Валерий Иващенко - Отблески Тьмы
И едва его ладонь ласково взъерошила лёгкие как шёлк, отливающие в полутьме старым золотом волосы, как вслед за зевком опять пришёл сон. Сладкий и совсем незапоминающийся, он медленно и вкрадчиво унёс его… куда-то вооон туда…
- Вот такая похабень длится целый божий день…
В самом деле, день пошёл наперекосяк с самого утра. Началось всё с того, что Хэлль проснулась отчего-то злая как мокрая кошка. И хотя так и не соизволила сообщить причину своего раздражения, всей своей довольно-таки кислой эльфийской мордашкой выражала сиру рыцарю весьма недвусмысленное недовольство. Сам рыцарь, правда, хоть немного утешился тем обстоятельством, что в умытом и причёсанном виде эльфка смотрелась не в пример пригляднее, чем намедни.
Болек и Лёлек пытались по простоте душевной позубоскалить над окаянной девицей, за что озлившийся парень чуть не разбил кулак об эти ухмыляющиеся зеленушные физиономии. Правда, накачку тем продолжил Урук. Нависнув над коротышками-гоблинами эдакой внушительной горой, орк в весьма живописных выражениях расписал этим двум, по его глубокому убеждению, олухам и недоумкам, что от подружки лорда неприятностей можно огрести по самое немогу - куда больше, чем от самого рыцаря.
- Их милость морду набьёт, да и остынет. А баба, она по зловредности своей ночью опять на ушко нашепчет, злость растравит по-новой…
Втихомолку сунув охнувшему сержанту кулак под рёбра, чтоб не лихословил так уж сильно дворянское сословие, парень занялся было весьма недурственно приготовленной лично Шрокеном глазуньей - с салом да ветчиной. Однако, тут его взгляд нечаянно упал на тролля, и аппетит на некоторое время пропал.
Здоровяк всё время возился и совался на месте, словно его то ли вши заедали стадами и толпами, то ли от непривычного ощущения чистоты зудело и чесалось немилосердно всё тело. Но весьма быстро выяснилось, что с вечера за неимением мыла недотёпа-служка выдраил тролля с корнем мыльнянки - а это им что серпом по известному месту или же нам крапивой пониже спины.
Разумеется, понурившийся гоблинский слуга получил своё… яичница к тому времени остыла, так что довеском по той же причине досталось заодно и Шрокену. Корчмарь бегал весь взъерошенный, и с горестными причитаниями вопил - дескать, всё с остроухой стерви началось!
Каких трудов стоило сиру рыцарю замять стремительно набирающий обороты скандал, знала только наверняка похохатывающая от такого зрелища Тёмная Госпожа.
В конце концов, тролля потащили отмывать да от усердия едва не утопили в ручье. И Хэлль сама не знала - то ли спасать верзилу от чесотки, то ли сжалиться над его уже синеющей с удушья и пускающей пузыри физиономией. Всё же, к чести того стоит отметить, все перипетии этого утра здоровяк вынес стоически, за что удостоился разрешения выцедить полуведёрную кружку эля.
Орк возревновал не столько к напитку, сколь к своей любимой кружке, и полез в драку, за что получил в глаз от эльфки. Увёртливая и быстрая Хэлль неожиданно оказалась весьма грозным соперником. Однако, Урук всё же помнил свои слова насчёт подружки лорда - потому как живо спрятал кулаки за спину и отправился отводить душу на гоблинах. Но переглянувшиеся братья просекли ситуацию влёт - похватав табуретки, сами принялись тузить здоровяка, да с таким азартом, будто это был какой-нибудь святой отец…
В конце концов сир рыцарь не выдержал. Ну, мать-перемать для начала, то само собой…
- Воды ключевой принесите, паразиты!
Кто-то из приползших с утра похмелиться завсегдатаев ухватил кувшин и с таким усердием бросился в двери, открыв их в вовсе не свойственную им сторону, что выворотил опять. Шрокен закатил глаза от ущерба своему заведению и на полном серьёзе уже подумывал грохнуться в самый натуральный обморок, но тут ситуация кардинальным образом переменилась.
- Благословляю питьё сие! - сир рыцарь и в самом деле воздел над принесённым кувшином свою закованную в сталь рыцарской перчатки длань. Что-то грохнуло, из горлышка пыхнуло дымом и тёмно-алым светом.
- Гад буду, это же вино! - у орка, по своей непоседливости сунувшего к посуде нос, глаза от восторга полезли на лоб.
Правда, у корчмаря они воровато забегали - и не стоило особого труда догадаться, что ушлый гоблинский коротышка уже прикидывает, как бы сделать рыцаря своим поставщиком - воды-то в ключе немеряно…
В конце концов, сир рыцарь не выдержал. Скомандовав эльфке смирно, он залил в ту пинту неразбавленного вина и приказал заткнуться, где-нибудь затаиться и не отсвечивать. Болек и Лёлек получили по хорошему ковшу на рыло, и с самыми преданными да счастливыми физиономиями тихо ушились куда-то в угол.
Урук выпил здоровенную кружку залихватски. Довольно осклабился и утёр рукавом рот, за что, естественно, опять получил в бочину и по той причине стал просто-таки подозрительно вежливым да обходительным. Зато тролль в награду за своё воистину феноменальное и почти стоическое терпение получил сразу полведра, и засел в корчме с твёрдым намерением нажраться сегодня до эльфячьего визга.
Шрокену сир рыцарь тоже нацедил от щедрот чашу вполне приемлемых размеров, а с перелитыми в графинчик остатками вышел на крыльцо.
Погода оказалась самая что ни на есть наимерзейшая. Нудненький дождь, да ещё и с туманом - но спасибо, хоть без ветра. И при взгляде на всё это безобразие так и хотелось спокойно сидеть тут под навесом да попивать лёгонькое винцо, подметая с тарелки нарезанные сыр и ветчину. Благо, ехать срочно никуда не надо, да и после вчерашнего следовало не столько отдохнуть, сколько обдумать дальнейшие планы - с несомненным намерением выбрать из них самые мерзкие и коварные.
Однако, благие намерения зачастую лишь намерениями и остаются. День-то не заладился - неужто кто забыл?
Из-за покосившегося сарая донеслась смачная оплеуха, а потом кто-то гневным и слегка нетрезвым голосом Шрокена заорал, что кого-то там прирежет к такой-то матери и самым натуральным образом.
- Отставить! - гаркнул сир рыцарь, из последних сил пытаясь набраться философского терпения тролля. - А ну, ко мне!
Корчмарь и красно-зелёная от злости повариха живо приволокли пред ясные очи их милости… обычного хоббита. Помятого, мокрого, и с какой-то грязной тряпкой в руке.
- С огородов к корчме подкрадывался, ваше благородие! - Шрокен от щедрот отвесил икнувшему полурослику хороший подзатыльник.
Малыш хоть и обретался в самом что ни на есть неприглядном виде, но фасон попытался держать. Он взмахнул своей когда-то белой тряпицей и важно заявил, что его бить нельзя, потому как он этот, как его - переговорщик, в общем.
