Лей Бардуго - Тень и Кость (ЛП)
Мне едва удалось произнести последние слова. Дарклинг склонил голову вбок, на его губах заиграла скептическая улыбка. Затем ее сменило что-то, что мне не удалось узнать, что-то похожее на тоску.
— Милосердие, — слово он произнес так, будто оно было ему незнакомо. — Я мог бы быть милосердным.
Дарклинг поднял вторую руку к моему лицу и ласково поцеловал меня в губы. Хоть все во мне и взбунтовалось, я позволила ему это сделать. Я ненавидела его. Я боялась его. Но меня все равно привлекала его сила, и я не могла воспрепятствовать голодному рвению своего предательского сердца. Дарклинг отодвинулся и посмотрел на меня. Затем, не сводя взгляд, позвал Ивана.
— Отведи ее в темницу, — приказал он, когда мужчина зашел в палатку. — Пусть посмотрит на своего следопыта.
В моем сердце зародилась надежда.
— Да, Алина, — он погладил меня по щеке. — Я могу быть милосердным. — Парень наклонился, прижал меня, и задел губами мое ухо. — Завтра мы отправимся в Тенистый Каньон, — его шепот звучал как ласка. — И тогда я скормлю твоего друга волькрам, а ты будешь смотреть, как он умирает.
— Нет! — крикнула я, передернувшись от ужаса. Попыталась отпрянуть от него, но у Дарклинга была железная хватка, его пальцы впивались мне в череп. — Но ты сказал…
— Можешь попрощаться с ним. Большего милосердия предатели не заслуживают.
Что-то внутри меня вырвалось на свободу. Я накинулась на него, крича от ненависти. Иван мгновенно схватил меня и держал крепко, пока я пыталась отбиться.
— Убийца! — проревела я. — Монстр!
— Да, все вышеперечисленное.
— Ненавижу тебя! — сплюнула я. Он пожал плечами.
— Скоро ты устанешь от ненависти. И от всего другого, — парень улыбнулся, и в его глазах я увидела ту же мрачную зияющую пропасть, которую заметила в древнем взгляде Багры. — Ты будешь носить этот ошейник до конца своей очень долгой жизни, Алина. Борись со мной, сколько сможешь. Ты довольно быстро поймешь, что у меня больше опыта в игре с вечностью.
Дарклинг махнул рукой, после чего Иван вытащил меня из палатки и повел по дороге. Я продолжала бороться, но безуспешно. С губ сорвался всхлип. Слезы, которые я упорно сдерживала во время разговора с Дарклингом, ручьем покатились по щекам.
— Перестань, — яро зашептал Иван. — Тебя могут увидеть.
— Мне плевать.
Мала все равно убьют. Какая разница, если люди увидят меня несчастной? Меня настигла суровая реальность: жестокости Дарклинга нет предела и мой друг скоро умрет… судьба принимала ужасающую форму.
Иван втолкнул меня в палатку и грубо встряхнул.
— Ты хочешь увидеть своего следопыта или нет? Я не собираюсь вести ревущую девчонку через весь лагерь!
Я прижала ладони к глазам и подавила всхлипы.
— Так-то лучше. Вот, надень, — он кинул мне длинный коричневый плащ. Я надела его поверх кафтана, а Иван опустил мне капюшон на голову. — Не поднимай взгляд и не издавай ни звука. Или, клянусь, я верну тебя в палатку, и попрощаетесь вы в его последние секунды в Тенистом Каньоне. Поняла?
Я кивнула. Мы зашагали по темной тропинке, обхватывающей весь периметр лагеря. Стражи держались на расстоянии как спереди, так и сзади. Иван явно не хотел, чтобы кто-то знал, что я ходила в тюрьму. Когда мы проходили мимо бараков и палаток, я почувствовала странное напряжение в воздухе. Солдаты были чересчур настороженными, а некоторые даже осмеливались кидать на Ивана враждебные взгляды. Интересно, что думала Первая армия по поводу внезапного повышения аппарата?
Тюрьма располагалась в конце лагеря. Это оказалось старое здание, явно появившееся здесь раньше казарм. Вход охраняли скучающие стражи.
— Новый заключенный? — спросил один из них Ивана.
— Посетитель.
— С каких пор ты проводишь посетителей к камерам?
— С этих самых, — ответил Иван с ноткой угрозы.
Стражи беспокойно переглянулись и отступили.
— Не надо так нервничать, кровопускатель.
Иван повел меня по коридору с множеством пустых камер. Мне удалось разглядеть лишь нескольких заключенных: побитых мужчин и пьяницу, громко храпящего на полу. Когда мы прошли к концу коридора, Иван открыл ворота, и мы спустились по крутой лестнице в темное помещение без окон, освещаемое одой лампочкой. В ее сиянии можно было различить железные решетки единственной клетки в этом подвале. У дальней стены сгорбился заключенный.
— Мал? — прошептала я?
В ту же секунду он поднялся на ноги, и мы начали цепляться друг за друга сквозь решетку. Мое тело сотрясалось от рыданий.
— Ш-ш-ш, все хорошо, Алина, все хорошо.
— У вас есть одна ночь, — сказал Иван и исчез вверх по лестнице.
Когда мы услышали, как закрылись ворота, Мал повернулся ко мне. Его взгляд пробежался по моему лицу.
— Не могу поверить, что он позволил тебе прийти.
По щекам снова покатились слезы.
— Мал, он позволил мне прийти, потому что…
— Когда? — хрипло спросил он.
— Завтра. В Тенистом Каньоне.
Парень сглотнул, и я видела, как сильно его задело это признание, но он пытался не подать виду:
— Ладно.
Я издала звук, частично похожий на смех и частично на всхлип.
— Только ты мог узнать о неминуемой смерти и сказать на это «ладно».
Он улыбнулся и убрал волосы с моего заплаканного лица.
— Как насчет «о нет»?
— Если бы я была сильнее…
— Если бы я был сильнее, то пронзил бы ножом твое сердце.
— Жаль, что ты этого не сделал, — пробормотала я.
— А мне нет.
Я посмотрела на наши переплетенные пальцы.
— Мал, то, что сказал Дарклинг на поляне… обо мне и нем. Я не… Я никогда…
— Это неважно.
Я подняла взгляд.
— Неважно?
— Нет, — слишком быстро ответил он.
— Что-то я тебе не верю.
— Я, если честно, тоже, но когда-нибудь это станет правдой, — он крепче сжал мои ладони и приблизил их к сердцу. — Мне плевать, даже если ты танцевала с ним голая на крыше Малого дворца. Алина, я люблю тебя, даже ту часть, которая любила его.
Мне хотелось всё отрицать, стереть этот момент из истории, но это было невозможно. Мое тело сотряс очередной всхлип.
— Меня злит, что я когда-либо думала… что я…
— Ты винишь меня за каждую мою ошибку? За каждую девушку, которая мне приглянулась? За каждую сказанную глупость? Если мы начнем перечислять все наши ошибки, то очевидно, кто выйдет победителем.
— Нет, не виню, — я выдавила улыбку. — Почти.
Он улыбнулся, и мое сердце, как обычно, сделало кувырок.
— Нам удалось найти друг друга снова, Алина. Остальное неважно, — Мал поцеловал меня сквозь решетку, холодное железо врезалось мне в щеку, когда наши губы соприкоснулись.
