Михаил Ланцов - Наглая морда
Никаких препон на пути не встречалось. Да и лошади нашлись на удивление легко.
Но куда ехать?
Он задумался, чувствуя себе еще большим дураком с каждым следующим мгновением. Ведь его нигде не ждут. Он нигде не нужен. Да и вообще — он умер. А то, что он пока еще дышит — сущее недоразумение. Ему вдруг все стало казаться таким бренным, глупым и бессмысленным…. Он прикрыл глаза, погрузившись в свои мысли, которые на удивление увели его далеко от этих мест. Детство. Юность. Прелестница Ирина, из‑за которой вся эта канитель и началась….
Вдруг кто‑то очень осторожно и нежно коснулся его плеча.
Он вздрогнул, потому что, вынырнув из воспоминаний, сразу почувствовал… ее. Виктор обернулся:
— Из нашего казино так просто не уходят?
— Я не хотела тебя обидеть, — проигнорировав его вопрос, примирительно сказала Арьяна. — Прости.
— Я здесь действительно лишний. Слабое звено. Мне лучше уйти.
— И ты бросишь своих жен? Они ждут детей. А Кали так и вообще — двойню.
— Но…
— Не ты один силен в магии жизни. — Мягко улыбнувшись, отметила Арьяна. — Ты оставишь своих жен и шестерых детей?
Виктор молча смотрел на свою прародительницу немигающим глазом. Он не знал, что ей ответить. Ведь с одной стороны — все так. Она права. А с другой — чистой воды шантаж.
— Что ты молчишь?
— Ты ставишь меня перед сложным выбором. Мне нужно подумать.
— В чем же его сложность? — Удивленно выгнула бровь Арьяна.
— Выполнить долг сердца и стать рабом или предать, но сохранить себя. Пусть и ненадолго. Я прекрасно понимаю, что меня очень быстро убьют после потери поддержки со стороны таких серьезных сил как солнечные и темные эльфы. Да еще вы. Вам не нужна огласка. А меня могут взять в плен и под пытками узнать много интересного. Вы не дадите мне далеко уйти. Это опасно для общего дела.
— Ты — мой внук! — С нажимом произнесла Арьяна, вновь стихийно применив ментальный прессинг. — Я никогда и никому не позволю сделать тебя рабом!
— И как тогда понимать эту сцену?
— Мне не понравилось, что ты так пренебрежительно отнесся к женам. Где твое воспитание? Так нельзя себя с ними вести! В походе — еще куда ни шло. Но….
— Это мое дело! — Зарычал на нее Виктор. Холодная злость, вновь поднявшаяся из глубин его личности, довольно недурно противостояла ментальному прессингу.
— Что? Ох… — опомнилась Арьяна, убирая давление.
— Вот видишь. Ты даже не задумываешься, пытаясь меня подчинить. Указать мне мое место. Я был искренне рад кровным родственникам, после практически года одиночества. Но теперь я не знаю, что и думать. Я разочарован. Вместо поддержки получать это…. Спасибо.
— Не дури, — нахмурившись, произнесла прародительница. — Я научу тебя ставить щиты. Это просто, хотя местные дикари с ними и не освоились.
— Не забывай — я тоже дикарь.
— Слушай, что ты хочешь? — Наконец не выдержала Арьяна. — Я перед тобой уже извинилась. Дважды! Поверь — я делаю это редко. Очень редко. Ты отлично понимаешь, что уйти ты не сможешь, верно, оценив ситуацию. Неужели тебе правда хочется умереть?
— А убьешь?
— Нет. Ты не в себе. Явно сказывается усталость.
— Тогда я уйду.
— Не уйдешь, — усмехнулась Арьяна. — Я хочу объясниться с тобой по — хорошему. Так будет лучше. Но если будешь брыкаться, то применю силу. И ты подчинишься. Но ведь тебе не хочется, по — плохому. Ведь так?
— Я знаю еще одно решение.
— И какое же? — Заинтересованно произнесла прародительница.
— Вот такое, — Виктор аккуратно извлек из кобуры и приставил себе к виску. Еле смог. Потому что Арьяна все поняла и, применив магию, постарался взять его под свой контроль. Она уже видела действие пистолета. Но не тут‑то было. Злость, бурлящая в нем, очень помогла, хотя и не сильно. К тому моменту, когда ствол уперся Виктору в висок, рука окончательно онемела, и он вряд ли смог выстрелить, но лицо Арьяны подернул натуральный страх. — Ты ведь не сможешь всегда быть рядом, — холодно произнес Виктор.
— Дурак… ой дурак, — покачала головой Арьяна. — Если бы мы хотели тебя убить, то ты погиб во время одного из нападений. Опасных моментов было достаточно. И никто бы ничего не заметил. Погиб. Трагедия. Что поделать? Но ведь ты здесь. А я пытаюсь с тобой договориться. Не будь таким эгоистом. Дай мне шанс. В конце концов нас разделяют три тысячи лет и пропасть культуры. Ты из другого мира. Кали говорила. У вас многое иначе. У нас с Валиаром больше никого нет. Ты — наш единственный потомок. Подумай, кем мы должны быть, чтобы убить тебя или посадить на цепь?
— А мой отец?
— Мы не уверены, что до него можно добраться в обозримом будущем. Кроме того, в нем начались деструктивные процессы, вызванные магией крови. Он начал стареть и может не пережить инициацию. Не факт, что получится его восстановить, даже если сможем его вытащить. И проблема не в старости тела, а деградации свернутой энергетической структуры.
— Шанс… — произнес Виктор, обдумывая ее слова. — Хорошо, я дам вам шанс. Но в мои отношения с женщинами вы вмешиваться не станете.
— Хорошо, — кивнула Арьяна. — Без твоей просьбы — не будем. — После чего с помощью ментальной магии разжала пальцы руки и поймала выпавший пистолет. — Если я уберу давление, твои пальцы сожмутся. Несчастный случай нам не нужен. — Объяснила она.
После чего они под ручку возвратились в анклав, предварительно вернув лошадей продавцам. А Виктор почувствовал себя жутко неловко. Такая глупая выходка. Как ребенок….
Глава 8
Боги не могут все всегда держать под контролем, особенно, такие слабые и никчемные, что проживали в этом необычном мире магического постапокалипсиса. Поэтому, потребовалось время, дабы с ними смогли связаться, и они, в свою очередь, явились в упомянутый анклав солнечных эльфов Белой скалы. Поэтому совсем не удивительно, что к прибытию экспедиции в Белую скалу ни Аматерона, ни Ллос на месте не было. Дела. Все‑таки войну готовят. Носятся ужаленными зайцами по всему материку. Зато уже вечером появилась Ллос. Материализовалась прямо в зале апартаментов. Как обычно обнаженная и прекрасная.
Она окинула взглядом компанию и усмехнулась.
— Кого я вижу! — С наигранной радостью произнесла она. — Кали! Так ты все еще жива?
— Не дождетесь, — хмуро буркнула бывшая Богиня, сверкнув глазами.
— Ай — ай — ай, — продолжила ехидничать Ллос. — Виктор. В поход ты уходил с двумя женами и, как мне показалось, тебе этого было достаточно. А вернулся с пятью. Не много ли?
