Феликс Эльдемуров - Тропа Исполинов
Неотрывный взгляд из-за плеча не давал ему покоя. Тайра, тихонечко выбравшись из короба и, переступая босыми ногами по полу, подошла и, почти не дыша, прислонясь к столбу, наблюдала за ним. Темно-красное, расшитое райскими птицами и драконами платье её было туго стянуто в талии (и с чего он взял, что она толстая? Ничуть не толстая). На смуглых ногах застыли капельки глины.
- Тайри! - позвал Тинч, прерывая работу. - Ты научишь меня работать с кругом?
- С каким, гончарным?
- Нет, буквенным, что ты, помнишь, рисовала на бумаге?
- Господь Бог, между прочим, на гончарном круге людей лепил... А то - так, ерунда, забава. Игрушки!
Игрушки, подумалось Тинчу. Игрушечки. Видали мы, как вы относитесь к этим игрушечкам.
- Погоди-ка... - она, присев, нырнула куда-то вглубь верстака и из-за зарешеченной дверцы извлекла запылённую книгу.
- "Таргрек или Отшельник" - прочитал Тинч на обложке, - "Линтул Зорох Жлосс"...
- Здесь обо всём. Бери её, насовсем. На память...
- "И был Бальмгрим...", - прочитал Тинч, раскрывая первые страницы.
- "...И был он смелым, сильным, весёлым, - подхватила Тайра. Глаза её возбужденно блестели, - да таким удачливым - всё, за что ни брался, у него получалось. Сажал ли дерево - да какое вырастало дерево! Строил ли дом - да какой вставал дом..." Знаешь, а по ней гадать можно. Давай посмотрим, например, какова будет моя судьба... Я назову номер страницы, а ты прочитаешь первые строки сверху.
Она назвала и Тинч не без интереса прочитал:
- "Кусочки чёрствого ржаного хлеба размочить в кипячёной воде с молоком и с двух сторон обжарить в растительном масле. Посолить. Добавить репчатый лук и зелень..." Продолжать дальше?
- Хватит, хватит! - она держалась за живот от смеха.
- А что, плохое предсказание? Дёшево и вкусно...
- Тинчи!..
- Ну, что ещё?
- Ты знаешь, а я, кажется, в тебя влюбилась. Только ты не бойся, я тебя жениться не потащу. Да и стара я для тебя.
- Опять играешь?
- Ну, уж мне чуть-чуть и поиграться нельзя! Ну-ка, давай ещё раз попробуем. Я задумаю желание, а ты погляди.
- "Лунный свет, - прочёл Тинч, - падал на левую руку молодой графини. Усталая и счастливая, она радовалась наступившему покою. Она была обнажена... Любовь хранила её счастье, которому не было границ.
- Ах, милый герцог, - произнесла она, лукаво усмехаясь, - Ваш добрый гость в моём доме сегодня был необычайно учтив и тактичен, хотя, признаться откровенно, я была бы не прочь, если бы он повел себя и не столь утонченно.
- О графиня! - отвечал ей герцог, - О, если бы Богу было угодно скрестить наши пути не вдруг, и - о, если бы это могло продолжаться вечно! Знаете ли вы, как сказал однажды поэт:
...Ещё пред нами не предстал
Рассвет разлуки скорой,
Вот - опрокинутый бокал,
Вот - смутный свет за шторой,
Вот - пальцы тонкие твои
В моей неловкой длани,
И на ладонях, как ручьи -
Следы земных желаний...
Там, завтра - Сдержанности сталь,
За ней, в полупоклоне -
Ползет слюнявая Мораль
В монашьем балахоне,
И теплым лужицам сродни
Отверстия глазные
У возомнивших, что Они -
Вершат судьбы земные.
Там Зависть чёрный рот скривит,
Там, с резвостью лакейской
Поднимут Здравый Смысл на щит
Премудрости житейской.
Пред сим хоть голову сорви
Со шляпой - без вниманья,
И тщетны жалобы Любви,
И тщетны оправданья.
Ещё лик Солнца не багров
В предгрозовом знаменьи,
Ещё под колокола рёв
Не брошены каменья,
Ещё способны мы опять
В поруганном спектакле
И роль - до капли исчерпать,
И яд - испить до капли.
Ещё живёт среди времён
Оболганный с амвонов
Тот, исключительный Закон
Средь всяческих законов,
Тот, обжигающий уста
Из глубины подспудной
Огонь слепого Естества
И Страсти безрассудной,
И пусть, вне лжи, вне суеты
Его вершится Слово:
Пусть Ты и я,
Пусть Я и ты...
И - ничего другого!.."
3
- "И сказал ему на то Великий Дух:
- Запомни, друг мой, что на земле, этой обители грешников и убийц, имеют ценность лишь любовь, боль и трепет за ближнего своего. Прости людям, что глаза их слепы, а уши закрыты для твоих увещеваний. Из мира снов ты проникнешь в мир света, из мира боли - в мир блаженства, и тысячи звезд осыплют дорогу твою золотом истины. Помни, что если разум твой не омрачен ненавистью, то путь твой в царство Божие открыт, и ты увидишь души такими, как они есть, и зачерпнёшь из вод источника вечного, и растает грусть, и чистая любовь озарит дорогу твою...
- Помни, однако, что как в Пресветлом Храме есть место святое - куда допускаются все, место святое святого - куда допускаются лишь служители, и место святая святых - куда допускаются только избранные, так и в доме твоём горница - место святое, место приёма гостей. Спальня - место святое святого, где имеют право бывать лишь домашние. Постель супружеская - место святая святых..."
"...И спросил Седрод Отшельника:
- Скажи, о Таргрек, в чём смысл жизни?
- Я говорил об этом со Смертью, - ответствовал Таргрек. - Я - единственный из смертных, кто разговаривал со своей смертью будучи живым. На этот вопрос она, вечно юная Дева, Меняющая Жизни, отвечала так:
- Путь человека - извилистая линия, а смысл её - дорога. Или ты мелочишься и бросаешься на жареное, или ищешь и подбираешь с неё драгоценные камни... Я ищу тех, кто понял это. Я люблю, я направляю и я убиваю тех, кто осознал это счастье, во имя новой жизни.
- А что такое счастье, о Таргрек? - спросил Седрод. - Быть может, Великая Дева сказала тебе и об этом?
- О да! - ответил ему Таргрек. - Счастье, сказала она: это, во-первых, быть свободным от страданий, во-вторых - твёрдо знать, чего желаешь добиться, и в-третьих - оставаться самим собой.
- А как же любовь, о Таргрек? - спросил Седрод.
- Любовь - это счастливейшая связь от Бога, что помогает и велит человеку достигнуть вершины в понимании себя и мира, - отвечал ему Таргрек..."
- И скажи мне, Тинчи...
Тайра сидела, поджав ноги, на лежанке, совсем близко от него. Свет керосиновой лампы выхватывал из темноты её лицо - крутой упрямый лоб, огромные беспокойные, бешеные глаза, чьи зрачки были расширены, как у встревоженной пантеры; иссиня-чёрные, с искоркой волосы, рассыпанные по узору грубо вязаного свитера, надетого прямо на голое тело. Из-под напряжённой смуглой кожи выпирали коричневые ключицы. Сильные пальцы с длинными ногтями туго обхватывали блестящие в свете лампы, округлые колени.
- Скажи, ты действительно веришь всему этому?
- Верю.
- И ты думаешь, что где-то там, в каком-то царстве, нам с тобой будет лучше, чем тут, на Земле?
