Ольга Пашнина - Осторожно, ведьма!
— Ладно, хватит. — Я подняла руку. — Я поняла.
— Нелегко слушать правду о своем ухажере, да? — расплылся в улыбке Лучезар. — Он брезговал Дражетой. Но знаешь что? Знаешь? Он меня остановил. Не дал ей помочь. И все-все-все слышал! И теперь этот козел пытается оправдаться, говоря, что Дражета сама во всем виновата!
Девушки стояли пораженные. Я… Я точно знала, что Лучезар говорит правду. Я это чувствовала всем своим нутром. И не могла поверить, что этот Велимир, которого я знала, способен на такое. Если бы был способ забыть все это!
— Она сбросилась со скалы, — продолжил Лучезар. — Нервный срыв. После двух месяцев в больнице. Она наконец-то похудела. И ночью сбросилась со скалы, в одной рубашке.
Призрак. Я должна была догадаться. Дражета тоже ненавидела меня. Иллюзия на скале — дело рук Лучезара. Если бы я начала копать, нашла бы портрет Дражеты, все сложилось бы иначе.
— Лучезар, остановись, — попросила я. — Это еще хуже, чем то, что сделал Вел. Ты убил Невею. Она в чем была виновна?
Он оглушительно расхохотался.
— Она была дочерью одного из тех ублюдков! Каждый понес наказание. Остался лишь Вел.
Я молчала. Я не могла найти слов, которые бы остановили Лучезара.
И знала, что таких слов нет. Что его разум, тело, магия — долгие годы все это стремилось лишь к тому, чтобы отомстить за любимую. И что он имел право на эту месть.
Но и я имела право на многое. На жизнь. На любовь. На безопасность. На подруг. Я не могла оправдать Вела, но могла его защитить. А могла ли закрыть глаза на его прошлое?
— Видишь подсобку, Василиса? — рыкнул Лучезар.
И притянул к себе Горяну, ухватив девушку за волосы. В шею Горяны уперся нож.
Я поспешно кивнула.
— Иди туда. И сиди, пока я тебя не выпущу. Будешь хорошей девочкой, никто не пострадает. Давай!
Я быстро заскочила в подсобку, и дверь сама собой захлопнулась. До меня доносились приглушенные голоса.
Так, спокойно. Успокоиться и вспомнить, что ты ведьма! Лучезар тоже уверен, что я слаба.
Сделать несколько глубоких вдохов, чтобы руки перестали дрожать.
Тонкие зеленые нити проникли в замочную скважину и осторожно отперли замок. Я совсем чуть-чуть приоткрыла дверь, лишь чтобы видеть происходящее.
Лучезар крепко сжимал горло девушки, приставив нож, блестевший в отблесках заката. Она не плакала, но явно была напугана. Неестественная бледность не сходила с лица.
— Не двигайтесь, красавицы, — усмехнулся Лучезар. — А то лишитесь подружки.
— Лучезар, прекратите, — Варвара попробовала было воззвать к голосу разума.
Но то ли разума у Лучезара уже не было, то ли слишком ему хотелось отомстить.
— Значит, так, ты, — он кивнул Варе, а потом указал на лежащего без сознания Велимира, — возьми револьвер и пристрели его.
Варя побледнела, Горяна не выдержала и вскрикнула.
— Заткнись! — Лучезар крепче прижал нож к горлу заложницы. — Ты. Бери револьвер.
Варвара медленно подняла массивную бронзовую игрушку.
— Пристрели.
Мы впервые видели насмерть перепуганную Варвару. Ее рука дрожала, и пришлось взять револьвер обеими.
— Варь, — Чаруня плакала, но не могла сказать ничего, что помогло бы подруге.
— Варвара, — по горлу Горяны побежала струйка крови. — Я убью ее, и ты это знаешь. Хочешь спасти подругу, пристрели чертова инквизитора!
Он все равно ее убьет, это понимали все. Но своими руками не могли толкнуть подругу на верную гибель. А Велимир… за короткое время их знакомства они узнали его не так уж и хорошо, но привязались. Они помнили, как смотрела на него я, как мы держались за руки в больнице у Саши, как он защищал меня и помогал нам всем. Убить Велимира — значило убить меня. Варвара, как никто, знала подругу. Выбора, получается, не было.
Я похолодела. Лучезар поставил правильную Варю перед выбором: или подруга, или наставник. Выбор придется сделать, и так или иначе она кого-то потеряет. Но как же, кто бы знал, не хотелось терять…
Подругу. Пусть далекую, больше похожую на приятельницу. Но такую бесконечно родную, веселую и талантливую.
Велимира. Который заставил меня преодолеть действие Лучезарова приворота. Который так тепло относился и дал работу. Которого я почти полюбила.
И вера в которого рухнула, будто окатив меня фонтаном ледяной воды.
Я дрожала. И пыталась хоть что-нибудь решить. Хоть что-нибудь придумать, чтобы снова не испытывать боли за близкого человека.
Дражету не спасти. А Велимир не напоминает мужчину, способного на такую подлость. Люди меняются, иногда им нестерпимо больно за прошлые ошибки. И я могу попробовать помочь Велу.
Чего мне стоило изгнать страх, не знал никто. Но я справилась с эмоциями, зная, что, если довести себя до срыва, не получится вызвать магию. Ведьмы беспомощны перед инквизиторами именно из-за лишающего воли страха, парализующего магию. Лучезар недооценивал меня.
Хотя Лучезар и предусмотрел защиту на двери подсобки, я все-таки решилась попробовать и подняла руку. Пока еще не раздался выстрел, не оборвалась жизнь никого из тех, кто мне дорог. И не оборвется. Потому что, когда на пути ведьмы встречается смерть, они умеют договориться.
Я направила всю магию, смешанную со злостью, на несчастную дверь. Впервые в жизни я хотела, чтобы у меня был сильный дар!
Волна не отскочила. Не убила меня. Не разнесла в пух и прах подсобку. Лучезарова защита не выдержала.
И дверь разлетелась на щепки, а волна пошла дальше, сметая на своем пути все и… обходя девочек. Из руки Лучезара вырвался нож. Горяну на удивление мягко отбросило к стене. Мужчина ударился о стену. Потом еще. И еще. И длинные светящиеся путы вырвались из моей руки, опутывая колдуна и лишая его способности двигаться.
— Не стой у меня на пути, — произнесла я. — Я сильнее, чем кажусь.
Он смотрел ошеломленно. Почему ни разу не проверил границы моих возможностей? Идиот, думал, что я — обыкновенная деревенская ведьма, не могущая даже еду разогреть, и лишь потому меня не поймала Инквизиция.
Теперь понял. Хоть и поздно.
Из-за таких, как я, умирали тысячи.
Из-за нас жгли деревни, зараженные чумой. Закрывали города. Убивали невинных девушек. Топили корабли.
Мы были злом, с которым борется Инквизиция.
Я отличалась лишь тем, что была доброй ведьмой.
Колдун дернулся, желая выпутаться из крепкого захвата пут.
— Не надейся, Лучезар, — усмехнулась я. — Они питаются от злости и ненависти. Тебе не одолеть этой силы, потому что твоя имеет такое же происхождение. Чем больше ты злишься, тем крепче нити.
— Я недооценил тебя, дрянь, — прошипел мужчина.
