Евгений Лукин - Раздолбаи космоса, или Гений кувалды
– Да… – вздохнул он, зачем-то осматривая кончик своего ломика. – Сказала, что я гублю не только себя, но и всю семью… Понимаете, у меня были неприятности… Как бы это выразиться?.. Политического характера…
– У вас?!
Диссидентов Лика представляла как-то, знаете, по-другому.
– Да, – смущенно улыбаясь, признался Никита. – Хотя сам я – ни сном ни духом… Просто работал в обществе книголюбов, заведовал, как ни странно, клубами… И вот организовали там один такой клуб… Честно сказать, я так до сих пор и не понял, что они, собственно, натворили, но шум был большой. Председателя общества выгнали из партии, меня, естественно, уволили – ну и жена… испугалась, короче…
– Йест! – пронзительно предупредил Телескоп.
Оба обернулись. Действительно, в трех шагах от них стоял жилистый сухощавый Крест и с ленивой усмешкой оглядывал Никиту.
– Начальнице! – издевательски-вежливо осклабился он, отпуская полупоклон в сторону Лики, после чего вновь повернулся к Кляпову. – Ты! Трекало! Слазь с метлы! Там у тебя широкий фронт работ.
И Лика увидела, как Никита (пусть смешной, но все же культурный, интеллигентный человек) на глазах увядает, опадает… Вот он поглядел на нее виновато, ссутулился – и побрел прочь. Лика растерянно смотрела ему вслед. Как-то так вышло, что из ее жизненного опыта напрочь выпала знакомая многим девушкам ситуация; любезничаешь, скажем, с молоденьким солдатиком – и тут подходит старший по званию.
– Никита!
Он остановился.
– Что вы ему позволяете! Как же так можно? Перегнул палку Крест, ох перегнул… Не учел, что Никита – из тех людей, вытирать об которых ноги можно до бесконечности. Если наедине. Но при свидетелях-то зачем?..
Секунду сутулая спина под белой складчатой простынкой была неподвижна. Потом вдруг судорожно передернулась, и Никита Кляпов медленно повернулся к Кресту. Вперив в уголовника совершенно безумный взор, он отцепил от пояса авоську с тремя капсулами и шваркнул оземь. Стискивая ломик, шагнул вперед, и губы его шевелились, словно Никита затверживал на память какую-то стихотворную строфу
– Ты! Ерш опомоенный! – пронзительным, срывающимся на фальцет голосом выкрикнул он, глядя Кресту в глаза – Гуливаном? Горлохватом набушмачился? Осину – не гну! Устриг?
Оцепенела не только Лика – оцепенел и Крест. Повторялась история с Валаамовой ослицей. Во всяком случае, Никита Кляпов, внезапно заговоривший по-свойски, представлял собой не меньшее чудо.
Но Никита, увы, непредумышленно повторил при этом ошибку самого Креста. Такие слова следовало произносить с глазу на глаз, но уж никак не в присутствии Лики.
Опомнясь, Крест с искаженным лицом шагнул навстречу и вырвал ломик из рук Никиты. Из-за дальней опоры немедленно вылетела зловещая торпеда надзорки. И тут в игру вмешалось еще одно действующее лицо.
– Йоц Йоц! – Взъерошив от восторга седую шерстку, Телескоп запрыгал вокруг Креста, одной лапкой прижимая к груди пакет, а другой (чтобы уточнить, кого именно здесь зовут ершом) тыча в онемевшего от злобы уголовника
По гроб жизни должен быть Никита Кляпов благодарен Телескопу за безумный этот поступок. Ломик свистнул и с хрустом опустился на непрочный череп зверька. Вместо того чтобы опуститься на столь же непрочный череп самого Никиты.
Запоздало треснул неслыханной силы разряд. Никиту отшвырнуло. Крест подпрыгнул, выронил ломик и упал, как бы сразу прилипнув всем телом к стеклистому покрытию. Даже попятившаяся Лика, которую от места щелчка отделяло несколько шагов, – и га ощутила, как волосы ее шевельнулись и затрещали.
Надзорка ткнулась хищным чернильным рылом в голову лежащего и замерла, словно овчарка, готовая кинуться снова при малейшем движении. Никита подскочил к бессильно разбросавшему лапки Телескопу, стал на колени, дотронулся со страхом. Хрустальные глазищи остановились, обессмыслились. Зверек уже не дышал. Забрызганный алыми каплями полуразвернувшийся пакет лежал рядом.
«А кровь – как у нас, красная…» – с интересом подумал кто-то за Никиту Кляпова.
Туг он услышал полувскрик-полувсхлип – и обернулся. Лика, округлив глаза и зажав рот пальцами обеих рук, отступала к стене. Никита перевел взгляд на лежащего рядом Креста – и сам чуть не заорал, настолько это было жутко. Надзорка, растягиваясь и изгибаясь, налезала на бесчувственное тело, надеваясь на него, как резиновая перчатка на руку. Наружу теперь торчали только большие ступни, повернутые пальцами друг к другу. На глазах Никиты змеящаяся бликами тварь обволокла Креста целиком, потом сократилась, словно разом переварив, – и неспешно потекла прочь.
* * *Вид, пусть не принадлежащего человеку, но все же мертвого тела потряс всех настолько, что даже у словоохотливого Сократыча отнялся язык. Люди стояли вокруг Телескопа в боязливом оторопелом молчании, нарушаемом лишь всхлипами Лики.
– Васька знает? – тихо, почти шепотом спросил кто-то.
– Побежали за ним… – так же негромко ответили ему.
Потом толпу раздвинуло, и к распростертому тельцу шагнул Василий. Все взглянули ему в лицо и тут же отвели глаза. Смотреть сейчас на Василия было страшновато. Несколько секунд он неподвижно стоял над Телескопом, потом медленно присел на корточки и заметно дрогнувшей рукой огладил нежную серебристую шерстку. В гулкой остолбенелой тишине пронзительный щебет побирушек казался особенно громким. Зверьки уже знали о случившемся.
– Кто? – глухо спросил Василий.
– Крест, – виновато сказал Никита.
– Где?
К Василию приблизился Пузырек.
– Вась… – гримасничая от сочувствия, начал он. – Ну ведь не человека же, ну… Не надо, Вась, не связывайся ты… Хватит, пошутил уже разок с надзорками.
– Где? – повторил Василий, поднимаясь. Смуглое лицо его отяжелело, стало угрюмым и беспощадным.
– Да нет его! Нет! – истерически вскрикнула бледная заплаканная Лика. – Нигде его уже нет! Никита! Скажи ему!
Все, включая Василия, повернулись к Кляпову.
Тот беспомощно скривился, разомкнул было спекшиеся губы, но объяснить ничего не успел. Толпа раздалась, пропуская непривычно бесцеремонную надзорку. А дальше на глазах у всех произошло то же самое, чему Лика и Никита были свидетелями каких-нибудь десять минут назад. Тварь растеклась глянцевым чернильным пригорком, обволокла пушистый трупик и, сократившись до прежних размеров, устремилась сквозь шарахнувшуюся толпу.
– Вот… – бормотал Кляпов, тыча пальцем вслед надзорке. – Вот так она и его тоже… Сначала щелчка – насмерть. А потом – вот так…
Кто-то испуганно присвистнул. Кто-то принялся с одичалым видом озираться, словно увидев этот мир впервые.
