Андрей Руб - Камешек в сапоге
— Господин Наместник, один из воинов пропал… Мы обыскали замок — его как копусы утащили.
«Интересно, это идиома или тут, правда, птеродактили людей утаскивают?», — сразу подумал я, услышав его последнюю фразу.
— Черные волосы, усатый… на роже бородавка, — я описал вчерашнего «мутного пассажира». — Он?
— Да… но как вы узнали?! — кажется, изумление с морды капитана можно было соскребать и намазывать на хлеб вместо масла.
— Не парься, капитан.
— Что?
— Не волнуйся, говорю. Сбежал он, опупенец кривоногий, — добавил я по-русски.
— Что простите?
— Да, бежала эта вошь морщинистая! Подсыл он — орденский. Стукачок он, сука…! — выдал на смеси русско-антагского. — Так понятнее?
— Э-э… кажется, я уловил вашу мысль, — выдавил он. При этом его лицо приняло столь же радостное выражение, как умственно отсталого олигофрена после порции галоперидола.
— Завалить его суку, ещё вчера надо было. Пожалел… Так. Орден будет знать о нас через четыре дня, — начал считать я. — День на сборы. Ну, пусть два. Пять сюда. Итого… через одиннадцать дней, вся эта сволочь будет здесь. Э-э… капитан, напомните ваше имя, я как-то запамятовал.
— Капитан Тьере.
— Вот вы все тут французы!
— Что, простите?
— Задолбал извиняться. Строй свою банду во дворе. Будете приносить присягу.
— Банду…? — несколько оскорблено проблеял капитан.
— Не цепляйся к словам — иначе получишь в морду. Запомни — с утра я очень злой Наместник. Просто запомни это. И отношения у нас немного другие — привыкай, если жить хочешь. Ты кстати понимаешь, что капитаном не останешься?
— Я… надеялся…
— «Оставь надежду всяк сюда входящий!», — ответил ему я и заулыбался. (Сделал гадость — сразу радость!). — Доверие надо заслужить! Вон центурион Ас — проявил себя…! И уже центурион! И не задавай мне с утра вопросов! Всё… иди. И помни слово — «добровольно!». Остальные свободны.
Так. Надо пообщаться с евреем. Он точно должен знать тут все расклады. Вчера было не до него, а сегодня самое время. Ну что, что он может и не еврей вовсе. Значит итальянец. Мне однохренственно — все равно еврей, раз ростовщик.
Я подошел к окну и выглянул во двор. Там совершая броуновское движение, шатались легионеры, явно мучимые похмельем. Все делали вид, что чем-то заняты.
— Ты!!! — заорал я, и человек пять сразу подняли головы. — Центуриона сюда! — я высунул руку и показал пальцем куда. Человека четыре бросились в разные стороны. Не прошло и полминуты, как появился Малыш.
— Значит так! — продолжил разоряться я во весь голос из окна… и плевать мне, если кого разбужу. — Построишь во дворе всех, кроме караула… и новеньких тоже! И бегом до рощи и обратно!
Во дворе раздался хоровой стон. Туда бежать километра два.
— Возглавит ваше счастье — легат Баярд! Бегут все! Кроме слуг. Остальных найти и разбудить. Увижу, что плохо бежите… — бежать будете отсюда и до обеда! — я оглядел лица, смотрящие с невыразимой мукой на меня. — Не вижу радости на лицах?! Вы что думали — в сказку попали?! Радость где… и улыбки?! Или что?! После легкой пробежки устроить вам легкий заплыв?!
Чтобы принять оскал воинов смотрящих на меня снизу, за улыбку счастья… — надо обладать оч-чень богатым воображением.
— Три минуты на сборы! — я выразительно постучал согнутым пальцем по браслету кома. — И чтоб никого во дворе не было! — я убрался обратно и посмотрел на часового у моих покоев.
Могу поклясться, что давно не видел столь счастливого лица у караульного! Он молодцевато вытянулся во фрунт, и на его лицо всё время выползала счастливая улыбка, которую он мучительно пытался согнать. Я понимаю его радость — он не побежит. Хмыкнув, я отправил его за ростовщиком — приказав привести его в мой кабинет и не спускать с него глаз. Он сорвался с места, а я пошел будить любимую… Вот только ожидал её с утра, не «поцелуй в уста сахарные», а пробежка и зарядка. И это с похмела. И не надо меня упрекать!
Женщины правильно говорят: «Любимый мужчина - чуть реже бывает козлом». Так вот — это не про меня!
Подняв драгоценную ношу на руки… я аккуратно вынес её в коридор и положил голое тело на ледяной каменный пол. Раздался дикий визг. Но я был ловчее и смог увернуться от загребущих рук и первым заскочить в спальню, захлопнув дверь на засов. Не слушая воплей, проклятий и угроз отлучения от тела, я выкинул в коридор через «кормушку» — комбез и ботинки. Нейтрально посоветовав «лучше добровольно присоединиться к пробежке, ибо альтернатива для тебя любимая — выстрел из «Осы» и гарантированная масса впечатлений!».
Я прислушался.
— Ну, Терновский… попомнишь ты у меня…, — зло бормотала Юлька себе под нос, одеваясь. Одевшись, она зло топнула ногой и на секунду задумалась, какую бы гадость мне рубануть на прощанье.
— Импотент!!! — проорала она и гордо повернувшись, отправилась на «зарядку».
Я выглянул в окно. Со стонами народ выбегал в ворота. Были Чика, Юлька, Дживс и даже Симеон. И все происходило под руководством совершенно «не больного» рыцаря. «Вот здоровья-то у него, как и не пил», — мельком подивился я и отправился на беседу с ростовщиком. Денег мне от него не надо, а вот за это — инфу он мне сольет с удовольствием.
Война это всегда решение экономических проблем. Посмотрим чего у них тут за проблемы.
Глава 28.
Мужчинам легче, они сразу видят какая у девушки грудь. А вот нас, женщин, всегда ждёт сюрприз!
Услышав крики во дворе, я понял, что зарядка скоро закончится, и мне нужно будет принимать присягу. Я распорядился, чтоб меня пока не беспокоили. Тщедушный и бескорыстный любитель пластмассы между тем рассказал мне весьма интересные вещи.
Я, конечно, тот ещё «экономист», но как существовала ЭТА система — я хоть убей, не понимал. Деньги тут печатал король — Начальник-Порта. Это который — Зислик Хитрый. «Энергетик» активно развивал ремесла. То есть именно он тут был «промышленным гигантом». Начальник Порта — был законодателем мод и покровительствовал искусствам. Потому что только у него был печатный станок. И запасы пластмассы, которую можно напечатать как деньги. Он же и продавал валюту и делал её на заказ. Например, для Короля — Энергетика.
Я задумался. Что, например мне помешало бы напечатать ещё денег. И скупить все «вкусняшки» или вкинуть ещё денег и обрушить чужую экономику. Ага, возникнет гиперинфляция. Следовательно, и моя экономика окажется там же — в темном и вонючем месте.
Хитрый Зислик сидит на запасе пластмассы, и плюют на всех с высокой горы. Тронь его — и «вилы» экономике. На них тебя твои подданные и поднимут.
