала головой. Бывает же в жизни, вот так живёт кто‑то, вроде парень как парень, а он оказывается, мертвецов видит. Это, какие же нервы надо иметь, чтобы жить с такими способностями?
— То есть они для тебя от обычных людей только ранами отличаются? Как же ты их с живыми не путаешь? Вот скажем кто‑то от отравления умер, как ты узнаешь, что он призрак?
Милена чувствовала себя странно, задавая такие вопросы, уж слишком всё это напоминало бред сумасшедшего или даже обсуждение игры или книги. Но никак не реальную жизнь. Может её отношение и покажется странным, с учётом того, что саму её назвать человеком язык не поворачивался, но… это же так привычно, что даже банально, а вот видеть покойников уже паранормальщина.
— Да по — разному, в основном по ним всё равно видно, да и холод от призраков такой, что до костей пробирает.
Она вспомнила собственные ощущения при встрече с зелёной фигурой и согласно кивнула. Действительно, холодом от неё веяло. Милена подождала продолжения, но медиум, похоже, посчитал, что уже всё рассказал.
— Ты вот сказал, что тех, что с ранами легко отличить, а есть и без ран?
Михаил недовольно поморщился.
— Есть. Но к таким лучше не приближаться, не обращаться и не отвечать, если обращаются к тебе. Это конечно может просто оказаться какой‑нибудь коматозник, но может и дух, принявший человеческую форму или произошедший от человека.
Милена растерянно попыталась взлохматить волосы, но увязнув в сосульках из грязи, сморщилась и призналась.
— Что‑то я ничего не понимаю. Они же все духи.
— Ну не скажи, призрак, — это душа умершего человека, а дух, — это скорее житель Тонкого мира. Не имеет физической оболочки, но, тем не менее, вполне себе живой. Я таких, практически не вижу, только как полупрозрачные силуэты. Есть среди них, конечно, и такие, кто может принимать человеческий облик. Но, откровенно говоря, наши миры практически не пересекаются.
— Так хватит. — Милена потрясла головой. — Теперь ещё и духи какие‑то в добавок к призракам. Давайте свернём тему или перейдём на что‑то более материальное?
Розов вздохнул.
— Например?
— У вас вода есть? А то я не догадалась с собой захватить. — Жалобно поинтересовалась оборотень.
— Угу, Лео, пошарь там в моём рюкзаке. Нужно уважать желания прекрасной дамы. Заодно бутерброды там достань.
Медиум собрал раскиданные конечности в кучку и перебрался поближе к спутникам. Леопольд с энтузиазмом принялся рыться в рюкзаках, выдавая откопанный паёк. Фляжку с водой сразу сунул в руки Милены. Она довольно пробормотала «спсиб» и единым махом ополовинила сосуд. Потом фляга пошла по кругу и они перешли на бутерброды.
Выделенная порция не могла утолить её голод, но отказываться Милена, разумеется, не стала.
— Милен, а ты уже родилась оборотнем?
Она отрицательно замычала сквозь кусок колбасы. Похоже, для медиума она была так же интересна как для неё его способности. Только он был значительно терпеливее её. Но раз уж разговор всё равно зашёл о самом сокровенном, так почему бы не поинтересоваться?
— Нет, первое превращение меньше года назад произошло.
Раньше ей казалось, что отвечать на такие провокационные вопросы неприятно, да и утомительно. Но, похоже, в правильной компании говорить, даже о собственных слабостях и прошлом было удивительно легко.
— Серьёзно? — Михаил заметно растерялся. — То есть это у тебя вроде как болезнь? Лекантропия?
Она прыснула, потом и вовсе рассмеялась в голос. Уж в плане здоровья она могла поспорить со всеми присутствующими вместе взятыми.
— Нет конечно. С чего бы? Просто генетическая предрасположенность. Обычно, первое обращение требует очень больших энергетических и психологических затрат. Ребёнок такое просто не в состоянии выдержать. Поэтому если человек рождается оборотнем, то первая смена ипостаси происходит в возрасте от пятнадцати, семнадцати лет, до двадцати, двадцати двух.
Это она так же узнала в научном отделе. Милена вообще старалась как можно больше узнать о своём виде и в большинстве своём информация была в открытом доступе, так что сейчас она знала достаточно, чтобы представлять, что с ней произошло.
— Хотя даже в этом случае у многих просто едет крыша от обилия ощущений. — Она поморщилась от воспоминаний. И хоть она привыкла к собственной сущности, но первое перевоплощение до сих пор вспоминала с содроганием. — От них, кстати, и пошли легенды о неконтролируемых полнолунных обращениях. Вообще‑то это как парализованного поставить на ноги. Вроде бы и ничего особенного, а для него по первости равнозначно чуду.
— То есть это больно? — Вы членил главное рунолог. Оборотень возмутилась.
— Конечно больно. Когда наизнанку выворачивает всегда больно. Хотя со временем становиться легче, как‑то привычнее что ли?
— Как при тренировках, — кивнул Михаил. Милена недоумённо моргнула.
— А?
— Ну, когда начинаешь тренироваться, после первого занятия думаешь, что встать не сможешь, а потом привыкаешь.
Оборотень с сомнением повела носом. В целом схожая схема, но что‑то в ней смущало.
— Примерно, да. — Не слишком уверено кивнула. Медиум, уверившись в своей правоте, успокоился, а его сосед фыркнул.
— Так ты можешь оборачиваться, когда захочешь?
