Евгений Щепетнов - Монах
Андрей ухмыльнулся, глядя на это бесчинство, повернулся, и полез в фургон, чтобы залечь в спячку на одеялах — всё быстрее время пройдёт — когда услышал сзади вскрик, плач и ругань — ругался мужчина, грубым хриплым голосом понося этих проезжающих, и именно — Алёну и её дочь, которые бродят там где не надо, и так им и надо, поделом!
У Андрея сразу захолодело сердце от предвкушения неприятностей — он выпрыгнул из фургона и увидел бледную Алёну, прижимающую к груди плачущую навзрыд Настёнку.
Монах с Фёдором сразу подошли к женщине и спросили, что случилось и выяснили — из будки вышел какой-то таможенник, девочка случайно врезалась в него на бегу, и он ударил её по голове, отбросив в сторону. У девочки пошла носом кровь, и на скуле стал наливаться огромный синяк — видимо удар был довольно сильным — а может она ещё ударилась и тогда, когда падала на землю.
Алёна прижала к себе девочку, успокаивая её, а Андрей и Фёдор переглянулись и одновременно сделали шаг в сторону будки.
Фёдор, опомнившись, хрипло сказал, сквозь сжатые зубы:
— Андрей, нельзя! Тогда нам придётся перебить их всех! Остановись!
Монах остановился и спросил:
— Какой способ есть наказать его официально? Так, чтобы не докопались?
— Дуэль. Но надо сделать так, чтобы он вызвал сам. Если его ударить — это будет нападение на представителя власти.
— Хорошо. Будет вызов. Не вмешивайтесь — только покажите мне его — Андрей сжав зубы зашагал к фургону, подошёл к Алёне, утешавшей всхлипывающую девчонку и спросил:
— Покажешь мне, кто из них?
Она кивнула головой, и сказала:
— Может не надо? Уедем, и всё? Заживёт…
— Я не могу просто так это оставить, извини. Покажешь мне его.
Минут через двадцать из будки вышли двое мужчин, один постарше, с властным и тоже высокомерным лицом, второй лет тридцати, худощавый и высокий, молодцевато перехваченный перевязью, на которой висела сабля, с рукоятью, украшенной золотыми узорами. Его сапоги были начищены до блеска, и весь он был такой напомаженный, что явно мнил себя завзятым сердцеедом, но притом при всём, отметил для себя Андрей, его сабля была вложена в потёртые ножны, видавшие виды от частого ношения, за поясом был заткнут кинжал, и видно было, что он умел пользоваться и тем, и другим.
— Кто из них? — спросил Андрей Алёну и она, как он и ожидал, указала на высокого таможенника с напомаженной головой.
Андрей медленно пошёл к беседующим таможенникам, выстраивая план действий.
Подойдя к мужчинам, он обратился к старшему:
— Прошу прощения, что отвлекаю вас от важной беседы, не подскажете, кто тут начальник таможни?
— Я начальник! — с неудовольствием сказал человек постарше — а что хотели?
— Понимаете в чём дело — я бы хотел привнести жалобу на то, что какой-то умственно отсталый психопат ударил маленькую девочку, следующую с нашим фургоном. Мне сказали, что этот дебил из числа ваших подчинённых. Мы не могли бы выяснить, кто это, чтобы я мог посмотреть в глаза этого труса?
— Хммм… — начальник таможни замялся и покосился на стоящего рядом медленно краснеющего заместителя — вы можете подать жалобу графу Баданскому на действия моего подчинённого, если выяснится, что это был один из наших людей.
— Понимаете в чём дело — я не сторонник кляуз. Мне бы хотелось посмотреть ему в глаза, глаза труса и подонка, который только и может, что поднимать руку на маленьких детей, и сказать ему всё, что я думаю о нём — а думаю о нём я очень плохо, считаю, что такой трусливый идиот ещё и импотент, потому он так и ненавидит маленьких детей, ведь сам не способен произвести ничего подобного своим маленьким гнилым отростком!
— Ты, скотина! Да, это я ударил эту маленькую поганку, которая вертелась под ногами и мешала! А ты, деревенский увалень, ответишь за свои слова! Я вызываю тебя! — заместителя начальника таможни перекосило от злости, он покраснел так, что казалось — сейчас лопнет.
— Ах вот как! Господин начальник — зафиксируйте где-нибудь — он меня сам вызвал, при всех, я его не трогал! Эй, трус, на чём будем биться?
— На саблях, деревенщина! Сабля, и кинжал! — высокий посмотрел на столпившихся рядом подчинённых, купцов с охранниками, жадно наблюдавших за скандалом и свысока бросил — через полчаса, на площадке за мостом, на той стороне. Бой до смерти! Я тебя научу уважать воинов, деревенская скотина! Впрочем — наука тебе впрок не пойдёт. Я тебя убью!
Красуясь перед подчинёнными и купцами, высокий пригладил волосы, повернулся и пошёл чуть ли не строевым шагом на тут сторону моста.
Начальник таможни поманил Андрея к будке, крикнув толпе:
— Разошлись все! Это вам что тут, представление? Делами займитесь!
Он слегка подтолкнул Андрея в сторонку, и сдавленным голосом сказал:
— Вы чего делаете? Это Карнак, из дворян, его сослали сюда за дуэли при дворе, когда он убил какого-то там высокопоставленного дворянина! Другого бы за это повесили, или на жертвенный алтарь, а он отделался лишь ссылкой, и то — ставлю свою саблю против медяка, через полгода вернётся в столицу на белом коне! Если он убьёт вас — а скорее всего так и будет — пойдут жалобы, что на посту творится безобразие, дуэли, таможенники убивают купцов! Дойдёт до императора, могут устроить проверку — лишь бы повод был денег с графа стрясти, а он обрушится уже на нас. А если вы убьёте его — я вынужден голубиной почтой отправить графу сообщение о гибели моего офицера, и его семья обязательно сотрёт вас в порошок! Вы соображаете что делаете?! Тут все люди графа, и он через полчаса уже будет знать, что его двоюродного брата убили!
— И что вы предлагаете? — холодно осведомился Андрей.
— Что? Сейчас быстренько оплачиваете проезд — я вам даже скидку сделаю, и уезжаете отсюда подобру-поздорову, а я постараюсь утихомирить Карнака, чтобы он не пустился вслед! Честно — он мне сам вот где уже сидит, но я потерплю и через полгода, а может раньше, его здесь не будет. Вы же мне можете такую свинью подложить…
— А кто ответит за разбитое лицо девочки? Кто накажет поддонка?
Начальник таможни осёкся и тускло посмотрел в лицо Андрея:
— Похоже, что вы ничего не поняли. Делайте что хотите — я всё что мог — сделал. Оплачивайте проезд и поезжайте. Как поступите — не моё дело — человек сам выбирает свою судьбу — таможенник вздохнул, махнул рукой с досадой и пошёл в домик следить за приёмкой пошлины.
Андрей вернулся к фургону — Настёнка уже успокоилась, но её личико раздулось с одной стороны и перекосилось.
— Её не тошнит? — спросил Андрей — вглядываясь в ауру ребёнка, отливающую красно-чёрным с правой стороны головы.
