Андрэ Нортон - Серая магия. Колдовской мир. Паутина колдовского мира
Они быстро раздели всадников, успокоили лошадей. К счастью, упавшая лошадь поднялась на ноги, испуганная, но по-видимому не раненная. Тела оттащили в кусты, а кольчуги, оружие и шлемы привязали к седлам, после чего отвели лошадей в заброшенную овчарню, где скрывались беглецы.
Здесь мужчины услышали горячий спор. Высохшая старуха и черноглазая красотка в алом, с золотом, платье, вызывающе смотрели друг на друга. Но когда в проеме изгороди показался Симон, они немедленно замолчали. И молчали до тех пор, пока не привели лошадей с багажом. Тут девушка вскрикнула и ухватилась рукой за сверток с кольчугой и кожаной одеждой.
— Я хочу свою истинную внешность, немедленно! — выпалила она.
Симон мог это понять. В возрасте Брайанта роль, навязанная ему, тяжелее рабства. Никто из них не хотел носить непривлекательную внешность, которую наложила на них волшебница.
— Прекрасно! — одобрил он слова Брайанта. — Можем ли мы измениться по своей, вернее, по вашей воле, леди? Или нужно выждать еще какое-то время?
Под путаницей седых косм волшебница нахмурилась.
— Зачем зря тратить время? И мы еще не удалились достаточно далеко от людей Ивьяна, хотя вы, по-моему, с некоторыми из них поговорили, — она взяла один костюм, как бы собираясь примерить его к своей согнутой фигуре.
Брайант смотрел сердито, прижимая к себе кольчугу. Пухлые губы на девичьем лице были упрямо сжаты.
— Я ухожу отсюда в своем настоящем виде или не ухожу совсем! — заявил он, и Симон поверил ему.
Волшебница сдалась. Из-за рваного корсажа она достала мешочек и бросила его Брайанту.
— Уходи к ручью. Вымойся, используя пригоршню этого порошка. Но будь осторожен — этот порошок должен послужить нам всем.
Брайант схватил мешочек и, прижимая к себе узел с одеждой, побежал к ручью, как-будто боясь, что его остановят.
— А как на счет нас? — спросил Симон, готовый двинуться следом.
Корис привязал лошадей к ограде. Его разбойничье лицо было отвратительно, но он умудрился выразить смехом живейшее веселье.
— Пусть малыш спокойно избавляется от своих тряпок, Симон. Ведь раньше он не возражал. А эта юбка досаждала ему.
— Юбка? — удивленно повторил Вортигин, — но…
— Симон не принадлежит к древней расе, — волшебница скребла в голове длинными ногтями, — он не знает наших обычаев и свойств изменения внешности. Вы правы, Корис, — она искоса взглянула на капитана, — Брайанту лучше позволить переодеться в одиночестве.
Одежда, снятая со злополучных всадников герцога, свисала с юного воина, когда он вернулся от ручья гораздо более бодрой походкой. Он с ненавистью швырнул в сторону алый сверток.
Корис натер старый посох порошком прежде, чем окунуться и, выходя из воды, держал топор Вольта. Они выбрали себе одежду, а Корис надел кольчугу, принесенную из Карса; никакая другая не подошла бы ему. Поверх кольчуги он надел куртку, тоже самое сделали его товарищи.
Когда они вернулись, Корис протянул волшебнице мешочек, та немного подержала его в руке, потом вернула не место.
— Храбрая компания воинов, я — ваша пленница. В шлемах и капюшонах, вы не похожи на эсткарптцев. Только в вас, Вортигин, еще видны черты древней расы. Но если меня увидят в истинном обличье, я немедленно вас выдам. Придется мне походить в этой внешности.
Так они и отъехали от своего убежища — четверо воинов в цветах герцога, и старуха, сидящая за Брайантом. Лошади были свежими, но всадники не торопили их, избегая открытых мест, пока не добрались до места, откуда Вортигин должен был повернуть на восток.
— На север, по торговым дорогам, — волшебница наклонилась вперед из-за спины Брайанта, — если мы сумеем предупредить фальконеров, они беспрепятственно пропустят беглецов через горы. Скажите своим людям, чтобы они все бросили, взяли с собой лишь оружие и пищу, сколько может взять лошадь. Пусть Сила будет с вами, Вортигин. Те, кого вы приведете, станут кровью в жилах Эсткарпа.
Корис снял с плеча рог.
— Это будет вашим пропуском, если вы столкнетесь с отрядом герцога. Счастья вам, брат, и когда вы вернетесь, отыщите гвардию севера. У нас в арсенале найдется достойное вас оружие.
Вортигин отсалютовал и галопом помчался на восток.
— А теперь? — спросила волшебница у Кориса.
— Фальконеры.
Она захихикала.
— Вы забыли капитан, хоть я стара и сморщена, сок жизни вытек из меня, и все же я — женщина, и крепости сокольничьих для меня закрыты. Переведите нас с Брайантом через границу, а затем отправляетесь на поиски ваших женоненавистников — птичьих людей. Поднимите их, если сможете. Граница, ощетинившаяся мечами, заставит Ивьяна призадуматься. А если фальконеры дадут нашим людям свободный проход через горы — мы будем у них в большом долгу. Только, — она указала нашивки на груди Брайанта, — советую вам убрать это, иначе вы можете оказаться приколотыми к дереву где-нибудь в горах, прежде, чем сможете сказать, кто вы на самом деле.
На этот раз, когда над ними закружил сокол, Симон не удивился и Корис, обратившись к птице, назвал их настоящие имена и объяснил, что привело их в холмы. Симон ехал сзади, капитан — впереди, а волшебница и Брайант — в середине. В полдень они расстались с Вортигином, а сейчас уже близок был закат. За весь день они ели только то, что оказалось в седельных сумках всадников.
Корис натянул поводья и подождал, пока остальные не присоединятся к нему. Говоря, капитан находился лицом к горам, и Симону казалось, что он немного утратил всегдашнюю самоуверенность.
— Мне это не нравится. Сообщение должно было быть передано по коммуникатору птицы, а передовой отряд фальконеров должен находится где-нибудь поблизости. Они уже должны появиться.
Симон беспокойно разглядывал склоны впереди.
— Я не стал бы двигаться по такой местности без проводника. Если вы говорите, капитан, что в их поведении что-то странное, тем больше оснований оставаться на месте. Я разбил бы лагерь в первом подходящем месте.
Но тут заговорил Брайант, внимательно следивший за птицей.
— Он летает не правильно! — юноша, опустив поводья, руками изобразил движение крыльев. — Настоящая птица делает так — и сокол тоже, я много раз наблюдал за ними, а этот — смотрите, — хлоп, хлоп, хлоп, это неверно!
Теперь все смотрели на кружащую птицу. Для Симона это был такой же черно-белый пернатый часовой как и тот, которого они видели, выйдя из склепа Вольта. Но он первым согласился бы, что ничего не понимает в птицах.
— Можно позвать его? — спросил Симон Кориса.
Капитан резко свистнул.
