Властелин Безмолвного Королевства - Кук Глен Чарльз

В долине отставших от основной толпы атаковали другие коннектенцы. Они тоже шли вниз по течению. Брату Свечке и Сочии велели прикрывать собственные спины.

Они участвовали только в одной схватке, в которой монах сумел не запятнать кровью руки и душу.

– Ну что, забияка вы эдакий, хотели перепугать его до смерти? – насмешливо спросила Сочия. – Знатный бой получился, правда?

– Но он ведь сбежал?

– Да, обратно на луг. Теперь нажалуется там, что на него злой волшебник напал.

– Глупости.

– Думаете, он признается, что сбежал, завидев совершенного мейсалянина?

– Это не имеет значения. Не надо!

Но было слишком поздно – ударом кинжала Сочия добила раненую старуху, которая, видимо, раздражала ее своими громкими стонами. Для девушки жизни этих несчастных, доведенных до отчаяния людей значили не больше, чем жизнь таракана или крысы.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Нужно возвращаться в Карон-анде-Лет, и поскорее.

Защищать замок остались женщины, дети и горстка стариков.

Но Брок Рольт решил иначе.

Резня закончилась. Долина Сэдью превратилась в долину мертвых. Брат Свечка знал, что ужасы на поверку всегда оказываются не такими страшными, как виделись вначале, но ему все равно казалось, что на земле осталось лежать не меньше сотни трупов. Из подлеска доносились стоны, но Брок туда не полез, он отпустил шестерых раненых солдат и пробормотал:

– Мне нужны те, кто за всем этим стоит.

– Не делайте этого, – тихо прошептал брат Свечка. – Будет только хуже.

– Куда уж хуже, брат. Они собирались перебить нас, забрать все наше имущество и присоединить Коннек к Арнгенду. И еретиков бы не пощадили. Защищать себя – не грех. Ваш собственный синод в Сен-Жюлезе так постановил.

Совершенный склонил голову: сьор говорил правду.

Монах решил, что больше не заслуживает звания совершенного: эмоции слишком возобладали над разумом.

– Мы не просим вас резать им глотки, – раздраженно продолжал Рольт. – Просто не мешайтесь под ногами.

– Это я сумею.

Но он устремился вслед за остальными, когда не задетые в схватке бойцы двинулись к лугу.

Лагерь представлял собой скопище жалких лачуг, кое-как сооруженных из хвороста, веток, камыша и рваных одеял. Убогое пристанище невообразимой нищеты.

Здесь было довольно многолюдно. Десятки больных, стариков, женщин и детей и даже вполне здоровые мужчины остались ждать тех, кто ушел в долину Сэдью. Сейчас в лагере царил переполох.

– Забияка, – сказала Сочия, глядя на брата Свечку.

– Что? – не понял Брок.

– Наша особая шутка.

Брок с подозрением покосился на сестру, но ничего не сказал.

– Ты знаешь здешние края? – спросил он у Турма. – Сможет ли вооруженный всадник тут развернуться?

– Далеко не везде. Тут почти нет подходящих мест.

После совещания с командирами Брок решил, откуда лучше атаковать лагерь. Отряд двинулся вперед. Когда они подошли ближе, лучники выпустили зажженные стрелы, и несколько лачуг загорелось. Из них с гневными криками выскочили гролсачцы. Только вот ответить нападавшим они не успели, сраженные дождем стрел.

Брок приказал лучникам выстрелить еще раз, а затем начал медленно отступать.

– Ага, вот и они.

Из лагеря выехала и растянулась шеренгой группа всадников – рыцари, сквайры, сержанты, – всего восемнадцать человек.

– Да, выглядят они не намного богаче гролсачцев, – сказал Турм.

– Наемники, – предположил Брок.

– Скорее всего.

А значит, хитрые и безжалостные бойцы.

В Арнгенде и Граальской Империи происходили перемены. Обычно младшие сыновья, которым не полагалось наследства, отправлялись в Святые Земли или вступали в Граальский рыцарский орден и воевали с язычниками на востоке. Но в последнее время такие путешествия, зачастую сулившие быструю и жестокую гибель, становились все менее притягательными. А жить на что-то нужно. Особенно если тебя обучили только одному ремеслу.

– Хотят урвать себе по кусочку Коннека, – хмыкнул Турм.

– Попробуем их разочаровать.

Коннектенцы отступали. Близился вечер. Солнце уже опускалось за вершины сосен.

По приказу Брока лучники выстрелили по арнгендцам, но бо́льшая часть стрел не долетела до цели, лишь одна воткнулась в подставленный рыцарем щит.

– Эти проклятые комары с ума меня сведут! – посетовала Сочия.

В небе носились ласточки. Скоро вместо них на пир слетятся летучие мыши. Брат Свечка надеялся, что не во́роны. Черные птицы существовали по обе стороны границы между реальностью и Ночью. Человеческие верования наделяли их могучим вещим даром.

Всадники перешли в наступление. Они не торопились и действовали расчетливо. Такого поворота событий Брок совсем не ожидал.

– Стреляйте еще раз, потом бегите к лесу. Только смотрите внимательно под ноги.

Арнгендцы приближались. На этот раз почти все стрелы долетели до них, но только одна, отскочив от щита, поразила живую мишень, да и то коня.

Несколько всадников пришпорили скакунов, понимая, что в лесу им будет сложнее продолжить погоню.

Остальные поспешили следом.

Через минуту две трети лошадей увязли в узких ленивых ручейках, которые были не видны в густой траве.

Их можно было увидеть только при свете дня, если ехать медленно и осторожно.

– Лучники, стреляйте, – приказал Брок, – Цельтесь в лошадей.

Солдаты заворчали: кони ценились гораздо дороже, чем сидевшие на них люди. Вот только здесь рассчитывать на трофеи не приходилось.

Приказ Рольта было трудно исполнить, хоть сьор и руководствовался законами тактики. У лучников осталась едва ли дюжина стрел.

– Проклятие! – выругался Брок. – Я надеялся, что нам удастся прикончить побольше. И что некоторые утонут, а мы добьем их, пока будут выпутываться из поводьев, увязая в торфянике.

Но арнгендцы не оправдали его ожиданий.

Удалось повалить только одного рыцаря и четырех коней. Всадники на уцелевших скакунах повернули назад.

– Хоть лагерь их поганый сгорит, и то хорошо, – проворчала Сочия.

Брок Рольт гнал своих людей всю ночь. Двигались они медленно и с трудом, иногда с большим трудом. Когда перевалило за полночь, брат Свечка обратился к сьору Броку:

– Оставьте меня, мне за вами не поспеть. Не волнуйтесь. Меня они не тронут.

– Старик, вы безнадежно наивны. Именно на таких, как вы, они и охотятся. Вам сохранят жизнь, только если решат отправить в Салпено и устроить показательный процесс над еретиком.

Старший Рольт приказал устроить часовой привал, а сам вместе с Турмом отправился на разведку.

За этот час мышцы брата Свечки окончательно одеревенели, и он едва мог двигаться. У него уже не хватало сил даже отбиваться от комаров.

– Высосут меня до капельки, – пробормотал монах себе под нос.

В душе росло отчаяние. Свечка вспомнил о Маргите и по-мирски пожалел о когда-то сделанном ими обоими выборе. Маргита стала сестрой Неподкупностью и жила теперь в мейсальском монастыре во Флемонте. Он уже много лет не видел бывшую жену. Интересно, она встречалась с детьми? Сам-то он давно их не навещал. Один из его сыновей, Эймишель, придерживался весьма практических взглядов и отказался признавать отца, потому что тот пожертвовал свое состояние ищущим свет.

Свечку охватил стыд: он не знал, где теперь его собственные дети.

Из мрачных раздумий монаха вывел внезапный приступ страха. В ночи недоставало чего-то важного. Куда-то подевались все комары.

Долину Сэдью заполнила тишина – гробовая тишина. Тьма сгустилась.

Не жужжали насекомые, совы не сплетничали друг с другом о том, где добыть самых вкусных мышей, никто не шнырял в листве и хвое, промышляя себе на ужин и стараясь не попасться кому-нибудь на зуб.

Тьма сгустилась еще больше.

Зашуршали листья – это вернулись из разведки Брок и Турм.

– До опушки от нас две сотни ярдов, – прошептал сьор. – Дома будем еще до рассвета. Даже если придется нести нашего святого отца. Что это?