Светлана Людвиг - Дар Королевы
XXV
Сначала Олегу не разрешали вставать с кровати врачи, потом ему понравилось, и он сам не хотел выписываться. В итоге в академию мы добрались только к вечеру понедельника, когда почти все уже разбежались по своим комнатам. На душе было настолько прекрасно, что хотелось петь и танцевать. Немного скребли кошки оттого, что я так надолго оставила Юру, но Олег забивал эти мысли своими байками, которых еще мне не рассказывал. И каждый раз, как я заливисто смеялась, с возмущенным видом говорил мне: «Не смеши меня, мне смеяться больно!» — и я заливалась хохотом в два раза громче.
Мирослав встретил нас где-то по дороге и довольно далеко от своего кабинета. Видимо, слышал нас издалека. Он стоял, грозно сдвинув густые брови и скрестив руки на груди. Мы смущенно остановились, глядя на ректора.
— Явились?
— Здравствуйте, Мирослав Борисович, — кивнула я смущенно. — Мы вот в Лайори задержались.
— Я понимаю, Олег был ранен, но вы, принцесса, могли бы вернуться.
— Как я могла бросить одного человека, который спас мне жизнь! — искренне возмутилась я, хотя понимала, что для принцессы это не самая веская причина.
— Спас жизнь? — откуда ни возьмись, рядом появилась Валерия Анатольевна, как будто специально прячась до этого за углом. — Это не картинное преувеличение?
— Нет, — покачала я головой, глядя на то место, где под курткой скрывалась неудобная повязка, поддерживающая еще не сросшиеся ребра.
— Ах, молодой человек, я так вам признательна! — бабушка кинулась обнимать Олега, но дорогу ей преградила я, принимая объятия на себя с криком:
— Ребра!
— Что ребра? — не поняла она, разглядывая мое взволнованное лицо.
— У него ребра сломаны. Не все, но, кажется, два или три. Я, если честно, не помню, — усиленно зашептала я.
— Я даже об этом не подумала, — покачала она головой. — Тогда позвольте мне отблагодарить вас чашечкой чая с пирожными?
— В час ночи? — не понял Мирослав, вздергивая бровь. — Ребра там у него сломаны или ноги, но завтра свои пары будет вести он, потому что я не успеваю.
— Я не против, — широко улыбнулся Олег, галантно протягивая руку Валерии Анатольевна, которая и так смотрелась очень молодо, а рядом с ним так и вообще расцвела словно диковинная черная роза. — Не волнуйтесь, барон, я с утра приступлю к своим непосредственным обязанностям.
— Ты с нами? — почти в голос спросили они у меня и рассмеялись.
— Э, — замялась я, пытаясь спрятать глупую улыбку, — я бы хотела все-таки выспаться.
И под шумок убежала от ректора намного быстрее, чем они, потому что потом Мирослав бы меня не отпустил. Вряд ли бы он стал церемониться с моим хочу и не хочу без посторонних.
На самом деле, к себе в комнату я зашла только затем, чтобы скинуть уже грязную за столько дней одежду и надеть легкое белое платье. Несмотря на поздний час, я хотела зайти к Юре, потому что очень соскучилась по нему. В уже привычные шпильки влезать совсем не хотелось, надела балетки, наплевав, что без каблуков платье почти подметает подолом пол. Моих шагов было не слышно, я, радостная, бежала к заветной двери.
Чтобы пройти в комнаты мальчиков, мне следовало спуститься вниз, затем подняться наверх, а потом, если ты, не дай Бог, не знаешь планировки замка, поплутать в поисках нужного помещения часа полтора, гадая, почему пятая комната расположена между семьдесят восьмой и тридцатой, а напротив нее стоит десятая. С женскими спальнями все было намного проще. Видимо, для парней это была дополнительная домашняя работа по занятиям ректора. Хотя с номерами комнат все как-то просто объяснялось, но я как-то не вникала.
В коридоре звучали голоса, которые я услышать здесь не ожидала. Я сбавила скорость, подошла к стене вплотную, сердце забилось чаще. Я настолько хотела сейчас стать незаметной, что поневоле стала сливаться с камнем.
— …Я не понимаю, к чему этот разговор вообще, — Ария не кричала, но в ее тихом голосе слышалась целая волна возмущения.
— Да, пойми же ты, у меня не было выбора, — с ней говорил Юра.
Пламя взметнулось в светильнике и вновь стало спокойным. Я смотрела сейчас только на огонек не в силах пошевелиться. Сердце чуяло неладное и болело, словно голова перед грозой.
— Был у тебя выбор.
— Почему ты не хочешь меня понять? Ты ведь клялась, что любишь меня, — голос был какой-то жалкий обессилевший, совсем не тот, к которому я привыкла.
— Ты тоже, — ответ короткий, после него стук каблуков.
Она сделала всего пару шагов. Кажется, он перехватил ее за руку и повернул к себе.
— Ария! Да, я согласился на предложение Мирослава, но я не могу без тебя. Я с ума схожу, мне тебя не хватает.
В коридоре повисла тишина, Ария затягивала с ответом. По моей щеке невольно пробежал соленый ручеек, стекая за шиворот. Так вот оно как все на самом деле? Кота в мешке не утаишь. Ни моей привязанности к Юре, ни подобной рокировки. Почему-то сейчас сложилось ощущение, что Селена прекрасно знала о готовящемся покушении и восстании. Просто не смогла сделать выбор: она или два близких ей человека.
— Юра, это обман и предательство. Ты предал меня, а сейчас пытаешь предать и ее. К тому же, если бы ты меня действительно любил, то тебе было бы все равно, что там станет с твоей драгоценной карьерой.
— Да причем тут карьера? Вбила себе что-то в голову и слушать ничего не желаешь. Не сделал бы мне ничего дядя Мирослав, несмотря на все намеки. Просто не меня, так другого приставили бы к Снеже. И манипулировали бы как хотели. Между прочим, ей тяжелее, чем нам, на нее столько всего свалилось.
— Отговорки. Ее есть, кому поддержать.
— Тряпка или прихвостень Мирослава? — не выдержал Юра. Ого, как он Богдана и Олега не любит. — Шикарно, нечего сказать. Ладно, если тебе на нее плевать, давай я сейчас все брошу и вернусь?
— Не смей! — резко оборвала его девушка, нарушая звоном своего голоса таинственный полушепот, витавший в коридорах замка. — Я уже не вернусь к тебе. Ты уже один раз предал. Ты не нужен мне.
— Ария…
— Уходи, — коротко бросила она, сама оставаясь на месте.
И он пошел, правда, не к себе, а почему-то в мою сторону. Я от испуга вжалась в стену, как только могла. И только перестав слышать его шаги, я ослабила контроль и безвольно сползла вниз по стене. Я задыхалась оттого, что мой плач никто не должен услышать. Ария там, за поворотом, кажется, тоже сделала пару шагов. Шуршание ткани о камень стены. И у нее нет сил.
— Ты ведь знаешь, что я все слышала? — спросила я, когда отвлекла себя какой-то левой мыслью, тем самым заставив голос не дрожать.
— И ума не приложу, что теперь с этим делать, — вздохнула она из-за угла.
