Даниэль Зеа Рэй - Эльф
Райлих закончил разговор и положил трубку.
— И что они сказали?
— В сточных водах ничего не нашли.
— А пепел?
— Еще работают.
— Понятно.
— Поехали домой. Там и поедим.
— Конечно, — улыбнулась Лой и отвернулась от него.
Он не заметил злости, что просквозила в ее голосе. Он был ослеплен своими достижениями. Он всерьез полагал, что сумел растопить лед в ее сердце. Он не спросил себя, не слишком ли просто это оказалось сделать? Нет, не спросил. А зря… Ведь Лой приняла другое решение. 'Ожидание смерти — хуже самой смерти', - подумала она, стоя у окна. Рано или поздно ей придется оплатить этот счет. Так, пусть уж рано. Тогда она будет точно знать, что терять ей больше нечего…
Приняв душ, Лой, на этот раз, не постеснялась надеть на себя тот черный халат, что он купил для нее. Она спокойно вышла из ванной и прошла в комнату, где для них двоих по всем правилам был накрыт стол. Лой начала трапезу без него. Он вышел из ванной в своем халате и остановился в дверях.
— Приятного аппетита, — произнес Райлих.
— Спасибо, — ответила Лой и улыбнулась ему.
Он присел напротив нее и потянулся за мясом.
— Может, вина выпьешь? — спросил он, поднимая на нее глаза.
— Нет, не хочу, — ответила она и отправила в рот очередной стручок спаржевой фасоли.
Райлих сглотнул. На этот раз Принц вкушал быстро. Это заметила и Лой. 'Не терпится', - про себя подумала она и хотела бы оскалиться, но вместо этого в очередной раз улыбнулась ему. Принц замер с вилкой в руках.
— Что? — рассмеялась она.
Райлих аккуратно положил приборы на стол и встал из-за стола.
— Пойдем, — произнес он, покидая комнату.
Ноги Лой онемели и только тогда до нее, наконец, дошло, зачем она здесь и что ее ждет на самом деле. Все очарование ее первоначальной идеи померкло, и осталось только чувство отвращения к тому, что должно было произойти.
— Лой? — снова позвал он.
— Иду, — прошептала она и поднялась на ноги.
Она вошла в его спальню с гордо поднятой головой. Если уж она и опустилась до уровня проститутки, торгующей своим телом, пусть хотя бы сделает это с достоинством. Райлих лежал на кровати в своем халате. Он похлопал ладонью по одеялу, приглашая ее прилечь рядом. Она сильнее утянула узел на халате и заползла на матрац. Райлих повернулся на бок и, подперев голову рукой, начал молча изучать ее. Она смотрела в потолок и ждала. Его рука развязала узел и распахнула полы ее халата. Лой сжала губы.
— Если ты не хочешь, я не стану прикасаться к тебе, — тихо произнес он.
— Хочу, — прошептала Лой и посмотрела на него.
— Ты снимешь свой халат?
— Конечно, — ответила она и, приподнявшись, послушно скинула с себя шелковую ткань, положив ее рядом с собой на кровати. Он тут же отшвырнул халат на пол.
— Что это? — спросил он, наклоняясь к ее спине и осматривая татуировку на ее левой лопатке.
— Колибри — символ рода моего отца.
— Тебе идет.
Она промолчала, не считая нужным отвечать на его реплику. Он провел пальцами по рисунку, отчего кожа ее покрылась мурашками. Затем опрокинул ее на спину и наклонился к ней. Его палец заскользил от ее шеи к животу и обвел маленький пупок. Она напряглась и тут же свела свои ноги.
— Посмотри на меня.
Она повернула голову и сделала то, о чем он просил. Его фиалкового цвета глаза искрились в полумраке и будто бы источали тепло, но она знала, что не тепло это вовсе, а похоть. Обычная животная похоть.
Он наклонился над ней и остановился в нескольких сантиметрах от ее рта.
— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.
Лой закрыла глаза и прикоснулась к влажным губам, проведя по ним своим языком. Отчего-то он застонал и тут же оказался лежащим на ней. Лой почувствовала, как его рука касается ее бедра и поглаживает его, улавливая ритм движений его языка. Под его пальцами разлилось тепло и стало так приятно, что это даже испугало. И вот его ладонь легла на ее лоно. Она тут же встрепенулась, но он не прервал своего поцелуя.
Она не могла сообразить, на что ей обращать внимание: на его язык, вытворяющий все, что вздумается у нее во рту, или руку, определенно крадущуюся вниз. В голове все смешалось, и Лой приняла решение расслабиться и просто принимать все, как данность.
Райлих коснулся ее плоти и окунулся во влагу, собравшую там. Приласкав маленький бугорок, он проник в нее пальцем и, ощутив всю узость ее существа, вздрогнул. Оторвавшись от ее губ, он спустился к ее груди и поцеловал ноющий сосок. У нее была красивая грудь. Бледная кожа, переходящая в розовый ареол и вершинка, словно вишня, лежащая на снегу. И грудь ее была такой мягкой, что хотелось вобрать ее в свои ладони и согреть теплом своего дыхания.
'Согреть?' — вдруг подумал Райлих. Его никогда не посещали подобные мысли при взгляде на женскую грудь. 'Красивая', 'нравится', 'слишком маленькая' или наоборот, 'можно было бы и поменьше'. Но, 'согреть?' Ему не пришло в голову сравнить ее тело с другими, потому как при одном взгляде на нее у него в голове начинала звенеть только одна мысль: 'Моя'.
Райлих резко отстранился и взглянул на нее с высоты вытянутых рук. Она тут же открыла глаза и посмотрела на него. И, о Господи, он прочел в этих зеленых глазах не вожделение — ужас сквозил в ее взгляде!
— Ты ведь не хочешь этого, не так ли? — усмехаясь, то ли над собой, то ли над ситуацией, в которой он оказался, спросил Райлих.
Он хотел, чтобы она вынесла ему приговор своим ядовитым 'нет', но она молчала, и это было куда невыносимей. Ради брата она пришла к нему сегодня, позволяя делать со своим телом все, что ему вздумается. Ради брата целовала его в кабинете, словно безумная. Не потому, что все еще любила его, Райлиха, а потому, что платила ему своим телом за услуги, которые он не согласился предоставить просто так…
Райлих сполз с нее и присел на край кровати. Возбужденная плоть пульсировала в паху и требовала свое, но внутри у него было настолько мерзко, что он практически не ощущал этой боли.
— Одевайся и уходи, — ответил он ничего не понимающей Лой.
— Но…
— Я сказал 'одевайся и уходи'.
— А как же Тайрин?
Он обернулся к ней и посмотрел так, что у Лой остановилось сердце. Эта не выказанная боль — она смотрела на него из недр королевской души. И вся его красота поблекла в один миг. Он стал похож на загнанного зверя, которого ожидала горькая участь стать добычей охотника.
— Уходи, я сказал, — прорычал Райлих и, подняв с пола ее халат, бросил его на кровать.
— Не подхожу, значит, — ответила она и поднялась на ноги, даже не пытаясь одеться.
— Что ты делаешь? — занервничал он, опасаясь, что при взгляде на ее обнаженное тело, может наброситься и изнасиловать ее.
