Евгений Щепетнов - Звереныш (СИ)
Так было не раз, и не два — десятки, сотни раз, когда теряешь сознание от усталости и недосыпа, когда только вонючее, горькое снадобье придает тебе силы и дает возможность делать то, что от тебя требуют.
Их учили красть — так же тихо, так же незаметно, как это делают рыночные воры, срезающие кошелек у зазевавшегося купца. Только здесь вместо купца был соратник, мастер, или фигура человека, увешанная колокольчиками. Стоило задеть хоть один такой колокольчик — удар плетью. Стоило попасться "товарищу" — удар плетью. "Товарищ" не сумел заметить вора, дал себя обокрасть — удар плетью.
Плеть, плеть, плеть! За все — плеть! За малейшие нарушения, за лишние слова, просто за то, что не так встал, не так пошевелился! Черная, гибкая, с металлическим шариком, вплетенным в кожаных хлыст! Кто ее придумал?! Какая мерзкая, гнусная тварь? Его мало убить, его нужно запороть этой самой плетью, забить до смерти, чтобы неповадно было создавать такие мерзкие приспособления!
Учили вскрывать замки — специальными отмычками, инструментами. Открывать запертые двери — огненной смесью, кислотой, магическим амулетом — для парней, которые жили в селениях, где не запирали двери и самого понятия "замок" не существовало — это было очень сложно.
Наказания, наказания, наказания…
Через полгода они могли вскрыть любой замок — в полной темноте, на ощупь, войти в дверь так, что не скрипнет ни дверная петля, ни половица. Оказалось, что ходить по полу тоже искусство — не топая, не поскрипывая, тихо, как привидение.
Магия! Магические амулеты! Их было много, их нужно было заряжать у магов, уметь пользоваться ими, но…магия штука неверная, легко распадающаяся под воздействием антимагических заклинаний, а потому нужно менять свою внешность не только с помощью магических амулетов, но и своими силами: краски, одежда, походка.
Мужчины, женщины, нищие и купцы, богачи и крестьяне, шлюхи и воины — десятки лиц, десятки ролей, которые исполнили подмастерья, пока не научились менять свою внешность с умением лесного малана, принимающего цвет и вид того предмета, на котором они сидит.
Теперь Адрус понял, почему Мангус был недоволен внешностью своего ученика. Адрус действительно излишне бросался в глаза. Ему следовало быть не высоким, не низким, ни толстым, не худым, с серыми, невыразительными глазами, волосами мышиного цвета, с физиономией невзрачного крестьянского ублюдка, волей случая попавшего в людное селение.
Адрус был полной противоположностью этого персонажа. За то время, что он находился в рабстве, Адрус вырос на полголовы, плечи его развернулись еще больше — он был похож не на мастера смерти, а на танцора — акробата из бродячей труппы комедиантов, героя — любовника, который в свободное от представлений время подрабатывает, обслуживая одиноких, и не очень — дам, способных заплатить за услуги звонкой монетой. (Это, хихикая, сообщил ему Атрап, сидя за столом во время очередного чаепития)
Не все, что хочется, исполняется сразу, это Адрус уяснил давно, потому оставалось только ждать, и надеяться на то, что когда‑нибудь ему представится случай добраться до Императора. А он обязательно представится, этот случай, Адрус в этом был уверен. Только вот задача усложнилось — нужно, оказывается, не только добраться и убить Венценосного, но еще исхитриться забрать его корону — как оказалось, эта корона имеет большое значение, так как является не только, и не столько украшением, а еще и знаком императорской власти. Без этой короны никто не сможет стать властителем империи — по крайней мере, до тех пор, пока не изготовят новый экземпляр короны. Только надев корону, можно сесть на трон для коронования, и вообще — сесть на него, потому что усилиями имперских магов сделано так, что тот, кто приземлит свою задницу на это изукрашенное позолотой кресло тут же умрет, убитый смертельным заклинанием.
Оказывается — корона служила чем‑то вроде ключа, позволяющего усидеть на императорском престоле. Надел корону — сел на трон — короновал священник — стал Императором. И только так.
Откуда пошли такие правила — никто не знал. Из глубины веков, само собой. В Империи много чего осталось от предков — иногда мудрого, иногда невероятно глупого, такого, например, как запрет разжигать костер и жарить мясо в храме Создателя, или же запрет беременным женщинам скакать галопом по улицам столицы, сидя в седле лошади по — мужски.
Как сказал Атрап: "Интересно было бы посмотреть на того придурка, который жарил мясо на костре, разведенном в храме Создателя, а еще пуще — на идиотку с животом до носа, которая мчится по улицам столицы верхом, нахлестывая свою безумную лошадь! Это надо быть настолько ненормальными, что такое странно даже для столичных жителей, отличающихся особо безумным нравом, время от времени подталкивающим этих людей к беспорядкам и смуте"
И про корону, и про коронацию ему рассказал Атрап — само собой, под строжайшим секретом. Эти сведения были не для простого народа.
А еще он сказал, что когда Адрус убьет Императора, все Псы лишатся своей привязанности к Империи, до тех пор, пока не будет избран новый Император — и все повторится заново. После коронации Псы будут служить новому императору, так же, как служили прежнему.
Что‑то в словах настоятеля Зверенышу не нравилось. Он долго думал над услышанным, и в конце концов, пришел к выводу — все не так просто. Неужели все телохранители, все Псы будут спокойно стоять на месте после того, как он убьет Венценосного? Да, связь должна распасться, но как бойцы, нацеленные на поклонение своему живому божеству, отреагируют на его смерть? Атрап на вопрос Адруса сказал, что они конечно попытаются убить убийцу, но стоит выйти из их видимости, тот станет им неинтересен. Сомнительное утверждение. Но ничего не остается, кроме как поверить…
Адрус приходил к Атрапу каждый седьмой день, регулярно, не пропуская ни одного дня. В принципе — куда еще ему было идти? Что делать? Спать? Как его соратники, валявшиеся на кроватях и храпевшие, как ездовые лошади?
Нет, задача Звереныша была совсем другой. Не такой, как у них. И он не мог себе позволить тупое безделье. Настоятель давал информацию, и эта информация была очень ценна. Потому — каждый седьмой день, в храм. Под ухмылки "товарищей", которых удивляет такая истовая набожность.
Адрус уже знал многое из того, что хотел знать — имя рабовладельца, организовавшего набег, имя воина, убившего отца и мать, имя его командира, надзирателей — всех, на кого должен был пасть гнев Звереныша. Всех, кто должен был умереть.
Имена ему дал Атрап — настоятель, как оказалось, обладал многочисленными связями в столице, и не только в верхах, у вельмож — он знал многих купцов, торговцев, моряков, и даже судебных следователей, расследующих уголовные и политические преступления.
